Карты

Брюнетка не помнит, что ещё говорит и что отчаянно шепчет. Отчётливо впечатывается в её память только то, как в эти тревожные секунды бесконечные слёзы начинают, как дождевые потоки, стекать по её впалым девичьим щекам. Она чувствует, как её раз за разом накрывает отчаянный приступ паники. И в этот момент ей становится плевать на всё, кроме мужчины, лежащем без чувств в собственном доме.

Ефремова не знает, сколько проходит времени. Лично ей кажется, что несколько минут похожи на целую вечность, пугающую и ужасающую. Именно ту, которую она себе представляла. Девушка плачет, всхлипывает и так по-детски просит маму помочь. Сама не замечает, как ложится рядом с Михаилом, сворачиваясь клубочком и уложив голову на его грудь, чтобы слышать мерное биение сердца. Просто инстинктивно…

Чтобы чувствовать его жизнь.

На полу безумно холодно, но Кристина не позволяет себе даже мысли об уходе. Перенести мужчину она не может, значит, останется с ним здесь. Наплевать. Иначе, она просто сойдёт с ума. А так….

— Приди в себя…. Пожалуйста… Ты же меня слышишь — я знаю…. Открой глаза, и я смогу снять боль. Только открой их…

Она шепчет это своими бледными и истерзанными губами, клянётся сама себе и прикрывает глаза, чувствуя, как на плечи наваливается безграничная и безмерная усталость, душащая с невозможной силой. Солёные слёзы скатываются по щекам, дыхание становится до невозможности прерывистым. Но всё это совсем никак не волнует Крис… Совсем…

Как будто в замедленной съёмке её слёзы скатываются по впалым щекам, находя убежище на рубашке мафиози и пробираясь к самому сердцу, а худенькая девичья ладошка касается его плеча… Всё становится совсем неважным. Всё становится мелочным и глупым. И совсем ненужным.

Нужен только он. Невредимый и здоровый.

***

Когда мафиози открывает глаза, то мало, что может разобрать, потому что голова в этот момент, словно оказывается наполненной ватой. В ней нет ничего: ни воспоминаний, ни мыслей. Только какая-то пустота, давящая на виски и знакомый нежный голос, зовущий его за собой. Такой близкий и перепуганный. Такой искренний…

Её голос, умоляющий вернуться и разрушающий все преграды в его голове.

Михаил несколько раз моргает, стараясь привести себя в норму. Но получается дурно. И лишь неожиданно появившееся перед ним лицо его зеленоглазки понемногу начинает возвращать в реальность. Он пытается лучше сфокусировать на ней свой взгляд, но изображение всё равно остаётся чуть мутным. И это на подсознательном уровне его раздражает, ведь безумно хочется увидеть её сейчас.

Единственное, что понимает мужчина, это то, что она пытается что-то ему сказать по движению её пухлых и безумно красивых розовых губ, однако все эти попытки пролетают мимо него. Ведь мафиози только смотрит на эту невозможную девчонку, кажущуюся ему такой перепуганной сейчас, как маленький воробушек. Совсем бледная, трясущаяся… Смотрит на него с такой надеждой и мольбой, что ему в это же мгновение хочется застрелиться.

Напугал её. Дурак. Не нужно было приезжать сюда. А сдохнуть где-то по дороге, не на её глаза.

Он хочется разомкнуть губы и сказать ей хоть что-то в своё оправдание, но боль в голове оказывается сильнее. Мужчина инстинктивно морщится и понявшая всё Кристина в одно мгновение накрывает его рот своей ладонью, запрещая говорить. Старается выглядеть в его глазах спокойной, однако Михаил замечает, как нервно вздымается её грудь и как прерывисто она дышит.

И сейчас так хочется прижать её к себе, чтобы она перестала нервничать из-за него. Хочется отнести её в тёплую постель, ведь сейчас она лежат на холодном полу, а девчонкам делать это категорически нельзя. Не хватало, чтобы из-за его слабости она себя гробила. Дурочка малолетняя. Только вот сейчас придёт в себя окончательно и скажет ей это. Обязательно.

А Кристина лишь склоняет голову набок, продолжая смотреть на него своими зелёными глазами, которые сейчас кажутся мафиози самыми красивыми из всех, что он видел. Однако он буквально кожей ощущает, что что-то здесь происходит не так. Не про сто так… На уровне подсознания…

Ефремова неожиданно касается его руки своей и переплетает пальцы, внимательно смотрит в глаза, и в одну секунду Михаил замечает, как стремительно цвет её глаз начинает ещё больше становится зелёным, а хватка на его руке крепчает. И он, будто околдованный, начинает слышать только её голос… Она зовёт его, что-то говорит, будто позволяя его сознанию приходить в норму. Будто облегчая его боль с каждым произнесённым взглядом и словом… Будто бы отдаёт ему часть себя по ощущениям. Её глаза в это мгновение, к его восхищению и шоку, становятся совсем зелёными, как чистый изумруд.

Это красиво, чарующе, и девичьи голос, будто и вовсе выводит его из боли, прогоняет её, наполняет силами. Она смотрит в его глаза. Зелёными в его шоколадно-карими, и в этот миг Михаил ощущает, как по-настоящему начинает тонуть в ней. Однако совсем неожиданно, сквозь пелену чарующего взгляда, замечает, как Кристина побелела сильнее.

И без того бледная, она сейчас стала сравнима с белой стеной в его особняке. Мужчина прищурил глаза, чувствуя, как что-то опутывает его, а рука, которую она сжимала, заполыхала теплом. Но боязнь за свою зеленоглазку, засевшая в мозгу, оказалась сильнее, заставляя выпутываться из-за сладостного тумана, ведь совсем невовремя в голову лезет предупреждение…

— Она гип-п-нотирует, заставляя человека делать то, что она скажет. Но Крис эт-т-о не нужно. Она тогда рад-ди меня… О-она меня спасла, а они хотят её ис-с-пользовать, чтобы управлять. А К-крис это не нужно… Она боится этого дар-р-ра. Каждое его применение… её убивает… И может убить…

Те слова Марата, и её действия сейчас. Она неразрывно смотрит в его глаза, продолжая шептать что-то совсем непонятное, и, кажется, это, действительно, прогоняет его боль, придавая угасшие силы. Однако вместо радости и восхищения в его душе поднимается лишь страх. Страх за неё. Страх, полученный с теми последними словами Марата. Одно это слово "убить" заставляет кровь похолодеть в жилах. Заставляет мысленно восставать против этого её дара…

Он никогда не даст ей причинять себе вред, даже ради него самого….

С трудом Михаил поднимает свободную руку и осторожно касается ею спины девушки. Секунду — она ничего не понимает, а потом неожиданно чувствует, как её заваливают на себя, прерывая необходимый ритуал. Прерывая его лёгкое спасение от мучающей боли..

Она хочет задать тысячи вопросов в этот момент, однако неожиданно вновь ощущает запах его тела и лёгкое поглаживание по спине, и это, словно бы выключает весь её мозг. В один миг. В одну секунду. В одно прикосновение. Как он смог? Как и зачем противостоял ей? Дурак, ведь она почти отдала ему всю свою энергию…

Он же, словно не обращает на это внимания, лишь укладывает её на себя, всё ещё морщась от возвращающейся боли, но, несмотря на это, не позволяя поднять ей на него свой взгляд. Неужели боится? Однако мужские пальцы, зарывшиеся в её волосы говорят об обратном. И Кристина перестаёт хоть что-то понимать, осознавая, что её прервали и чувствуя, как поток её сил снова уходит от него к ней, возвращаясь к началу. И это пугает… Ему же нужнее…

— Пожалуйста… — умоляет, шепчет на грани слуха, но он лишь качает головой. — Я должна закончить. Ты…

Мысли в голове сумбурные. Но решение твердо, как никогда. Как необтёсанный камень. Он никогда не даст ей своё разрешение на то, что способно её разрушить. Эти зелёные глаза не должны быть перепуганными и безжизненными. Никогда. Она должна источать счастье, пусть и не для него. Она должна просто быть.

— Я всё знаю, но…. - устало шепчет Михаил с трудом вытягивая из себя слова, голова разрывается безумно. Однако виду он не показывает. Не хочет её волнения. Только не её. — Не позволю тебе этого. Даже ради меня. Ты мне дороже всего этого, поняла? В случае чего… — она на секунду замолкает, а потом произносит, уже заранее знает, что точно пожалеет об этом, — это я не смогу без тебя, а ты сможешь. Ты же королева… Моя королева, поняла?