Страница 5 из 22
Украдкой отследив, что Райан прошёл мимо и скрылся с поля зрения, я протяжно выдыхаю и утыкаюсь лбом в окаменевшую грудь паренька.
А как его сердце бьется! Рехнуться можно. Словно он барабан проглотил, который застрял в клетке ребер и отбивает там сумасшедший ритм.
– Да расслабься ты. Чего так напрягся? Я же сказала, что ничего тебе не сделаю, – с усмешкой успокаиваю парня, но увы, он остаётся таким же напряженным.
Лишь когда я наконец отпускаю его шею, позволяя сделать шаг назад, он с облегчением выдыхает.
– Ничего себе! Я что, настолько страшная? – хмурюсь от удивления, и густые брови ботана взлетают вверх.
– С-страшная? Н-нет… Н-нет… Как ты… м-могла такое п-подумать?
– Сужу по твоей реакции.
– Ой! Н-нет… Н-наоборот… Ты чересчур к-красивая, – нервно лепечет он, поправляя съехавшие с носа очки, а затем проводит пятерней по тёмно-русым, идеально приглаженным волосам.
– Значит, от неземной красоты моей так окаменел? – едва сдерживаю улыбку, наблюдая за его неуклюжими дерганными движениями.
– Д-да.
– Прям везде-везде окаменел?
Первые пару секунд парень не врубается, о чём я, а потом всё его лицо начинает стремительно покрываться красными пятнами.
И тут я не сдерживаюсь и срываюсь на смех.
– Боже! И откуда ты такой милый появился? – легонько ударяю парня по плечу, желая его расслабить.
– Я… я всегда здесь был.
– Да? И почему я тебя раньше не видела?
– Меня никто н-никогда не в-видит, – серьёзно произносит он, потупив взгляд в пол, и весь мой смех разом улетучивается.
Теперь понятно, почему он такой зажатый и зашуганный. Но непонятно, как такой громила мог остаться невидимкой? Тем более для меня – той, что всегда обращает внимание на интересных, нестандартных по внешности людей. А этот парень именно такой.
Рубашка в клетку, очки, как у Кларка Кента. Да и по размерам он вылитый Супермен. Парень ростом метра два, если не больше, и довольно крупный. Нет. Не толстый, а именно крупный. Настоящий бугай, который одним толчком с лёгкостью может откинуть человека на несколько метров. Но при этом черты лица у него довольно милые: губы красивой формы, нос чуть большеват, но общую картину не портит, а тёмные испуганные глаза с опущенными уголками делают его похожим на добряка, что и мухи обидеть не способен.
– Тебя как зовут?
– С-стив Райт.
– Приятно познакомиться, Стив. Я Веро́ника Майлз, – протягиваю руку своему застенчивому спасителю.
– Я… знаю, – отвечает он и, недолго помешкав, сжимает мою ладонь своей огромной ручищей.
– Знаешь?
– К-конечно. Тебя все знают. И я тоже.
– В таком случае ты также должен знать, что я не кусаюсь и не ем на завтрак таких внушительных мужчин, как ты. Прекрати так нервничать. Я тебе никак не наврежу. Боюсь, это ты мне сейчас руку сломаешь, если продолжишь так сильно сжимать.
– Ой! – Стив резко расслабляет пальцы и прижимает ладонь к своему животу. – П-прости… Я не хотел делать тебе б-больно.
– Да всё нормально. Я же шучу. Выдохни уже наконец и лучше ответь: почему ты меня преследовал?
– Я? – он в ужасе округляет глаза. – Я же с-сказал, что не п-преследовал.
– Чем себя и выдал, – дружелюбно улыбаюсь. – Давай, колись. Зачем ты это делал? И советую не отнекиваться и не тянуть время. Я всё равно докопаюсь до правды.
Гигант-милашка Стив поджимает от волнения губы, но всё-таки решает признаться.
– Я шёл за тобой, чтобы дать тебе это, – он вынимает из портфеля продолговатую коробочку и неуверенно протягивает её мне.
– Что это? Неужели подарок?
– Д-да… П-подарок, – тихо бормочет он, но как только замечает, что я намереваюсь развязать бантик, вдруг повышает голос: – Нет! Ты только не открывай!
На сей раз округляю глаза я.
– Почему мне нельзя его открыть?
– П-потому что он не для тебя.
Стиву удаётся вконец ввести меня в замешательство. И он это явно считывает по моему лицу.
– Я х-хотел попросить, – от нервов он до побелевших костяшек сжимает пальцы на ручке портфеля. – Ну… если т-тебе не сложно, то ты м-могла бы… – Стив опять поджимает губы и морщится так, будто все слова превратились в гвозди и встали поперёк горла.
– Ну, что могла бы? Рожай уже. Я не убью тебя. Максимум откажу, если мне не понравится то, что ты попросишь.
– Ты могла бы передать этот подарок Алане? Он для неё, – спешно тараторит парнишка и вновь покрывается пунцовым румянцем, заставляя мои губы расплыться в улыбке.
Значит, Стив запал на Лану? Эх, бедняга! Каким бы огромным милашкой он мне ни казался, к сожалению, он полная противоположность её любимого типажа парней. Однако говорить я ему об этом не собираюсь. К чему расстраивать парня? Он и так, вероятнее всего, несколько дней набирался смелости, чтобы подойти ко мне, а сейчас десятью потами облился, пока выдавливал из себя эту просьбу.
– Хорошо. Без проблем. Передам, – отвечаю я, но вместо радости на лице Стива замечаю крайнюю степень удивления.
– Серьезно?
– Конечно. Мне не сложно. К тому же не хочу, чтобы ты рухнул в обморок или ещё хуже – наложил в штаны от страха, если попытаешься сам отдать подарок Лане.
– Б-боже… Сильно заметно, что я н-настолько плох, да? – почёсывая затылок, спрашивает Стив.
– Нет. Ты как раз-таки весьма неплох, но вот твоя уверенность в себе уж очень сильно хромает.
– Я знаю, – с сожалением соглашается он.
– Знаешь и ничего с этим не делаешь?
– А что я т-тут могу п-поделать?
– Очень много чего, Стив. Для начала в зеркало на себя посмотреть и понять, что ты один такой большой, красивый и неотразимый на белом свете. Второго такого нет. И хотя бы только за это тебе нужно себя хвалить и любить, – с улыбкой хлопаю его по плечу и вдруг даже сквозь гам студентов различаю мелодичный голос Ланы.
Стив тоже слышит и предсказуемо превращается в камень. А стоит мне повернуть голову вправо и увидеть, с кем именно подруга столь активно разговаривает, и я тоже окаменеваю.
Алана, мать её, разговаривает с Уокером!
Разговаривает, улыбается во все тридцать два зуба и откидывает копну волос за спину, ещё больше открывая перед Алексом вырез декольте.
Флиртует дура!
Я так и знала, что она не сдержится! Грабли – однозначно её любимый инструмент. Но никак не мой! И я не намерена переживать с Аланой всё, что непременно случится, когда этот козёл опять вытрет об неё ноги!
– У тебя т-такой взгляд, б-будто ты убить кого-то собираешься, – констатирует Стив, а я и не думаю отрицать.
Я на конкретном взводе. И не передать, каких титанических усилий мне стоит спокойно стоять и ждать на расстоянии, пока Алана наболтается с Уокером и изящной походкой направится в сторону нужной аудитории. А как только подруга скрывается из виду, я недолго думая срываюсь с места.
Всего мгновенье – и вот я уже стою за широкой спиной подонка.
Ещё одно – грубо хватаю его за плечо, заставляя повернуться ко мне.
Третье – и я злостно бросаю ему в рожу:
– Только попробуй опять начать играть в свои мерзкие игры, Уокер, и я тебе лично член оторву! Клянусь!
А дальше… дальше происходит нечто непонятное. Алекс не огрызается, не шлёт меня на хрен, как он частенько любил это делать с теми, кто смел на него наезжать, а лишь немного удивляется и начинает молчаливо изучать меня своими шоколадными глазами так, будто никогда прежде не видел.
Секунду, пять, десять, двадцать, а затем он просто слабо улыбается. Впервые за сегодняшний день. И от его улыбки складывается ощущение, будто пол проваливается под ногами, а вся кровь в теле начинает бурлить, гудеть и лететь по венам, ударяя мощным потоком по всем нервам и артериям.
Мне кажется, впервые в жизни я физически ощущаю этот внутренний процесс. Помимо всего остального, что со мной творится.
Лицо буквально сгорает под его изучающим взглядом, дыхание сбивается, а голова кружится, словно я только что сошла с карусели.
Это что ещё за странности со мной происходят? Я уже давно не смущаюсь и никого не стесняюсь, но под его прицелом сейчас ощущаю себя такой же растерянной, какой ощущала себя на сцене во время первого школьного выступления.