Тафгай 3.

Глава 7

В аэропорт «Стригино» я примчался около пяти часов утра. Так чтобы наверняка не разъехаться с Ириной Понаровской. Завернул в газетку фикус, стрельнул у главного тренера кофе, чтобы не проспать, и вот я здесь в зале ожидания, сплю, укутавшись в пальто. А когда женский монотонный голос объявил рейс из Ленинграда, в моей крови сразу же забурлил адреналин, который обычно бодрит меня при выходе на лёд перед важнейшими матчами. И я, как и ещё с десяток человек, втиснулся в узкий неудобный коридор для встречи выходящих с рейса пассажиров, и принялся высматривать группу музыкальных товарищей с громоздкими инструментами. Каково же было моё удивление, когда передо мной остановилась одна Ирина с маленьким чемоданчиком в светло-сером пальто и в красном пуховом платке.

- А где руководитель, то есть дирижёр? Лауреат и союзная знаменитость? – Я вытянул шею, чтобы рассмотреть остальных музыкантов.

- У остальных музыкантов завтра в воскресенье три концерта во Владимире, где я должна быть в двенадцать часов дня, - улыбнулась Ирина. – А ты мне одной не рад?

- Я не рад только одному, цветов ночью в декабре, к сожалению, не купить, поэтому… - Я пошарил по карманам. – Кажись, фикус где-то оставил. Ерунда, всё равно его коты обгрызли.

- Коты? – Удивилась певица.

- Да целая банда, которая сейчас хозяйничает у нас в жилом корпусе на базе. Куда тебя везти? – Я забрал у девушки маленький легкий чемоданчик. – У тебя в гостинице бронь?

- Нет, - пожала плечами Ирина. – Я просто взяла и приехала. На конкурс ваш посмотреть. У вас в Горьком какой-то ВИА появился, «Высокое напряжение», кажется. Играют так себе, но песни хорошие, поэтому Толя Васильев меня и отпустил.

- Эх, молодость, - я взял певицу за руку и повёл в машину.

Ранее субботнее утро любого советского города похоже друг на друга, как братья близнецы. Пустые улицы, минимум транспорта на дорогах, а так же полное отсутствие работников ГАИ, потому народ дружно отсыпается после тяжёлой трудовой недели. А сегодня, прямо как в сказке, повалил большими хлопьями, ещё не изгаженный сажей, белый снег. «Всё-таки отчаянная она девчонка, - думал я, управляя машиной и слушая рассказы Ирины о нелёгкой гастрольной доле. – Просто взяла и приехала ко мне! Как всё же переменчива жизнь».

- А куда мы едем? – Наконец спросила девушка, широко распахнув огромные карие глаза, когда моя машина въехала в лес.

- Едем в лес, кормить белок. Шучу, - усмехнулся я, заметив испуг и растерянность на лице Ирины. - База у нас здесь находится спортивная, чтобы легкие дышали высококачественным кислородом. Сейчас примешь душ, затем положу тебя в своей комнате. А днём пойдём на конкурс песни. Лично познакомлю с ребятами из «Высокого напряжения», я их знаю как облупленных. А завтра рано утром отвезу тебя во Владимир. Там ехать-то всего чуть больше двухсот км. Как тебе культурная программа?

- А где ляжешь спать ты? – Насторожилась девушка.

- В отличие от других советских хоккейных команд, у нас в «Торпедо» принято заезжать на базу лишь в день перед игрой. И сейчас в корпусе комнат пустых полно. Ещё диван имеется в холле. – Ответил я, не разобрав, либо Ирина этому факту рада, либо огорчена.

***

В девять часов утра меня, досматривающего последние сны на диване в холле, разбудил отчаянный стук в дверь моей комнаты. Кота Фокса я аккуратно спустил с живота на пол и посмотрел, кто там спозаранку безобразничает? Оказалось, в мою дверь ломился Всеволод Михалыч.

- Тафгаев открывай, дверь сломаю! – Крикнул он.

- Михалыч, туалет в другой стороне, - окликнул я главного тренера. – Но если занято и там, то можно и до леса рвануть.

- А там кто? – Уставился Бобров на меня.

- Звезда советской эстрады после долгого перелёта отсыпается. – Я отряхнул кошачью шерсть Фокса со своего спортивного костюма. – Приехала сюда на конкурс песни и пляски.

- Какая звезда? У нас через два часа тренировка, а завтра игра! – Сева поднял указательный палец вверх, как будто нам предстоял матч с ЦК КПСС.

- Какая звезда? Сьюзи Кватро, конечно же. Кто ещё может спать в моей комнате в субботу утром? – Улыбнулся я.

- Совсем распустились! Пороть вас некому! Сегодня Сьюзи эта самая Кватра, а завтра Бриджид Бардо притащите?! Чтоб через десять минут был на завтраке! – Махнул на меня рукой, как на пропащего человека, Сева Бобров. – Завтра «Локомотиву» четыре забьёшь, понял?

- Учти Михалыч, сейчас весь боезапас расстреляют на «Локомотив», потом на твою сборную патронов не хватит, - предупредил я злого тренера, который раздражённо в одиночестве пошагал на ужин.

***

Песенный конкурс «Серебряные струны», который приурочили к круглой дате 750 лет основания нашего города на Волге великим князем Юрием Всеволодовичем, мы посетили большой компанией. Ко мне и Ирине Понаровской примкнули Боря Александров с Алёнкой и главный тренер Сева Бобров, который перед сложнейшими декабрьскими матчами тоже решил развеяться. С высочайшего благословления Обкома конкурс устроили в ДК Автозавода, начало назначили на 14.00, а окончание выступления всех музыкальных коллективов, которым давали сыграть по три композиции в 19.00. Затем должен был быть часовой перерыв, и уже заключительная часть с вручением премий и повторным выступлением победителей с 20.00 и до 22.00. Кстати, когда в столовой на ужине я представил Ирину Понаровскую нашему наставнику, он смягчился и снова вернул мой план по заброшенным шайбам с «Локомотивом» к трём штукам. Вот в чём волшебная сила очаровательной улыбки Ирины.

- Когда наши петь будут? – Ворчал Бобров целый час, пока выступали представители других регионов.

- Всеволод Михалыч, хорошо же поют, - улыбалась Понаровская.

- Почему-то когда поют хорошо, обязательно хочется в буфет? – Нетерпеливо поёрзал на месте главный тренер. - Тафгаев пойдем по бутылочке пива… Ах да, тебе же нельзя. Тебе, кстати, тоже нельзя, - шепнул он Боре Александрову, который как раз против буфета не возражал. – Вот в Большом театре, я вам скажу, вот такой буфет! – Бобров показал нам большой палец вверх. – Съездим в него ещё, покажу.

Вообще странно, мы пришли к пяти часам дня. Наши должны были выступить в пять тридцать, а уже почти шесть, а их всё нет и нет. Так как на первую часть конкурса вход в зал ДК был бесплатным, народу, чтобы послушать заводской ВИА «Высокое напряжение», который лабал пока только на хоккейных матчах, набралось уйма. Мы ещё удачно успели занять свободные сидячие места, ведь остальная часть зрителей стояла и толкалась в проходах.

Я посмотрел в программу конкурса, впереди оставались лишь два коллектива – это ВИА «Ариэль» из Челябинска под руководством Валерия Ярушина и московское ВИА «Скоморохи» Александра Градского, для которых выделили по двадцать минут игрового времени. Однако вышедший на сцену конферансье объявил наше хоккейное ВИА «Высокое напряжение». И из-за кулис выбежали с гитарами хорошо знакомые мне пареньки, подстриженные волосатики Толя и Коля. Потом худой как спортсмен из концлагеря Савелий встал за синтезатор и Захар, самый физически крепкий из ребят сел за барабаны. Кстати, Захар сам кода-то играл в хоккей, надёжный парень. Он же и отщелкал барабанными палочками четыре раза, после того как музыканты немного поднастроили гитары, и наконец зазвучало что-то такое отчего не хотелось выйти в буфет за пивом. А именно, проигрыш из композиции «Мой адрес Советский союз». Неожиданно почти все кто стоял в проходах между сидячими местами и у самой сцены запрыгали под несущуюся заводную простенькую мелодию: