Аттракцион мести

– Поздравляю, папочка, – невесело улыбнулась медсестра, алчно косясь на пакет в его руках. Господи, он и забыл совсем про него. Мать сказала, что так принято – одаривать всех причастных к выписке младенца из роддома.

– Спасибо, – выдохнул Семен. Мать увидев его заминку, буквально вырвала из его пальцев подготовленное подношение. Мужчина принял невесомый, беззвучный конверт обмотанный синей лентой, которую мать умудрилась спалить утюгом, и бант получился совсем невзрачным. Не таким, как он хотел.

– К доктору зайдите. Он напишет вам направление к невропатологу, – смягчилась женщина, глядя в расстроенное лицо несчастного отца, историю которого знал весь роддом.

– Вот ведь, богатые тоже плачут, – тихо шепнула она появившейся в комнате акушерке, глядя на удаляющегося мужчину, и его мать.

– Ладно тебе. Самим до себя. Пойдем лучше покурим, – равнодушно дернула та плечом, накидывая на плечи больничную куртку.

Идеально вымытая, подготовленная к приезду нового жильца квартира, встретила их звенящей пустотой.

– Мам, подержи мальчика, я переоденусь, – попросил Семен, но наткнувшись на взгляд холодных глаз, только крепче прижал к себе ребенка. Дорогие ботинки никак не желали сниматься, и он буквально содрал их с ног, не заботясь об их сохранности. Мать, так же молча скрылась в своей комнате. Не удостоив их даже взглядом.

– Ничего, сын. Все будет хорошо, – шептал он, разворачивая кружевное одеяльце, в котором его сына и видно то не было. Семен уставился на крошечное тело ребенка, неподвижно лежащее в белом кружеве и едва не завыл от горькой безысходности. Он рассматривал крепко сжатые, словно сведенные судорогой, маленькие кулачки, легкий пух младенческих волосиков, длинные реснички, отбрасывающие тени на желтоватые щечки ребенка, и чувствовал, как панический страх сковывает его душу, разрывая на части скукожившееся сердце. Что с ним стало бы, погибни он тогда, в той дурацкой аварии. Семен вспомнил, как провалилась в пол педаль тормоза, когда он пытался справиться с автомобилем, вспомнил, что не мог ничего сделать, как бы не желал. Боже. Что же творится в его отлаженной жизни? Что? Мальчик запищал. Пронзительно, тонко, не хватило силенок заорать в голос, как это делают младенцы, и мужчина вдруг, поддавшись странному порыву, схватил его на руки и прижал к груди.

– Не плач, мой маленький. Мой Васятка Я всегда буду рядом. Я обещаю, что дам тебе все что в моих силах.

Малыш затих, почувствовав его тепло, уставился на отца чистыми глазенками. Семен не знал откуда в его памяти всплыло это странное, доброе имя. – Так тому и быть. Будешь Васькой, Василием Семеновичем, – шепнул он, вдыхая тонкий, младенческий аромат, заходясь от щемящей нежности.

Он опустился в кресло, покачивая в руках свое сокровище. Мужчина не помнил, не знал сколько просидел так. Очнулся только когда Васенька тихо закряхтел, требуя еды. Молодой отец аккуратно переложил сына в кроватку и пошел в кухню, разводить смесь. Мать так и не появилась.

Глава 8

– Ланка, новость у меня, – орала в трубку ее подруга Анна, владелица агентства по подбору персонала, – Крылов ищет своему сыну няньку. Зарплата – закачаешься.

– У него есть сын? – удивленно прохрипела Милана. – Я не знала.

– Да, никто не знал. Он мальчишку бережет, как Форт-Нокс. Я сама чуть не обалдела. И это при условии, что жена у него отсутствует как класс. Даже не смотрит на баб. Так, интрижки не в счет, – возбужденно тараторила Анна, до одури любящая сплетни, но Милана ее не слушала. У нее появился шанс приблизиться к твари, за которой она не сводя глаз следила десять лет.

– Устрой меня в его дом, – совладав с собой, выдохнула Мила.

– Так я потому и звоню. Карен распорядился, а с ним спорить желания у меня не возникает. Повезло тебе с самцом. Ой, прости, – запнулась подруга, поняв, что сморозила глупость.

Милана ухмыльнулась. Анька боится Карена до одури, сверхъестественно. Боится и преклоняется, с тех самых пор, как он по просьбе Милы помог ей сохранить бизнес. Методы Карен признает только силовые, потому стоять у него на пути себе дороже и Анна видела это собственными глазами.

– Адрес, – коротко приказала Милана, и схватилась за ручку, чувствуя, как крупная дрожь бьет ее тело.

– Мама, мне нужно отлучиться. Ненадолго. Прошу тебя, пригляди за Васяткой, – устало попросил Семен. Он реально устал, вымотался. Забыл, когда спал, ел. Лицо, заросшее щетиной, в отражении зеркала выглядело болезненно. Всегда уверенный в себе мужчина, стал походить на свою бледную тень. И дело было не только в Васятке, который никак не мог совладать со своим маленьким телом. Он заходился писком от голода, не позволяя отцу оставить его даже на минуту. Проблемой стало то, что у младенца отсутствовал сосательный рефлекс. Да и глотать мальчик не мог – захлебывался смесью, и кричал, кричал, кричал не в силах насытить свой маленький организм, повергая Семена в пучину невероятного бессилия.

– Конечно присмотрю, – неожиданно согласилась мать, впервые принимая из его рук внука. Она с интересом посмотрела в сморщенное личико, и как то по-бабьи всхлипнула, видя, что сын все еще крепко держит своего ребенка, словно боясь разжать объятия.

Он действительно боялся, и с трудом перебарывал себя, чтобы не выхватить сына у матери к которой не испытывал доверия.

– Все будет хорошо, Сема. Не стоит считать меня зверем. И кроме того, тебе нужно возвращаться на работу. Младенец требует расходов, а особенно такой, как твой сын, – без эмоций промолвила мать. – А знаешь, он на тебя похож. Как ты там его назвал?

– Васька. Василий, – тихо шепнул Семен, опасаясь разбудить крепко спящего сына.

– Дурацкое имя. Как у кота дворового, – ухмыльнулась родительница, продолжив изучать внука.

Улица встретила Семена крупными, нереально белыми хлопьями снега, летящими в лицо. Он вдохнул полной грудью влажный, холодный воздух, осознав, что не выходил уже целую неделю. Закрутился, запутался, забыл, что должен сделать невероятно важную вещь. Приподняв воротник пальто, мужчина побрел по обледеневшей улице. А может, ну его к черту? Вернуться домой, к Ваське, и просто плыть по течению. Нет, ему хочется освобождения. Семен отчаянно гнал воспоминания. Странно, а ведь он не помнил лица женщины, пострадавшей по его вине. Только кровь, заливающую его, а черты стерлись, будто ластиком. Но дурацкое синее платье, украшенное кристальными бабочками, до сих пор стояло перед глазами. Подавив малодушное желание вернуться, он упрямо пошел вперед, не обращая внимания на промозглый ветер. После аварии, виновником которой он стал, Семен больше не садился за руль. Зарекся. Боялся, до паники, до дрожи в коленях.

– Смотри куда прешь, алкаш, – услышал он грозный оклик. Толстая бабища, визгливо орала на кого-то, потрясая кулаком. Мужчина огляделся. Боже, так это она ему. Семен горько ухмыльнулся, представив, как выглядит со стороны: небритый, потерянный, осунувшийся. Нужно брать себя в руки. Ваське нужен сильный отец. А не то, во что он превратился. И мать права. Пора возвращаться к работе. Он сам не заметил, как оказался возле невзрачной, блочно й пятиэтажки, которая была его целью. Мужчина медленно поднялся на последний этаж, стараясь не обращать внимания на обшарпанные стены и замер возле металлической двери, желая только одного – сбежать отсюда, и никогда больше не вспоминать. Рука сама потянулась к звонку. Он стоял слушая трели несущиеся из недр квартиры. Дверь распахнулась через минуты, показавшиеся ему вечностью.

– Вы к кому? – спросила пожилая, уставшая женщина.

– Я Семен. Семен Крылов, – с трудом вытолкнул он, сквозь пересохшие связки. Женщина побелела, словно все краски отхлынули от ее лица. Мужчине даже показалось, что она упадет сейчас. Но нет. Она вскрикнула, и молнией выскочила в коридор, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дверь.