Страница 13 из 81
— Не верите мне — у него была камера, наверняка всё записано. Так что в Южаково я отправился исключительно по предложению ваших же слуг. И здесь два варианта. Либо вы сами приказали именно таким способом продемонстрировать гостеприимство семьи Бабищевых, либо кто-то из слуг расценивает себя вправе решать, как относиться к гостям в вашем доме, и ваше мнение по этому поводу его не интересует. Что из этого хуже — решайте сами. Касательно уважения к традициям семьи моей матери, Анна Алексеевна, посмею себе напомнить вам содержание письма, пришедшего нам по случаю её смерти. Там было три слова, Анна Алексеевна. Останки не возвращать. И сегодня я с чистой совестью отвечу вам. Как же хорошо, что я Бобров, а не Бабищев, все ваши традиции и нравы меня не касаются совершенно. А ещё я знаю, что маму уже стёрли с семейного древа. Ещё в тот момент, когда отец получил разрешение меня воспитывать. Меня в это древо никто и никогда не думал заносить. Поэтому угроза… смехотворна.
Он хлопнул в ладоши.
— Так что предлагаю на этом разойтись. Я заберу свои вещи и навсегда исчезну из жизни рода Бабищевых. Мне не нужно ничего, ни деньги, ни контакты. Вообще ничего. Даже такси вызывать не надо, мой новый знакомый подбросит меня до города. И я даже не буду никому рассказывать о вашем гостеприимстве.
Несколько долгих секунд Анна Алексеевна переваривала слова Ивана.
— Такой же, как и отец. Сегодня ты покинешь этот дом и никогда не переступишь более его порога, — объявила своё решение Матушка и, развернувшись, скрывались внутри. За ней потянулись и остальные.
Иван удовлетворённо кивнул, обернувшись к Петру.
— Подождёшь?
— Конечно! — пообещал тот.
Выделенную ему комнату Иван нашёл без посторонней помощи, однако там его ждала давешняя молодая барышня, чьё имя он всё ещё не знал.
— Сударыня, — кивнул он леди, но на этом планировал закончить общение.
— Не спеши. Давай сходим к матушке, ты извинишься и…
— Зачем? — искренне удивился Иван.
Девушка на секунду опешила.
— Чтобы она позволила тебе остаться, — объяснила она.
— Повторюсь: зачем?
Барышня немного растерялась.
— Чтобы не ехать на ночь глядя искать непонятно какое жильё. Если ты планировал остановиться у Пьера, то…
— Нет, не планировал, — отрицательно покачал головой Бобров. — Сниму квартиру и поживу там. Я не собираюсь надолго задерживаться в Москве.
Девушка искренне недоумевала.
— Но… Снимешь? Сейчас в лучшем случае можно найти квартиру для каких-нибудь… Я не знаю… Никаких слуг… И…
Иван рассмеялся.
— Какая ты восхитительно беспомощная. Мне вполне удовлетворит любая квартира. Отсутствие слуг меня нисколько не стеснит.
Девушка немного разозлилась на беспомощную, но тут же продолжила:
— Но как же семья? Ты останешься совсем один.
— Слушай… — Иван поморщился. — Как тебя, кстати, зовут?
— Екатерина, — ответила она.
— Слушая, Катя…
— Екатерина! — настояла девушка. — Катьки — дворовые девки из прислуги.
Иван лишь снова хмыкнул:
— Вот в этом вы всё. Восхитительное самомнение. — Иван пожал плечами. — Я уже некоторое время один, без семьи. И ничего, справляюсь. А уж такой семьи мне не надо и подавно. Тебе, кстати, нужно понять одну вещь. Семья не только поддерживает тебя и оберегает, но также и ограничивает. Это не делай, этим не занимайся, здесь не роняй чести.
Екатерина зло топнула ножкой:
— Неправда! Семья делает сильнее!
Иван рассмеялся:
— Нет, это ты делаешь сильнее семью. Убрать фамилию, деньги и связи, на что ты будешь способна? Сама по себе?
Девушка насупилась:
— Как будто ты сделаешь много!
— Сделаю. Имей на то желание, стану успешным бизнесменом через год. Я знаю десяток языков и получил практику управления. А что знаешь и умеешь ты? Полный перечень вещей и действий, одобряемых и не одобряемых Матушкой?
В Иване говорила злость. Не обида, нет, обиды в нём не было уже давно.
— Не говори так! — возмутилась Екатерина. — Ты зря наговорил всего Анне Алексеевне. София была её племянницей. Любимой племянницей между прочим!
Иван напрягся.
— Не говори ерунды.
— Это так! Мне рассказывали…
— Не говори ерунды! — молодой мужчина повысил голос. — Ты слышала, что было написано в письме.
— Она должна была такое написать! Это правила… — гнула свою линию Катя.
— Ты совсем дура? — зло бросил Бобров.
Девушка осеклась.
— Кому она что должна была? Кто, кроме меня и отца, прочитал бы это письмо? Если бы в ней было хоть немного любви, она не написала бы такое самым близким людям её якобы любимой племянницы.
— Ты не понимаешь… Нас так воспитывают. Всегда и во всём нужно держать марку! Я из младшей ветви, меня это не так коснулось, но…
— О! Я отлично знаю, что такое воспитание Бабищевых. Успел испытать на своей шкуре. От собственной матери. Обычно она была нормальной, она любила меня, очень любила, я это знаю. Многого не говорила, не рассказывала, но любила. Но, когда что-то случалось, она включила свой режим строгой матушки. Я ненавидел её в такие моменты. Может быть, если бы я не знал, что может быть иначе, мне не было бы так больно, но мне было. Поэтому я скажу тебе то же, что сказал вашей матушке. Какое счастье, что я не Бабищев. Разговор окончен.