Хозяйка Мерцающего замка

Фей улыбнулся.

– Люди? – фыркнул он. – Люди, пожалуй, да…

Негромко рассмеялся.

– Я очень-очень благодарен тебе, Варюша, правда. За всё, что ты сделала. За дневник – в особенности. Ани, оказывается, и в детстве была чудо до чего хороша.

Я засияла.

– Да и ты в большинстве случаев был весьма милым карапузом. Когда не изводил меня своими шалостями…

Мы помолчали.

Фей рассматривал фотографии, я – его.

– Значит, договорились, – неожиданно произнес феникс. – Остаёмся друзьями, и чтоб больше никаких страхов?

Кивнула.

– Ну, вот и здорово! Услуги друга проще и правильнее рекомендовать императорской чете.

Я громко икнула. Что, простите? Какой чете?

– Макс ведь не скрывал от тебя, что мы с Его величеством состоим в довольно близком родстве?

Промычав что-то невразумительное, я на всякий случай присела на подоконник – ноги совсем не держали.

– Он мой двоюродный брат, – не замечая моего состояния, продолжил Фей. – В начале года вышел его сорокалетний срок, и они с супругой уже начали подыскивать себе местечко для перерождения… Что скажешь?

– Не знаю, – протянула я и, нервно сжав руки в замок, посмотрела на побелевшие костяшки пальцев. – Кажется, я сейчас уписаюсь от радости. А если они согласятся… ну, император и его супруга. То будет полный аут… Ты же не шутишь?

– Какие уж тут шутки? И никаких «если». Обязательно согласятся.

Фей сел рядом со мной на подоконник и, покачав ногой в воздухе, неожиданно ляпнул:

– Особенно после того, как я скажу, что мне больше не нужно красить волосы… Варька, ты не поверишь! Я когда полчаса назад увидел своё отражение, глазам не поверил.

– Прости?

Я недоумённо нахмурилась и посмотрела на золотые кудри своего бывшего подопечного (впрочем, номинально ему под моей опекой предстояло быть до утра следующего дня).

– Какое отношение к перерождению имеет цвет твоих волос?

– Самое прямое! – он удивлённо рассмеялся. – Разве ты не знала? Считается, что мой народ произошёл от Солнца. Оно наш предок. Огонь мы именно от него унаследовали, как и способность к возрождению. Не говори мне, что у людей нет легенд о том, что солнце каждый вечер умирает, чтобы возродиться следующим утром более сильным и более ярким.

– Не говорю, – обиженно проворчала я. – Но цвет волос-то как с этим связан?

– Да напрямую! Чем ближе он к золоту, тем больше огня и магии течёт в жилах потомка древнего бога. А я в себе сейчас столько магии чувствую… Столько силы… Я не знаю, что ты сделала, и как это случилось, да мне и всё равно, если честно. Я просто очень-очень тебе благодарен. Для правящего дома увеличение моего магического резерва значит чудовищно много, а для меня… для меня, как это ни смешно, всё же важнее эти двадцать дней детства и любви. Варь?

– Я сейчас опять разревусь, – призналась я, хлюпая носом.

– Разревись, – легко согласился Фей, – а я спою тебе. Мы с Ани вместе споём. И все твои обиды забудутся, раны заживут, а старые шрамы перестанут болеть… И ты станешь самым счастливым Вареником в Отражениях.

Я подумала о своих ранах и шрамах и тихонечко опустила голову на плечо другу. Душевную боль песни фениксов, к сожалению, не лечат. От болезней подобного рода ни в одном из миров лекарства ещё не придумали, но какая, к чёрту, разница, когда мне становилось тепло от одних слов Фея!

Они задержались ещё на два дня. И хотя оба феникса в моих услугах уже совершенно не нуждались, мы всё никак не могли расстаться. Прочные, почти родственные нити, связавшие наши души, радостно звенели, и мне казалось, что в то время приподнятое настроение было не у меня одной, но и у всех обитателей Замка, начиная от персонала и гостей и заканчивая живущими в глубоких подвалах мышами.

В воскресенье на полдня приехали мои родители и, если правду, были в лёгком шоке от знакомства с фениксами.

– Они какие-то странные. – Папа подозрительно щурился в сторону Фея, что целовал ручки маме, и опасливо косился на добродушно сияющую Ани. – Неизвестный науке вид феникус дружелюбикус и ни капликус не снобикус… Варежка, ты их где нашла?

– Секрет, – загадочно улыбнулась я. – Но я передам саэйе твои слова.

– Только посмей! – родитель в шутку обиделся и погрозил мне пальцем.

Отличный получился вечер, и я даже не расплакалась, когда ближе к полуночи я сначала проводила родителей на парковку, а затем спустилась вместе со своими подопечными в зал Отражений.

– Варь, ну мы же не навсегда прощаемся, – утешала меня Ани, искренне обнимая за плечи. – Хочешь, приезжай в гости. У нас свой дом в устье Солнечной реки. Там красота нереальная, а главное, никого нет на сотни километров вокруг. Позагораем, покупаемся…

Я с сожалением вздохнула. Потому как, если Макс не передумает насчёт моей новой должности, об отпуске мне в ближайшие месяцы можно даже не мечтать.

– Спасибо, солнышко. Я приеду.

– Когда разберёшься с делами? – грустно улыбнувшись, спросила Ани.

– Или немного раньше. Обещаю.

Мы по-родственному расцеловались, и фениксы ушли в свой мир, а я стояла, глядя на то, как затухают на каменном полу зала алые линии переноса, и улыбалась. На душе было тепло и как никогда спокойно.

Глава вторая. Не рой яму другому

Дресс-код – форма одежды, требуемая при посещении определённых мероприятий, организаций, заведений. Зачастую также регламентируется стиль одежды для сотрудников, работающих в офисе, и перечень неприемлемой одежды (например: шорты, декольтированные платья, шлёпанцы, кроссовки) или наоборот. Наиболее строгий корпоративный дресс-код можно обнаружить в банках и ресторанах. (с) Википедия

Понедельник начался с плохой новости. Ну, на то он и понедельник, чтобы ничего хорошего с собой не нести… Нет, для отеля-то это была приятная и очень-очень денежно выгодная неожиданность, а вот для персонала… Группа вампиров восемнадцати-девятнадцати лет в период реабилитации после «капузы» (капуза – обряд инициации мальчиков-вампиров, смысл которого заключается в вырывании молочных клыков) – это то ещё удовольствие.

Перестройку комнат Замок начал ещё с вечера. И если бы я так сильно не переживала из-за отъезда фениксов, если бы не внезапный визит мамы с папой, эти перемены не прошли бы незамеченными, и я уже тогда поняла бы, что к чему, и, возможно, даже морально подготовилась. Но, как говорится, если бы да кабы, да во рту росли грибы… Ну, и так далее, по тексту. В общем, ни шута я не заметила, а потому утренний вопль Нинон стал для меня негаданным и нечаянным сюрпризом.

– Варварочка!!

Уж и не знаю, по какому случаю, но горничная была сегодня при полном параде. То есть, в официальной форме. Не представляю, какую дрянь курил Макс, когда решил, что его хаускипинг должен рассекать по отелю в таком виде, но подозреваю, смотрел при том ретро-порно, причём курил и смотрел не один, а в компании пары-тройки инкубов – вот уж у кого в этом плане фантазия не ведает границ.

На Нинке был чёрный корсет поверх белой рубашечки с глубоким декольте и рукавчиками-фонариками, пышная – о-очень коротенькая – юбочка и чёрные чулочки до колена, а на ногах простенькие тенниски, которые немного портили образ, но…

Но хаускипингу ещё же и работать надо, а не только вводить гостей в состояние ступора!

– Нинон! – Я ещё не успела позавтракать и не сделала ни глотка кофе, а потому настроение у меня было ни к чёрту. – Можно без излишней экспрессии? И вот без этих вот твоих любимых «беда в  южных подвалах!». Давай коротко и по делу.

Горничная обиженно поджала губы и язвительно обронила:

– Если коротко, то беда не в подвалах, а на чердаках. Перестраиваются они под вампиров. А если по делу, то кабинет Макса захватил какой-то чёрт с полномочиями… Наши все в глубоком шоке. Варь, что происходит, а? Нас продали?

Слухи, будто Макс собирается продать бизнес, ходили очень давно, но я им и раньше-то не верила, а после того, как босс пообещал мне новую должность, вообще отнесла их к разряду бреда. Теперь же, после слов Нинон, под ложечкой неприятно засосало, а  во рту появился такой поганый вкус, словно я ягодку малины съела вместе с притаившимся внутри неё клопом.