Страница 3 из 44
– На Этьена Мориса? – удивился Феликс.
– Именно. Конечно, у него есть дублёр, который вышел вместо него на репетиции, но на него упала декорация.
– Постойте, капитан, вы говорите, что это покушение? Этьен хотя бы жив? А его дублёр?
– Живы оба, но играть точно не смогут. Для актёров массовки это прекрасный шанс проявить себя, но что-то никто не горит желанием. Они считают, что любого, кто выйдет на сцену в роли Оливии ждёт если не смерть, то увечье.
– Значит, спектакль отменили? – спросил Шелдон.
– Не хотелось бы, – ответил Латимор.
– Тогда пусть дядя Таво сыграет. Он же в юности эту Оливию как раз играл. Я точно знаю, он монолог оттуда как-то читал.
– Ваше высочество, принц Густав, конечно, прекрасно выглядит для своих лет, но Оливия годится ему в дочери. Он мог бы сыграть разве что мать Хэмиша.
– Капитан, ему только не говорите об этом, – хмыкнул Шелдон.
– Что вы предлагаете? – спросил Феликс. – Я роль Оливии так быстро могу и не выучить, да и оставлять принца я тоже не хочу.
– Вы уловили ход моих мыслей, господин Никсон. Вы же в дружеских отношениях с господами Эскотами? Я знаю, что один из них у себя на родине работает по профессии очень схожей с актёрской.
– Они же сыщики, – не понял Феликс. – Вы имеете в виду, что они обладают актёрскими способностями, потому что они агенты?
– Нет, я имею в виду, что один из них манекенщик.
– Как манекенщик? Они нам ничего не сказали!
– Вот и будет повод об этом поговорить.
– А кто из них? – растерянно спросил Шелдон.
– Да уж точно не Эриш, – ответил Феликс. – Я всё понял, капитан. Идём, Шел.
Они зашли в покои Вернера, как раз когда слуги подали завтрак. Шелдон ещё раз поздоровался с губернатором, а затем проговорил:
– Чего вы не сказали, что один из вас манекен?
– Что, простите? – переспросил Макс.
– Ну, один из Эскотов – манекен, – объяснил принц.
– Не то чтобы мне стало всё понятно, ваше высочество, но, кажется, я начинаю догадываться. Вы ведёте к тому, что Юстас – модель?
– Во, я вспомнил, так называли подстреленного парня в Айланорте, когда мы все вместе занимались делом братства луны.
– Верно, ваше высочество. Юстас тоже модель, как и тот молодой человек.
– И чего же он молчал?
– Да как-то не в тему было, – подал голос Юстас. – И я не скрывал это от вас, просто так получилось. И братец лис тоже.
– Тоже манекен?
– Упаси небеса, – пробормотал Эриш.
– Нет, – заулыбался Юстас, – братец не модель, только я. Вообще, я начал этим заниматься под прикрытием, и это хорошо сработало. К тому же, у меня неплохо получается. Значит, моя слава добралась и до Нэжвилля?
– До Латимора точно.
– Он интересуется модой? – спросил Мартин.
– Латимор интересуется преступниками, – ответил Феликс. – У нас случилось покушение на приму и на дублёра примы. Оливию в сегодняшнем «Хэмише» играть некому. Латимор хочет убить двух зайцев: устроить представление и заодно поймать преступника. Для этого Оливию должен сыграть ты, Юстас.
– Я читал «Хэмиша» в школе, – сказал Эриш. – Я хорошо помню, что Оливия – это девушка. Юстас точно не девушка, я проверял.
– Это Королевский театр, – объяснил Феликс. – В нём уважают традиции. Все роли играют мужчины.
– Я, конечно, тронут, – заговорил Юстас, – и я даже читал «Хэмиша» и смотрел несколько постановок, но вы уверены, что я смогу сыграть? Да ещё сегодня…
– Боишься не запомнить столько текста? – спросил Никсон. – Кстати, не самая большая роль.
– Текст он как раз запомнит, – усмехнулся Эриш. – И не такое запоминал. Он как-то за вечер искусствоведом заделался.
– Ребят, я не про текст, я про роль, – тихо сказал Юстас.
– То есть никого не беспокоит, что двух актёров, игравших Оливию, уже вывели из строя? – проговорил Макс. – Вы хотите, чтобы вывели ещё и третьего, который сейчас является одним из моих телохранителей?
– За вашу охрану будут отвечать сразу три лучших телохранителя Нэжвилля, – ответил Феликс. – Шепард, Жорж и ваш покорный слуга. А Эриш подстрахует Юстаса.
– Это каким образом? – спросил Эриш.
– Сыграешь в эпизоде.
– В каком ещё эпизоде?
– Да хотя бы могильщика. Зато будет повод торчать за сценой.
– Не буду я играть могильщика! Никого я вообще не буду играть!
– Братец лис разбушевался. Давайте так. Раз вы собираетесь устроить меня в труппу, то представьте меня как актёра из Айланорте, – предложил Юстас. – А Эриш будет моим личным гримёром.
– Чего? Братец вомбат…
– Я сам себя загримирую, я умею. А ты зато всегда будешь со мной рядом. Идёт?
– Я за, – согласился Феликс.
– Поддерживаю, – кивнул Шелдон. – А вы, Максимилиан?
– Это будет любопытно, ваше высочество.
Здание Королевского театра располагалось недалеко от центральной площади Нэжвилля, где возвышалась колонна, увенчанная скульптурой феникса. Когда-то эту колонну воздвигли в благодарность за избавление от эпидемии нервной горячки, от которой пострадал и сам король Фарлей. В театр Эскотов проводил лично принц Густав и представил Юстаса труппе как одного из лучших актёров Айланорте.
– Это друг его высочества принца Шелдона, поэтому обращаться к нему следует подобающе, – объявил Густав, прежде чем уйти.
– Добро пожаловать в наш театр, – торжественно произнёс директор Гастон Лаббе. – Безмерно признателен вам за то, что вы согласились выручить нас сегодня. Альвин, я рассчитываю на вас.
Тот, кого директор назвал Альвином, был первым режиссёром театра. На вид ему было лет сорок с лишним, и он выглядел как хозяин театра, труппы и даже директора.
– А это кто? – Альвин показал пальцем на Эриша. – Твой слуга?
– Мой гримёр, – ответил Юстас. – Я никому не разрешаю прикасаться к своему лицу, кроме него. К волосам тоже.
– Как же ты подружился с его высочеством? Он был на твоём представлении и так сильно впечатлился, что захотел познакомиться поближе?
– Мы вместе отдыхали в Селто на праздновании Йоля.
– Надеюсь, ты знаешь текст?
– Мне надо будет его повторить. Не волнуйтесь, к вечеру я буду знать его наизусть.
– Значит так. Сейчас ты идёшь на примерку костюма. Фигурой вы с Этьеном схожи, так что, думаю, перешивать не надо будет. После этого жду на сцене. Текст возьмёшь у Тибо. Он играет Хэмиша.
Платье действительно пришлось Юстасу впору, а Эриш, глядя на происходящее, с трудом сдерживал смех. Когда костюмер протянул Эришу парик, смеяться он перестал.
– И что мне с этим делать? – озадаченно спросил он.
– Мне запретили прикасаться к волосам господина актёра, так что парик на него будете надевать вы.
– Дай сюда, – Юстас забрал у брата парик и, подойдя поближе к большому зеркалу, надел его на голову и аккуратно убрал собственные волосы под него. – Зато я теперь знаю, как выгляжу с длинными волосами.
– Вот ещё венок, – сказал костюмер. – Это для вашей финальной сцены. Он крепится к парику заколкой.
– Хорошо, что меня в середине спектакля убивают, – вздохнул Юстас, примеряя венок.
– Вы кончаете с собой, – поправил его костюмер.
– Топлюсь, да. Хотя, судя по тому, что творится в вашем театре, может быть, меня и убивают.
– Говорят, что вашу роль кто-то проклял, – заговорщицки прошептал костюмер.
– На кой?
– Ну, может быть, это призрак одного из актёров, кто раньше играл Оливию? И он не хочет, чтобы кто-то занял его место.
– Тень актёра Оливии? А почему не Хэмиша? У него роль больше и значимее.
– Не могу знать, – костюмер развёл руками.
– А что с моими предшественниками случилось? К чему мне готовиться?
– Господин Морис был отравлен. Господин королевский лекарь так сказал. Когда господин Морис выпил яд, ему стало нехорошо, и он упал в оркестровую яму и сломал ногу. А его дублёр пострадал, когда на него во время репетиции упала балка. Теперь у него сильное сотрясение мозга и он не может ходить.
– Балку подпилили? – предположил Эриш.