Возвращение повесы

Саймон повернулся к Джейн:

– Наконец-то мы дома, дорогая. Вернее – почти дома. Пойдем подготовимся.

В каюте Дженси первым делом взглянула на тумбочку. К поясу никто не прикасался.

– Может, все это мои фантазии? – пробормотала она. – Прости, милый.

– Фантазии? Почему ты так думаешь? Просто шторм помешал негодяю…

– Но ведь единственным подозреваемым был Дакр, а он оказался героем.

– Чему я очень рад.

– Я тоже. – Она улыбнулась.

Матросы притащили в каюту их багаж, и они начали собираться. Дженси чувствовала: надо бы отделить свои вещи от вещей мужа, поскольку они скорее всего расстанутся, но она не знала, как это сделать.

– Я сказал Дакру, что мы их навестим, когда будем в Лондоне, – сообщил Саймон. – Ты ведь не возражаешь?

– А мы надолго задержимся в Лондоне? Почему?

– У меня есть друзья, которые, по всей видимости, сейчас находятся там. В первую очередь – Стивен Болл. Он знает, что делать с этими проклятыми бумагами. Я хочу побыстрее от них избавиться.

«Друзья… – подумала Дженси. – А я останусь совсем одна».

Собравшись, они вышли на палубу и присоединились к другим пассажирам, разглядывавшим берег и домики рыбаков у самой воды. В ближайшем заливе было множество лодок, и люди, в них сидевшие, приветствовали команду «Эверетты», одолевшую шторм. Вдали же под полными парусами проплывали большие суда, а несколько разбитых кораблей стояли у самого берега в ожидании ремонта.

– Кажется, эти суда потерпели крушение, – сказала Дженси, глядя на берег.

– Да, верно. Но скорее всего это произошло не здесь, а возле Корнуолла или Девона. Там целое кладбище кораблей.

– Смотри, к нам плывет шлюпка.

– Это лоцман. Должно быть, в гавань не так-то просто войти. – Саймон расплылся в улыбке. – Как приятно оказаться дома!

Дженси заставила себя улыбнуться, хотя ей хотелось плакать. Ведь Саймону вскоре предстояло выдержать двойной удар: его ждало не только ее признание, но и известие о графстве Марлоу. Ах, только бы наследник поправился, только бы выздоровел чудесным образом!

– Мы будем в сорока милях от Лонг-Чарта, – продолжал Саймон. – Можем отправиться туда хоть завтра. Но если захочешь провести день-другой в Пуле, то мы так и сделаем. А потом поедем в Брайдсуэлл.

Ей следовало вести себя так, как будто она не сомневалась, что будет участвовать во всем этом.

– А потом – в Лондон?

– Все дороги ведут в Лондон, помнишь? Единственный разумный путь.

– И мы там задержимся ради твоих бумаг. – Немного помедлив, она спросила: – Как ты считаешь, что станет с индейцами? У них когда-нибудь появится своя территория?

– Я оптимист, но должен сказать: нет, не появится. Мы упустили шанс на мирные переговоры. Теперь Америка ни за что не согласится. Но даже если бы и согласилась, то это были бы чрезвычайно трудные переговоры, и скорее всего они продолжались бы долгие годы. Ведь индейские племена очень разные. Одним нужны леса, другим – плодородные долины, а кому-то – прерии с буйволами. Есть даже такие, которые желают жить на ледяных просторах севера.

– На что же ты надеешься?

– Если не на чудо, то на справедливость. Покупая их земли, мы должны платить по справедливости. Давая обещания, мы должны их выполнять. А тех, кто убивает индейцев, надо судить так же, как людей, убивающих нас.

– Но ты предоставишь другим этим заниматься?

– Мое место здесь, в Англии. Должен признаться, я слишком уж… Сент-Брайд, чтобы ввязываться в проигрышное дело.

– Ты уже почти ввязался.

– У меня была цель. Возможно, мне не следовало за это браться, но… думаю, во всем виноваты волосы Черного Адемара.

– А также кровь Адемара и кровь Геварда Бодрого.

Саймон усмехнулся и кивнул:

– Вот именно.

Какое-то время Дженси молча разглядывала берег, потом сказала:

– Полагаю, мы недалеко от того места, где высадились норманны, победившие бывших хозяев Англии. Неужели все было так ужасно? Ты говорил, Гевард заключил мир с норманнами. А теперь и у нас мир и благоденствие.

– Время хоронит кости.

– Тогда за что же ты борешься?

– За справедливость для всех. За справедливую оплату труда, например. И за право голоса для многих, а не для кучки избранных.

– Цель благородная. Но сумеешь ли ты победить?

– Я верю, что сумею. Перемены уже начались. – Он улыбнулся и добавил: – Если ты на моей стороне, я не смогу проиграть.

Она отвернулась, чтобы Саймон не видел ее глаза. А потом они стали следить, как «Эверетта» осторожно входит в гавань Пул-Харбор. Дженси вздохнула. Ах, если бы…

Судно все ближе подходило к берегу, и Дженси в задумчивости проговорила:

– Как странно… После месяца в безбрежном океане мы снова видим землю.

Саймон обнял жену за плечи.

– Не странно, а радостно.

Она накрыла его руку своей, наслаждаясь последними минутами близости.

Вскоре лоцман покинул «Эверетту», и на борту появились портовые чиновники, заявившие, что им приказано осмотреть судно и груз. Сначала они спустились в трюм, затем прошлись по палубе, а потом быстро просмотрели багаж пассажиров, вернее, лишь взглянули на сундуки и ящики.

После этого Дженси вернулась в каюту, чтобы проверить, не забыла ли чего-нибудь. Коснувшись нижней койки, она подумала: «И все-таки здесь у меня были прекрасные мгновения, возможно, последние в моей жизни». Она вышла в салон и, приблизившись к Нортону, сказала:

– Попрощаемся, капитан? Вы ведь направляетесь в Лондон, не так ли?

Она протянула ему руку, и, к удивлению Дженси, он поднес ее к губам и поцеловал.

– Было чрезвычайно приятно путешествовать вместе с вами, Джейн Сент-Брайд. Желаю вам удачи во всем. Вам и вашему мужу.

Дженси высвободила руку и с улыбкой проговорила:

– Возможно, мы еще встретимся в Лондоне, капитан.

– Надеюсь, что встретимся. Но при таких ветрах в Ла-Манше вы можете добраться до Брайдсуэлла раньше, чем я до Гринвича. Вы не собираетесь на север, к себе домой?

– Нет. Я ведь уже сказала, что у меня там никого не осталось.

– Но есть же друзья, соседи…

– Очень мало. Мне надо идти, капитан. Простите.

Она вышла на палубу. Их вещи уже спустили в шлюпку, пришло время прощаться. Важная персона изобразила улыбку и сказала:

– Миссис Сент-Брайд, когда муж привезет вас в Лондон, мы должны встретиться за чаем. Буду рада с вами увидеться. – Дженси была уверена, что мысленно эта дама добавила: «Надеюсь, вы будете более пристойно одеты».

Полковник сказал почти то же самое, но его слова звучали вполне искренне. Он пожаловался, что капитан Стоддард не разрешает им провести ночь на берегу.

– Говорит, что надо «поймать ранний прилив», поэтому все пассажиры должны находиться на борту. Но он по крайней мере взял на борт свежие продукты.

Ребекка Дакр, прощаясь, плакала. Ее муж, казалось, также был огорчен.

– Может, мы еще увидимся в Лондоне, – сказал он. – И я знаю, что моим друзьям и родственникам в Камберленде будет приятно, когда они узнают, что я переплыл океан вместе с кузиной мисс Оттерберн.

Раньше такие слова испугали бы Дженси, но теперь это уже не имело значения.

Ее спустили в шлюпку в специальной люльке – как и преподобного Шора, а также Хэла, чем тот был крайне недоволен. Саймон же и двое слуг спустились по лестнице. Пока они плыли к берегу, все махали им руками.

И вот она уже на твердой земле, в маленьком городке Пул. Однако эта твердая земля качалась у них под ногами, как будто они по-прежнему находились на борту «Эверетты».

Дженси вцепилась в руку Саймона.

– Не могу удержаться. Давно уже у меня не было такого.

– Так всегда после морского путешествия. Забавное ощущение, правда? Пойдем же. Думаю, в «Антилопе» найдутся свободные места.

Они направились к «Антилопе», ближайшей от гавани гостинице. Оба шли покачиваясь, и Дженси с улыбкой подумала: «Будто пьяные…»

Вскоре она уже входила в гостиничный номер. Переступив порог, осмотрелась. Комната была небольшая, но очень уютная и чистенькая. Решетчатое окно тоже оказалось небольшое, однако из него открывался прекрасный вид на сад. Кровать же была высокая, под балдахином, с покрывалом цвета колокольчиков и со свежими простынями. Но главное – комната не качалась, было тихо и не чувствовалось корабельной вони.