Страница 40 из 80
Меня давно интересовало, что там у гнилевиков со зрением, и теперь представилась отличная возможность проверить свои догадки. Если это действительно глубоководный паразит, то скудное освещение — его родная стихия. Я тихонько приоткрыл дверь и просунул зудящую руку в проём. Жилы под кожей раскалились так сильно, что она практически светилась, как у заправского девственника.
— Вам привет от Эхарта!
Гнилевики ответили раздражённым шипением, но затем в зале грохнул оглушительный взрыв, на мгновение рассеяв тьму. Всё, можно сказать что вежливость соблюдена. Я рванул створку на себя и бросился вперёд. На противоположной стене, куда прилетел огненный шар, горели какие-то тряпки и тлела деревянная обивка. Но главное, что почти все гнилевики пребывали в полном замешательстве, тряся головами, словно мокрые собаки.
Сработало!
Сам зал представлял из себя три неравнозначные секции. Первая от входа отводилась под барную стойку вполне классического вида. Пришёл, выпил и уполз — всё просто. Дальше же шли столы для тех, кому нужно ещё и закусить. Мебель здесь была простая и крепкая — такую так просто друг об друга не расколотишь. Кое-что и вовсе было накрепко приколочено к полу. Ещё из интересного здесь имелся внушительный камин, внутри которого тлели свежие угли. И тепло, и атмосферно, и еду можно подогреть, если остыла.
В самом дальнем конце, где мы и выскочили, остался небольшой пятачок чистого пространства. Чёрт его знает для чего. Вряд ли тут танцевали — публика не та.
Стены заведения украшала всякая морская атрибутика, включая парочку чучел и чей-то пустой панцирь, размером с колесо от грузовика. Всё это пришлось рассматривать буквально на бегу, пока я не достиг крайнего стола. Вскочив на него, я оттолкнулся с ускорением и полетел дальше, поджав под себя ноги, чтобы ни за что не зацепиться ненароком. Миг, и половина зала осталась за спиной, а тесак с хрустом вонзился в бледную шею гнилевика, выступившего в качестве моей подушкой безопасности. Врезался я в него со всей дури, едва не отбив себе колени. Но пришлось начать именно с дальнего, потому что он выглядел наименее пострадавшим от вспышки. Тесак напрочь перерубил ему кости с гортанью, и голова повисла на жалком клочке кожи.
Остальные лягушата слепо тыкались в мебель и стены, пытаясь отыскать нас на ощупь. Одним из таких занялся Калдан с молотком, быстро забрызгавшись новыми потёками голубой крови. Хорошо что мы в непромокаемых рабочих халатах, но даже их скорее всего придётся выбросить.
— Десять лягушат решили праздник сделать, — придумал я на ходу. — Один из них упал, и вот их уже девять…
Следом я подкинул огоньку тем, что топтались на лестнице, чтобы они там не скучали, а сам занялся следующим прыгуном, что шлёпнулся неподалёку. Этот экземпляр выглядел наиболее мерзко, окончательно потеряв сходство с человеком. Возможно, это один из экипажа той злосчастной шхуны. Можно сказать — нулевой пациент. Двигался он пусть и слепо, но очень резво. Подвернувшийся ему под лапу массивный табурет оказался разбит в щепки, будто дешёвая поделка из фанеры.
С таким противником шутки плохи, так что я сначала слегка прижарил его, а уж потом применил холодное оружие. Удар вышел что надо — прямо в голову, но тут случилась неприятность — тесак намертво застрял в расколотом черепе. Пока я дергал его в бесплотных попытках вытащить, ко мне устремились сразу двое. Ослепление продлилось не так уж и долго, но мы с Калданом всё равно успели воспользоваться заминкой на полную катушку. Зверолюд выколачивал дух из очередного гнилевика, сократив численность стаи ещё на одну особь
Трое на лестнице, двое у меня, ещё трое слепо крушат зал. Итого восемь, а с учётом погибших тут их тусовалась целая дюжина.
— Всю считалочку мне портите, — посетовал я, отпрыгивая от преследователей.
Те вывалили острые языки, не хуже чем у Рины Кавано, и вовсю пытались меня сцапать. Один за это тут же поплатился — в его распахнутый рот со свистом влетел металлический диск подноса для еды. Края у него были закруглёнными, но дикая скорость вращения позволила ему без труда рассечь сухожилия и мягкие ткани, глубоко увязнув в шейных позвонках. Урод закашлял собственной кровью от такого острого угощения, схватившись за края руками, а я следом со всей дури пнул поднос ногой, окончательно отделив верхнюю часть головы от нижней.
— Восьмой лягушонок поперхнулся, и их осталось семь…
Всё бы хорошо, но большая часть энергии уже исчерпалась — ускорение сжирало её ничуть не меньше магии огня. Поэтому я не стал ничего швырять во второго, тем более на столах и полу осталась валяться лишь одна бесполезная мелочёвка. Вместо этого отбежал к самой стене и сорвал оттуда рыболовную сеть, увешанную металлическими грузилами. Прыгнувший следом гнилевик угодил прямо в неё и принялся отчаянно дёргаться, ещё больше запутываясь. Не так эротично, как делала это русалка на вывеске, но зато надёжно.
Добивать его я пока что не стал — просто некогда. Остальные заражённые окончательно очухались и вприпрыжку скакали ко мне. Я снова потянулся к настенным украшениям и позаимствовал оттуда что-то вроде двузубой рогатины. Тоже разновидность гарпуна, только ручного. Жаль только, что он был рассчитан на рыбку поменьше, и сломался после первого же удара. Зато металлические зубцы наконечника вошли глубоко в глазницы ближайшего гнилевика, лишив того зрения всерьёз и надолго. От такой вспышки он уже вряд ли проморгается.
– Седьмой лягушонок выбрал вилку, и их осталось шесть…
Обломанный деревянный черенок годился лишь на то, чтобы от местных комаров отмахиваться, так что я со всех ног припустил к барной стойке. На стене больше ничего приличного не осталось, а у бармена наверняка что-то было припрятано против буйных посетителей. Да и само это сооружение выглядело основательно — там можно вполне обороняться.
Очередной прыгун промахнулся мимо меня и покатился дальше, снося по пути табуреты и скамьи. Я же благополучно перемахнул через стойку, едва не поскользнувшись на луже, что натекла под ней. Чего-то приличного за ту секунду, что оставалась у меня в запасе, найти не удалось. Поэтому сунувшемуся следом упырю я засадил по сусалам самой крупной из бутылок.