Обезличенные

Гурий, не дождавшись от Гошки взаимности, легко догнал его и свалив на землю, устало и торопливо забормотал, поминутно оглядываясь назад.

«Так вы не спасетесь, идиот, безглазые невероятно выносливы, им однофигственно, сколько времени тратить на забеги, поскольку они больше не обладают такими качествами, как обычная человеческая усталость, им неведома боль, они могут гонять вас до того, пока вы сами не сдадитесь им. Послушайте меня, Гоша, не тратьте силы.»

Слова Гурия странным образом успокаивали, погружая в некое состояние транса, и Гошка был готов прекратить бессмысленную погоню, сдаваясь на милость штопанным преследователям. Охватившее безразличие, вызванное словами доктора, помешало до конца осознать Гошке тот очевидный факт, что в своей речи Гурий ни разу не упомянул о собственном спасении. Либо он обладал невероятно стальными яйцами, либо был заодно со штопанными уродами. Последнее предположение казалось Гошке более правдоподобным, и он, махнув рукой на все сущее, с готовностью поднялся.

«Вы правы, — немного вызывающе проговорил он, смело глядя на утонченную рожу доктора, — пойдем сдадимся этим гамадрилам, чего зря тратить время и силы!»

Гурий негромко засмеялся в ответ на столь категоричное заявление и решительно потянул Гошку за собой, очевидно придумав новый план. Выскочив на очередную аллейку, Гурий едва заметно обернулся, оценивая дистанцию, и негромко пробормотав себе под нос:

«Мы еще успеваем…» — решительно понесся вперед, таща за собой слабо упирающегося попутчика.

Безглазая братия пригнала их в полутемное помещение с мозаичными стенами и оставила одних, плотно закупорив все возможные выходы из импровизированной темницы. Внешне помещение напоминало холл какого-то муниципального заведения, и, присмотревшись внимательней, Гошка нашел много сходства с парадным залом своего интерната. Это понимание немного согрело душу, но выхода из ловушки не подсказало. Гошка, уверенный, что слепая стая скоро снова их навестит, принялся шарить по углам, отыскивая лазейки для бегства. Одна из дверей, оказавшаяся открытой, вела в огромный актовый зал, с самой настоящей сценой и длинными рядами мягких кресел. Вряд ли это место было лабораторией, где проводились опыты, хотя, раз эти опыты секретные, то вполне могло статься, что за тяжелыми драпировками как раз и скрывалось темное зло.

Доктор снова впал в оцепенение, с явным безразличием наблюдая за Гошкиными стараниями, и терзаясь новыми сомнениями.

«Гурий! — на пробу рявкнул Гошка, отвешивая попутчику увесистый пинок, — завязывай валять дурака, пора убираться отсюда. Ну, шевелись, приятель, не время сейчас!»

От удара Гурий пошатнулся и с грохотом обрушился на бетонный пол, чтобы мгновение спустя резво вскочить на ноги и принять боевую стойку. Гошка во все глаза пялился на преображенного доктора. Сейчас в том не было ничего от прежней интеллигентной утонченности и надменной снисходительности, которая так напрягала непритязательного везунчика.

«Гоша? — не скрывая раздражения, пробормотал Гурий, механически стискивая кулаки, — в чем дело? Что вы себе позволяете?»

Гошка в ответ на столь гневную отповедь, только невесело усмехнулся, изумляясь способности Грошика менять личину по тысячу раз в день.

«Да бросьте, — махнул рукой Гошка, — после выскажете мне все, что найдете нужным. Слепые чудовища скоро вернуться, давайте не будем дожидаться нового свидания!»

Гурий потерянно заозирался, будто бы только что обратив, наконец, внимание, что вместо навязших в зубах аллеек, его окружают стены какого-то здания. Он настороженно огляделся, выпадая из воинственного образа и вновь натягивая маску занудного заучки.

«Куда подевались слепые уродцы? Они же должны были… — недоуменно пробормотал он, больше обращаясь к самому себе, — что это за место? Я был уверен, что круглый тип лично…, впрочем, не важно, Гоша.»

«Я не имею понятия, что это такое, — тем не менее отозвался Гошка, — похоже на дом культуры или что-то вроде того.»

«Тут есть актовый зал, — доверительно сообщил Гошка, выдержав небольшую паузу. — но все же думаю, нас пригласили сюда не за культурной программой. Слышите? Они уже здесь»

За высокими плотно закрытыми дверями раздалось характерное шлепанье, и в ту же минуту тяжелая дверь распахнулась, впуская внутрь безглазых уродцев. Гошка, повинуясь древним инстинктам, ухватил доктора за руку и поволок его в тот самый актовый зал, о котором упоминал минуту назад. Все остальные выходы были им недоступны, и на величественное помещение Гошка возлагал особенные надежды. За невысокой сценой, украшенной с обеих сторон красивыми драпировками, обнаружилась едва заметная дверь, за которой скрывалась чудовищная непроглядная темнота. Не находя иных идей, Гошка подтолкнул затормозившего Гурия внутрь, прыгнул следом и плотно захлопнул дверь за собой.

«Вы уверены, что это то, что нам нужно? — с явным недовольством прошептал Гурий, интуитивно хватаясь за Гошку, — я не стал бы делать столь стремительных шагов.»

Гошка хотел предложить не в меру разговорчивому доктору вернуться в зал и обсудить насущное с безглазыми, однако неожиданно сообразил, что за псевдонаучной болтовней Гурий пытается скрыть обычную растерянность. Очевидно, он все еще никак не мог прийти в себя после воздействия гипноза или чем было то таинственное состояние, в которое он погружался время от времени на протяжение текущего дня. У Гошки появлялась отличная возможность расквитаться за все то высокомерие, которым одаривал его Гурий на протяжении их знакомства, но странное дело. Растерявший весь свой научный апломб доктор больше не рождал в Гошкиной душе неприятия, оно внезапно сменилось снисходительной жалостью, и вести подсчет очкам Гошке расхотелось вовсе.

«Как вы думаете, Гоша, что это за место?» — решил пойти на контакт притихший Гурий. Гошка охотно ввязался в беседу, пытаясь с ее помощью прогнать странное оцепенение, разом навалившееся на его измотанную душу. Это могло быть чем угодно — от бытовой подсобки, до ворот в преисподнюю. От этого города можно было ожидать любой подставы. Сам Гурий никаких предположений не высказывал, предпочитая выяснять все эмпирическим путем. Он некоторое время стоял, словно раздумывая, после чего, внезапно приняв решение, медленно и осторожно шагнул внутрь чернильной тьмы, стараясь при этом ни на минуту не отпускать Гошкину руку. Они провели в темноте довольно длительное время, но их глаза все еще никак не могли адаптироваться в непривычных для них условиях и, вместо любых очертаний внутреннего интерьера, демонстрировали своим обладателям только размытые полупрозрачные пятна.

Неожиданно относительно ровный пол под их ногами сменился непонятными выступами, по своим поверхностным характеристикам, напомнившим Гошке ступеньки горизонтальной лестницы. Гурий, идущий впереди, то и дело спотыкался на ощутимых неровностях, при этом озвучивая весьма витиеватые высказывания, сотканные из подзаборной лексики. Гошка только хмыкал, прислушиваясь к шедеврам, и пытался запомнить самые забористые из них. Когда время их пребывания в темноте стало приобретать угрожающие размеры, Гурий внезапно остановился и, возвращая себе привычный облик ученого зануды, недовольно изрек:

«И все же, Гоша, стоило наверно выяснить назначение этих помещений, прежде чем отправляться в столь непродуманное путешествие. Скажите мне, куда ведет эта дорога, сам я уже исчерпал все свои идеи.»

Гошка тоже об этом не знал, но ляпнул наудачу первое, что пришло в голову: «Это подземелье, с гномами и канализационными монстрами, но это все же лучше таинственных лабораторий по уничтожению носа, рта и других запчастей. Не знаю, как вам, но мне мои еще пригодятся!»

Гошка постарался вложить в интонацию всю иронию, на которую был способен, однако его реплика неожиданно развеселила спутника, и в кромешной темноте раздался его хрипловатый смех.

«Вы правы, дружище, — неожиданно согласился он, — это, действительно, подземелье, относительно канализационных монстров не скажу, а вот то, что в миру такие подземелья обычно называют метро, могу утверждать смело. Посмотрите внимательно под ноги, и скажите мне, что вы там видите»