Страница 3 из 5
У Маши долго не получалось прийти в себя от чувств, захлестнувших ее при виде внезапно свалившихся сокровищ. А достались, считала, не совсем правильным путем. Год назад для нее это была мелочь, на которую она бы и внимания не обратила. Теперь Маша научилась ценить. Конечно, была безмерно счастлива, но постоянно возникал один и тот же вопрос: почему? «Почему именно ей подарили? За что ее выбрали? Зачем? И слова – «береги его»… Кого подразумевали? Может, с кем-то перепутали? С кем? Надо спросить у взрослых, кто так одевается, вполне вероятно, найдет, кому полагался сверток», – размышляла девушка.
Новые документы им не понадобились. Власти лояльно отнеслись к петербургским детям и воспитателям, проникшись бедственной ситуацией. Помогали, чем могли, и с их стороны к кому-либо из приехавших из-за принадлежности к благородному сословию притеснения отсутствовали. На том и порешали: пусть все останется без изменений.
В первые месяцы жизни на острове дети побывали почти на всех объектах необъятной, построенной на века, Владивостокской крепости. Больше всего старшие мальчики глубоко интересовались системой колодцев, родников и резервуаров для питьевой воды. С вершины рядом находящейся сопки она стекала по трубам, попадая в многотонные, глубиной до тридцати пяти метров, бетонные емкости, из них попадала в каждый двор близлежащих поселков Поспелово и Канала. Старожилы говорили: вода в их местах волшебная, сколь наберешь и сколь она стоит, не испортится, и это истинная правда. Женщины здесь отличались чистой ровной кожей, толстыми длинными косами и добрым нравом. От воды или еще от чего, история умалчивает, но факт. «Видимо, ветра ненужное повыдували!» – шутили они. Жаль только, источники не могли похвастать гигантскими запасами, поэтому в островских поселениях, удаленных друг от друга на приличное расстояние, проживало незначительное количество жителей.
Как-то в декабре, до морозов, дети вместе с воспитателями отправились в поход на самую высокую сопку острова – Русскую, в основании поселка Подножье. Сперва сели в лодки, чем существенно сократили путь. Старшие мальчики умело справлялись с веслами – не зря тренировались больше месяца. Переплыли внутреннюю бухту Новик, в поперечнике она не более полутора километров. Радовало солнце, тепло и безветрие, а также отсутствие снега. Дорога на сопку часто петляла и на нескольких глухих поворотах становилась крутоватой на подъем. Несмотря на мелкие сложности поход проходил в бодром настроении. Ближе к вершине им попался ключ, бьющий из-под земли.
– Опять! – старшие мальчики подскочили к воде и стали пробовать ее на вкус. Та лилась густым напором, но с краткими перерывами, была свежей и прозрачной.
– Необычайное явление! – воскликнул ученый и всезнающий из всех детей Петр Воронцов, сын потомственных фабрикантов. – Мы в который раз встречаем источник, бьющий с заметной силой и почти с самой высокой точки горы! Нет иного объяснения, эти сопки – молодые вулканы. Внутри них бурлят дивные, положенные только им процессы: нагревание жидкости и поднятие наверх, на оконечность! Да и вода, несмотря на время года, не очень холодная!
Все присутствующие подтвердили: да, она теплее, чем на Канале. Маша, интересовавшаяся миром растений, еще по дороге отметила, что папоротник зеленый, хотя немного увял. На Канале он давно побурел и засох. А вслух сказала:
– И правда: до сих пор можно гербарий собирать!
Младшие девочки, довольные образовавшейся паузой, нарвали тонких зеленых веток и начали плести венки, надев по готовности поверх теплых платков. На оконечности сопки расположился военный форт, к нему шла мощеная ровным гранитным камнем розового в крапинку цвета изрядно широкая дорога, перед входом которого красовались огромные бетонные цифры «1909». На искровой станции тоже были цифры – «1904», а на форте Поспелово – «1906». Видимо, тут было принято на фасадах зданий выкладывать год постройки.
По выходным петербургские дети посещали церковь. Сопровождал детей Патрик, молодой человек, учитель математики и одновременно воспитатель у малышей. Те в город не ездили, учились в местной школе. В отличие от других воспитателей по-русски изъяснялся прекрасно, даже без акцента. Кто он был – англичанин или шотландец – Маша не помнила, главное, добрейшей души человек.
Путь в школу хотя был и не близкий, но Маше безмерно нравилась морская дорога. Погода в основном стояла теплая, солнечная, это было непривычно. В Петербурге глубокой осенью и зимой хмарь, влажность, туманы. А здесь море и небо голубое, ни облачка, ни тучки, ветра нет. Красота!
Война, развернувшаяся в западной части, до Владивостока пока что не докатилась. Но жили, как на пороховой бочке из-за сложностей с японцами. Действовавшую обстановку учителя из гимназии считали совсем не простой: интервенты спали и видели, чтобы город перестал существовать в качестве российской оборонительной крепости Дальнего Востока.
Из соседнего дома, находившегося в нескольких шагах от искровой станции, к петербургским детям часто приходила в гости девочка Поля, ей было двенадцать. Рассказывала страшилки, любила петь; носила нарядные, с вышивкой, платья, а косы были всегда исключительно заплетены. Один раз помогла Лизе заплести волосы с одной стороны головы на другую – веночком, и Маша вспомнила: у красавицы, подарившей сверток, из-под платка виднелась очень толстая темно-русая коса, заплетенная подобным образом. Она сразу спросила, кто так Полю научил.
– Кто-кто, мама, конечно, – с живостью в голосе ответила девочка.
– А вы местные или приехали откуда?
– Я отсюда, а родители мои в этих краях лет двадцать. Мы, эстонцы, – рыбаки-поморы, учим всех правильно рыбу и морских гадов разводить.
– Кто такие – морские гады? – удивилась Маша.
– Кто-кто – трепанги, гребешки, – улыбнулась Полинка.
Маша слышала про эстонцев. Жили обособленно, занимались рыбалкой и садоводством. Вот кем были те женщины…
– Поля, а ты можешь объяснить значение слова «гешелёк»?
Девочка задумалась.
– Гешель – схрон, только маленький. В нем прячут самые ценные вещи, – ответила Поля, сразу став серьезнее, и вскоре убежала домой.
Маша проводила девочку глазами и отметила про себя, что не будет больше вслух произносить незнакомое ей слово. Конечно, пока не предоставится благоприятный случай. В детской колонии эстонских девочек не было, тем более ее возраста. Значит, ни с кем не перепутали. Просто выбрали ее. И надо разобраться со словами в записке, возможно, это будет ключ к разгадке. Наверное, подразумевался гешелёк с деньгами, которыми можно будет воспользоваться исключительно в крайнем случае…
Глава 2
10 ноября 1938-й год
Юган лежал, глаза были закрыты. Все звуки были далеко. На мгновение почудилось, как бабушка, он называл ее мамой, склонилась над ним, ласково называя его Юник. На голове был белоснежный платок с широким тонким кружевом, в уголках улыбающихся карих глаз скопились милые сердцу лучики. Затем она зашла в воду и стала медленно уходить прочь. Юган хотел пойти за ней, пытался громко крикнуть бабушке, чтобы та не торопилась, подождала, но голоса не было – мужчина не мог промолвить ни слова. Замотал головой и с трудом приоткрыл веки. На него смотрела женщина, трогала его лоб, с силой растирая замерзшие руки. Юган не шевелился, и даже губы не слушались. После безуспешных попыток привести в чувство, исчезла. Он снова провалился в тяжелое полузабытье, в котором увидел мальчика с белоснежными волосами, бежавшего по бескрайнему полю пшеницы. Тот бежал, размахивал руками, догоняя впереди идущих людей в белых одеждах. Этим мальчиком был он. Потом опять очнулся: его волокли на сооруженных на скорую руку носилках: к двум палкам была привязана рогожа, он на ней и лежал. Под голову положили что-то твердое; тащили быстро, стараясь обходить мелкие камни. Повезло, море выбросило на песчаник, поэтому дорога была мягкой и без особых препятствий. В следующий раз Юган пришел в себя, лежа в постели. На нем была надета белая просторная рубаха и легкие штаны. Голова чем-то обвязана. Потолок высокий, оштукатуренный, чистого белого цвета. Помещение тесноватое, на полках много разных корзин, сундуков. Очень чисто. Похоже, каморку использовали под кладовую, но в ней стояла и кровать. Юган попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Получилось. Согнул ноги – больно. Через минуту в дверном проеме появился азиат, сравнительно высокого роста, вроде китаец. Этот народ в южные сибирские земли, откуда был Юган, наведывался частенько: покупал у местных беличьи, соболиные и рысьи шкурки в обмен на порох, шелк и приправы. Но с ними необходимо держать ухо востро – при случае обманут, глазом не моргнув.