Инстинкт

— Не имеет значения. — Женщина ответила также холодно, какой на ощупь была рука мальчика. Если даже собственным матерям они были не нужны, Лия дрожала лишь от одной мысли будущего, что было уготовано этим бедняжкам.

Лия повиновалась и взяла ребёнка за руку. Для девушки эта маленькая кисть и слабенькие пальцы казались настолько хрупкими, что она могла легко их сломать, лишь слабо сжав свою руку. Ей казалось это чем-то великолепным. Она понимала, что из этого крохотного создания вырастит большой и сильный человек. Ведь она сама была такой же маленькой. Этот малыш всё осознает, думает, изучает. Он — человек, но маленький и беззащитный. Он не знает хорошего и плохого, и именно этим он был прекрасен. Какими бы приятными не были мысли Лии об этом ребёнке, происходящее удручало её. Мальчик безвольно шел бок о бок с новым проводником. Его взгляд уставился в белый пол, а весь остальной строй сопровождался шаркающим звуком слабых ножек.

На протяжении всего пути к мягкому коридору, Лия наблюдала как все проходы, что ввели в другие помещения и отделы, полностью были огорожены живыми стенами из матерей. Так все причастные создали идеально закрытый коридор из холодных и каменных стен и, тёплых и живых тел. Расстояние до мягкого коридора сокращалось. Большая и железная дверь открылась, а внутри располагался пол, полностью закрытый подушками и простынями.

Лия сделала первый шаг за холодный порог. Она почти утонула в ткани, когда наступила на неё. Каждое движение становилось всё тяжелее и тяжелее, ноги всё время цеплялись за ткань, пытаясь повалить первопроходца. Маленький мальчик не выдержал путь, и, запнувшись об одну из подушек, рухнул на пол. Девушка взяла его на руки и вместе они продолжили путь. Хрупкие кости выступали из кожи. Они впивались в ладонь Лии, нагоняя лёгкий страх. В голове девушки всплыла мысль, что она держит не живого ребёнка, а схватила в охапку острые вилки.

Чем ближе становилась дальняя дверь, тем больше деталей она открывала девушкам. Небольшой участок пола в конце коридора, не имел на себе никакой ткани. Там был самый обычный каменный пол, но в отличии от того, что был в женском корпусе, тот был чёрным от грязи. По его центру красовалась чистая, свежевымытая полоса, достаточно широкая, чтобы по ней мог пройти человек.

Железная дверь медленно начала открываться. Через образовавшуюся щель струился поток холодного, несущего с собой омерзительное зловоние незнакомого воздуха.

Глава 3. Воспоминания

Трое вернувшихся с задания юношей окружили Нейта. Мужчина стоял у в хода в коридор из ангара в жилой корпус. Его предупредили о возвращении отряда, и он быстро вышел к ним на встречу, чтобы получить всю необходимую и важную информацию о прошедшей миссии. Его никак не удивило то, что вся «Вторая восточная» была истреблена.

— Какая досада… — сказал он. — Там были действительно хорошие люди. — Бросив взгляд на стены ангара, он добавил, — я рад, что не мы заняли их место.

— Мы взяли с собой всё самое необходимое, что только могли, — сказал Томас.

Нейт одобрительно кивнул. Развернувшись в сторону выхода, он скрылся в старом и облезшем коридоре. Томас со своей командой отправились в сторону небольшого стола, недалеко от выхода из ангара. Там, их ждало знакомое лицо: мужчина преклонного возраста с редкими седыми волосами доброжелательно смотрел на тех, кто вернулся живым из вылазки во внешний мир. Старику выложили на стол всё, что молодые люди принесли с собой: еду, оружие, различные запчасти и инструменты. Всё, что было жалко отдать на общие нужды, юноши оставили себе. Вскоре, в мастерской они смогут сделать себе более прочную броню, или более смертоносное и крепкое оружие.

— Фы поштарались на шлаву, ребята. Но, я ожидал, што шо фторой фоштошной будет более интерешный груз. — Из-за глубокой старости в свои шестьдесят три, старик лишился большинства зубов, но он продолжал активно говорить, хоть это и давалось ему с трудом. Осматривая всё, что перед ним выгрузили, его трясущиеся пальцы ощупывали каждую вещь. Он их переворачивал, обнюхивал, разглядывал поближе и обтирал тряпками.

— Нам пришлось торопиться, — произнёс Томас.

Старик поднял свои серые глаза на юношу, что взял на свои плечи ношу ведущего отряда. В этих маленьких кругах, читалась легкая усталость и беспокойство.

— Фитумы?

— Мы их даже не видели. Может, тебе показалось? — в образовавшийся разговор вторгся третий юноша из небольшой группы — Скай.

Томас повернулся к своему собеседнику. Он будто услышал оскорбительные слова в свой адрес. Фактически так оно и было. В отличии от своих напарников, он был вынужден в живую встретится с тем, что являлось признаком присутствия витумов. Вспомнив этот момент, в голове всплыло воспоминание о тошнотворных запахах. Вспоминая этот момент, ему показалось, что тогда он слышал где-то вдали странный шорох.

— Я по большей части уверен, что чувствовал присутствие мясников. В коридоре к залу была свежая кровь, установлены баррикады и раскуроченные шкафы.

Мясники, витумы, лутеры, теневики, твари, монстры, нелюди — создания, что сейчас властвуют за пределами убежища, и ведут неустанную борьбу с оставшейся частью человечества. Каждый называет их по-разному, кто-то использует приевшиеся имена, что услышали от других людей, кто-то придумывает что-то своё, что-то новое. То, что видел Томас, запало в его памяти. Он не видел никого иного, но только мясников — самых ужасных созданий, которых может носить земля. Воплощение омерзительно-загадочной природы, детища кошмаров и больной фантазии.

Юноша вспоминал сгорбленное создание, что сидело на мёртвом животном и пожирало его сырую плоть. Никто из людей так и не узнал ничего об этих созданиях. Ещё в начале этого апокалипсиса находились смельчаки, что горели желанием отловить витумов и изучить их. Никто не дошел до чего-то стоящего, все рисковые умы могли похвастаться только незначительными познаниями. К сожалению, не многие из них выживали. В конечном итоге, из-за высокой смертности среди таких людей, дальнейшие исследования были прекращены. Все выжившие вернулись обратно в свои «пещеры», где в кромешной тьме тряслись от страха перед неизвестным зверем.

— Фшегда грушно от потери людей, но, как и ф пошледние годы, порой это прошто необходимо.

— Мы точно не знаем об этом, — добавил Скай.

Этот разговор наскучил Томасу, ему как можно быстрее хотелось вернуться в свою комнату. К огромной куче выгруженных вещей он не добавил ни одну от себя, поскольку у него не было возможности охотится за сокровищами. Он медленно развернулся от стола и ушел в сторону жилого корпуса. Томаса не стали задерживать, только проводили его пристальным взглядом. Все уже заметили, что его сумка была пуста. В головах мчалась мимолетная мысль, что этот солдат — бесполезен. Как бы грустно это не звучало, но для всех не существовало веских причин не захватывать ценные вещи с собой.

Сейчас, это был один из самых успешных дней для Сайка и, почти для всего убежища. Парни доставили много полезной провизии и материала. Только небольшие и незначительные по количеству части материалов были спокойно отданы юношам на собственные нужды. Джейк взял себе длинный лист металла, который потом начал сравнивать со своим ножом. Ская же интересовало усовершенствование огнестрельного оружия. У старика, что следил за распределением ресурсов был зоркий глаз. За долгие годы выполнения работы кладовщика, он научился определять на вид любой предмет, мог легко понять, где он будет более востребованным. Маленькие части металлических пластин с большой отдушиной уйдут на бронированные детали для жилетов новым хозяевам. Гайки, винты, консервы, отвёртки, бинты, легко найдут себе применение для кого угодно.

В голове Сайка крутилась только смутная мысль о Томасе, о юноше, что в последнее время был сам не свой. Старик, как и многие другие, интересовался тем, кто примет участие в «ночи продолжения». Он гордо и тоскливо, как суррогатный отец следил за всеми юношами, за их взлётами и падениями. Он всегда был рядом, всегда поддерживал. Томас отказался от участия в долгожданном событии, а также оказался менее полезным при доставке ресурсов. Его точно спросят за всё и, Сайк просто не знал, как помочь юноше. Какой совет стоит ему предоставить, где стоит его поддержать. Мысленно, он уже прощался с ним и, надеялся, что всё обойдётся.