Страница 21 из 24
— Этого будет недостаточно, — возражаю я. — Усилить нужно будет уж очень глобально, потому что тогда придётся выжигать эту самовосстанавливающуюся тучу разом всю.
— Давай хотя бы попробуем, — повторяет он мои недавно сказанные слова, но злиться на него почему-то не хочется.
— Очень может быть, что после этой пробы я уже вообще не на что не буду способна. Ну, пробовать — так пробовать.
Закрываю глаза, пытаясь максимально сконцентрироваться, так, как учил меня сэр Джордас — чуть-чуть втянуть, сжать рвущийся наружу огонь перед тем, как выпустить. Его много, безмерно много, я легко сожгла тогда лабораторию безумной леди Сейкен, но пока что моё пламя не столь послушно, а страх не дошёл до финальной точки. Нужен какой-то толчок. Вот если представить, что сейчас, например, обычное занятие с сэром Элфантом… Моё пламя по нему скучало. Но его нет. И нет ощущения настоящей опасности — хотя вот же она, опасность, всё ниже, и ниже, и ниже. Я уже ложусь на спину, чувствуя себя, как заживо похороненная в гробу. И…
И вдруг что-то изменилось. Я невольно представила себе крохотный костерок посреди неживой, равнодушной и неизменной тьмы, на который дохнуло чистым, полным озона воздухом. Пламя колыхнулось, словно в него плеснули горючим маслом или смолой, торжествующе взвилось вверх, раскидываясь, точно крона огромного дуба, во все стороны сразу, искрами и всполохами.
Леннард даже меня не касался, но я ощущала его присутствие — той самой послегрозовой свежестью, полной необычайной, восхитительной, какой-то безграничной силы. И, практически нырнув в неё с головой, я наслаждалась этим непривычным ощущением лёгкости, неудержимым полётом собственной стихии…
Всё кончилось очень резко и неприятно, меня чуть наружу не вывернуло, я сжалась, подтягивая ко лбу колени, как бобовое зёрнышко — или эмбрион, затаилась, пытаясь привести в норму сбитое дыхание и пульс. Кто-то настойчиво похлопывал меня по плечу.
— Сгинь, — простонала я. — Кто бы ты ни был, дай полежать!
— Джейма! — я брежу, или голос, размытый, будто из-под подушки или погреба действительно принадлежал Габриэлю? Нехотя открыла глаза и обнаружила, что некропакости под потолком уже нет — зато её подкопчённые и одновременно влажные клочья свисают со стен, словно кто-то упоённо давил ползущих по ним жирненьких слизняков. Пахло на редкость неприятно, чем-то горелым.
А надо мной склонились донельзя встревоженные Ларс и Габ.
— Это вы её до…били? — спрашиваю я.
— Что? Кого? — Ларс протягивает ко мне руку и тут же неловко отдёргивает её. А вот Габриэль не отдёргивает, подтягивает меня к себе поближе, и я благодарно прижимаюсь щекой к его колену. — Мы ничего не добивали, нас Алахетин позвал, сказал, нужно помочь тебя привести… урод. Что он тут с вами делал, пытал, что ли?
— Почти. То есть, это всё я, то есть, мы с Леном? — почему-то в данный момент выяснить это казалось самым важным. — Никто нам не помогал.
— Ты, — Габриэль стряхивает подозрительно намокшие пряди волос со лба. — Лен — это наш новый однокурсник, который сейчас жмётся в коридоре, как мокрая мышь?.. Это всё ты, Джей.
— Превосходно, — я выдыхаю, глядя в подкопчённый потолок. — Видите, на какие жертвы приходится идти, чтобы только помучиться ещё годик вместе с вами, а не по отдельности. Цените, парни. Впрочем, Лен действительно помог.
— Жертвы как-то действительно слишком велики, — Габриэль поправляет очки. — Кто-то чересчур заигрался.
— Разговор не для здесь и не для сейчас, — я наконец-то встаю. — Но да, кто-то определённо хотел меня завалить.
— Подавится, — Габ заглядывает мне в лицо. — Идти можешь?
— Я всё могу, — улыбаюсь ему, и — с небольшим ощущением вины, боги, пройдёт же оно когда-нибудь? — поворачиваюсь к Ларсу. — Идём на церемонию ротозатыкания?
— А то ж, — Ларс смотрит в сторону. — Куда деваться. Нет, сюда однозначно принимают любителей самоистязания, раз первый курс почти полным составом переходит на второй, а не бежит сломя голову туда, кто попроще и понормальнее.
***
Леннард также выглядел довольно-таки уставшим и немного ошеломлённым, и я в первый момент садистски ухмыльнулась — завещание не завещание, а вот надо было заранее думать, куда шёл! Но потом устыдилась собственных мыслей — несмотря ни на что, усиливал он просто потрясающе, идеальный напарник, на передовую не лезет, а помогать помогает, если лишнего на него не взваливать. Так что, изо всех сил выдавив любезную улыбку, представила Леннарда парням, а потом мы дружно поползли в кабинет ректора, в компании сэра Алахетина, свеженького огурчика, по сравнению со мной и Леном, если не считать ещё более окислившейся физиономии. А на что он рассчитывал, что мы там вот так и некротизируемся, что ли?
Перед входом в собственно кабинет проректор поманил меня к себе, пропустив мальчишек вперёд, чем, очевидно, ещё больше упал в их глазах.
— Адептка Ласки…
— Вы не хотите меня принимать? — от усталости я всегда говорю то, что думаю, то есть, то, что говорить не надо.
— Нет, разумеется, нет, но… У меня к вам небольшое… пожелание.
Я сделала максимально внимательное лицо. Этак у меня тоже глаза станут разного цвета, как у Габриэля — один для сарказма, другой для вежливого взгляда.
— Каждый раз, когда вас о чём-нибудь спросят, предложат вам какой-нибудь… выбор, не соглашайтесь сразу. Подумайте. А если вам будут навязывать что-либо без выбора, просто помните — у вас он должен быть. Всегда должен быть.
— Спасибо, — чуть помедлив, сказала я. — Надеюсь, навязывать что-либо будут не слишком часто и не слишком грубо. Напомните-ка, есть ли у меня выбор, говорить или молчать?
— Разумеется.
— Но выбор не в пользу молчания повлечёт сугубо добровольное отчисление… Ладно, я обязательно обдумаю ваш крайне ценный совет. Благодарю.
Сэр Алахетин открыл было рот для следующей реплики, но передумал и посторонился.
… На Лена смотреть было грустно — кажется, ему было по-настоящему не по себе. Всё-таки неподготовленному человеку молчание тяжело даётся, словно тебе кляп в рот вставили, а вытащить нельзя. Да что там, после двухнедельного перерыва мне тоже было сильно не по себе.
Тренировка тела уже должна была вот-вот закончиться, нужно идти на завтрак.
Франц Лаэн почти одобряюще похлопал Лена по плечу, а меня удостоил кивка.
— Адепт Вейл, адептка Ласки, добро пожаловать в Академию Безмолвия. Поскольку, несмотря на то, что за окном май, вы всё-таки новички, можете рассчитывать на индивидуальную помощь по всем вопросам, обращайтесь к сэру Мэтью. Теперь по поводу факультетов. Обычно мы спрашиваем адептов и учитываем их пожелания, но в вашей ситуации… Адепт Вейл, вас с радостью примет факультет жизни. Адептка Ласки… думаю, вы и сами всё знаете. Глава факультета смерти, сэр Элфант Джордас, временно находится в служебной… командировке государственного значения, его обязанности до возвращения берёт на себя господин проректор. С главой факультета жизни я познакомлю всех чуть позже, она только что прибыла. Адепт Фокс, Андерсон, проводите коллег на завтрак. Рассчитываю на вашу помощь.
Мы выбрались из главного корпуса и дружно зажмурились на яркое, хоть и дополуденное ещё солнце. Академия потихоньку оживала, к столовой тянулись проголодавшиеся после утренней тренировки студенты. И я, кстати, тоже проголодалась.
Мы шли по знакомой от и до дорожке, как вдруг Габриэль потянул меня за руку в сторону. Ларс и по-прежнему потерянный Лен оглянулись, а Габ успокаивающе махнул им рукой. Я послушно пошла за ним, недоумевая, пока мы не оказались в укромном в этот час местечке, за стеной — галереей выпускников. Что ещё за тайны, о которых тем более и сказать-то не нельзя?
Но, посмотрев ему в глаза, я поняла, что тайн никаких нет, по крайне мере, в данный момент. Стянула с него очки, прицепила к себе на плащ, обхватила руками за плечи, поддразнивающе чмокнула в подбородок, в переносицу, чувствуя, как сладко сжимается что-то внутри.