Возвращение повесы

Она протянула руки к камину и прошептала:

– Ах, как восхитительно!

Тут в комнату вошла горничная, она спросила:

– Вам что-нибудь нужно, мэм?

– Пока нет. Спасибо.

Отпустив горничную, Дженси нервно прошлась по комнате. Уж если она решила, что расскажет Саймону правду при первой возможности, то надо было сделать это сейчас. Но где же он? Хотелось поскорее со всем покончить, но Саймон задержался внизу, что-то обсуждал с Хэлом. Наверное, они говорили о поездке в Лонг-Чарт.

А может, не рассказывать?.. Может, поехать с Саймоном дальше, в Лонг-Чарт, в Лондон, в Брайдсуэлл?..

Она начала молиться: «Господи, не моя вина, что я с детства была вынуждена жить во лжи. Не моя вина, что мой отец согрешил с матерью. Не моя вина, что я – хаскеттка! – Она искала пути к сделке. – Господи, пожалуйста, помоги мне, дай второй шанс! Я обещаю никогда больше не лгать. Я буду самой лучшей женой в мире. Самой лучшей дочерью его родителям, сестрой – его братьям и сестрам, теткой – его племянникам и племянницам. Я буду жить так, чтобы он был счастлив. Чтобы все они были счастливы. Я ничего не прошу для себя, только шанс. Чтобы он понял и простил…» Вошел Саймон.

– Обед готов, дорогая. Ты, наверное, проголодалась.

Дженси молча кивнула, и они вышли из спальни. Обедали в соседней комнате вместе с Хэлом, и ради Саймона Дженси даже немного поела. После скудного корабельного рациона все блюда казались необычайно вкусными; был запеченный окунь, а также жареная грудка индейки, почки по-флорентийски и свежие овощи – спаржа, цветная капуста и шпинат.

Когда хозяин гостиницы внес блюдо с персиками, сливами и спелым виноградом, Саймон сказал:

– О, я вижу, вы знаете, как угодить путешественникам!

Хозяин поклонился и с улыбкой ответил:

– Конечно, знаю, сэр. Конечно, знаю.

Наконец обед закончился, и Саймон поднялся из-за стола. «Вот сейчас», – сказала себе Дженси. Но он повернулся к ней и проговорил:

– Дорогая, почему бы нам не погулять немного? Ты, наверное, отвыкла от прогулок по твердой земле?

Вечерняя прогулка? Прогулка с Саймоном? Она не могла отказать себе в этом последнем удовольствии.

Но вскоре стемнело и подул холодный ветер. Когда же на землю упали первые капли дождя, они побежали обратно в гостиницу. Поднялись наверх – и у Дженси гулко забилось сердце, пересохло во рту. Они вошли в свой уютный номер, и ей показалось, что она не может произнести ни слова.

– Что случилось? – спросил Саймон, помогая ей снять плащ. – Ты вся дрожишь. Любимая, что с тобой? Садись поближе к огню, я сейчас закажу пунш.

Она не успела возразить, как оказалась в кресле. А Саймон вышел из комнаты.

«Что же делать? Как ему сказать?» – спрашивала себя Дженси. Она протянула к камину дрожащие руки, но огонь, казалось, нисколько не согревал, она по-прежнему дрожала.

Вскоре вернулся Саймон. Он с улыбкой сказал:

– Сейчас принесут. И еще я потребовал две ванны. – Он внимательно посмотрел на нее и вдруг нахмурился: – Дорогая, в чем дело? Что с тобой происходит?

Тут вошла служанка, которая принесла чашу с пуншем и два бокала. Поставив все это на столик возле камина, она тотчас же удалилась.

Наполнив один из бокалов, Саймон протянул его жене:

– Выпей, дорогая. И доверься мне, поверь, все будет хорошо.

Дженси пригубила из своего бокала, потом сделала еще глоток – пунш оказался очень вкусный.

– Спасибо, – кивнула она.

– Теперь лучше?

– Да, пожалуй. – Собравшись с духом она выпалила: – Саймон, я должна тебе что-то сказать. Это очень важно.

Глава 29

Усевшись напротив жены, Саймон пристально посмотрел на нее:

– Ты беременна? Не может быть.

– Нет, не это.

Он ухмыльнулся:

– Собираешься сказать, что ты – сообщница Макартура?

Дженси попытался улыбнуться.

– Пожалуйста, помолчи и выслушай меня. Мне очень трудно об этом говорить.

Он кивнул, и улыбка исчезла с его лица.

– Не знаю, с чего начать, но я… Хочу сразу тебе сказать: если ты захочешь, чтобы мы расстались, то в этом не будет ничего удивительного. Я прекрасно тебя пойму и не стану… О, даже не знаю…

– Джейн, о чем ты? Ведь мы с тобой муж и жена, черт побери!

Она сделала глубокий вдох, потом заявила:

– Я не Джейн Оттерберн. То есть не была ею. Я хочу сказать, что я не племянница Исайи Тревитта.

Саймон нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

Теперь было легче, потому что она уже сказала самое главное.

– Я Нэн Оттерберн, кузина Джейн Оттерберн. Джейн умерла на борту корабля, и я выдавала себя за нее.

Он уставился на нее в изумлении:

– Но зачем?..

Она потупилась. Увидев обручальное кольцо на своем пальце, подумала: «Может, снять его?»

– Сейчас это очень трудно понять. – Она пожала плечами. – Видишь ли, я ужасно себя чувствовала. Была больна и при этом еще ухаживала за Джейн. Но она умерла, и я осталась совсем одна. Я была одна, и я боялась… боялась ехать к совершенно незнакомому человеку.

– Исайя был очень добрый и отзывчивый, – продолжала Дженси, – но тогда я этого не знала. И не знала, как он меня встретит, ведь он мне вовсе не родственник. Мне казалось, что он вышвырнет меня за дверь и скажет, что я сама должна добывать себе пропитание. А как молоденькая девушка, оставшаяся одна, может зарабатывать на жизнь? Увы, только одним способом.

– Удивительное знание жизни для девушки, выросшей в маленьком тихом городке.

Подозрение, прозвучавшее в его голосе, ударило как кинжал, но она постаралась ответить спокойно.

– В маленьких городах жизнь почти та же, что и в больших.

– Не уверен, – пробурчал Саймон. Он встал и отвернулся. Слезы жгли глаза, и Дженси на секунду зажмурилась, чтобы не расплакаться.

– Я не знаю, что сказать, – проговорил наконец Саймон. – Так и хочется спросить, правда ли это. Но вряд ли ты стала бы выдумывать такое. Зато теперь я кое-что понимаю… – Он повернулся к ней. – Почему ты не сказала правду, когда узнала Исайю получше?

На глаза снова навернулись слезы, и она видела Саймона, как в тумане.

– Я все откладывала, боялась лишиться крыши над головой. У меня ведь никого не было. Никого… Возможно, я… По-моему, я даже начала верить: если буду жить тихо и добродетельно, то все это станет правдой, то есть я действительно стану той, за которую себя выдавала. – Она посмотрела прямо ему в глаза и добавила: – Но ты должен знать: на самом деле мы не женаты, и мы…

Он жестом остановил ее.

– Мне надо подумать, Джейн. Или Нэн?.. Черт возьми, как мне теперь тебя называть?

Она вздохнула.

– Называй Дженси. Меня именно так звали в детстве. – В том детстве, о котором она еще не рассказала.

И тут Дженси поняла, что не сможет сказать всю правду, не сможет рассказать про Хаскеттов. Во всяком случае – сейчас.

– Извини, – пробормотал Саймон. – Мне надо уйти. Ненадолго. Чтобы подумать. – Он пристально посмотрел на нее: – Ты останешься здесь?

– А куда мне идти?

– Мне представилась драматическая картина: ты убегаешь в ночь или даже бросаешься в море.

– Если бы я хотела утопиться, то уже давно бы это сделала. У меня имелись прекрасные возможности.

– Да, верно. – Он коротко кивнул и вышел из комнаты. Дженси тихонько всхлипнула и, вытащив платок, утерла слезы. Конечно, можно было бы и утопиться… Тогда она разом решила бы все свои проблемы. Но Дженси была слишком благоразумной для таких выходок. Решив, что было бы глупо расставаться с жизнью, она налила себе еще один бокал пунша. Выпив, поставила бокал на столик и задумалась. Саймон сразу ее не выгнал, и еще остается надежда… Наверное, ему было бы удобнее освободиться от нее, но она так его любит! Он ее – тоже. Неужели это ничего не значит?

Вспомнив о том, что не сказала всю правду, Дженси вздохнула. Она должна была рассказать ему все до конца, но если он узнает, что она – Хаскетт… Ох, тогда уж он непременно захочет от нее избавиться – в этом не могло быть ни малейших сомнений.