Страница 57 из 65
— Зона настойчиво затягивает тебя, новичок, в свои сети. Берегись. Я знал ребят, у которых вдруг возникало непреодолимое желание побыстрее оказаться в Зоне. Ничего хорошего из этого не получалось. Не хочу, чтобы ты разделил их печальную судьбу.
— Но мне надо. Это моя работа.
— Обязательно сходишь, если я посчитаю, что ты готов, и Зона тебя примет.
Я интеллигентно выругался и занялся привычным делом: чтением последнего бюллетеня Института. К моей то ли радости, то ли удивлению, я обнаружил там статью доцента Мэрфи о таинственных радиосигналах из Зоны. У него получился весомый научный трактат с графиками, таблицами и формулами. Как положено. Я был вынужден признать, что Мэрфи удалось сделать огромный скачок в изучении «хармонтского феномена».
Если отбросить обязательную в подобных публикациях наукообразную воду и бессмысленные формулы, то в остатке окажется потрясающее открытие: радиосигнал, посылаемый в пространство из Зоны, повторялся через неравные промежутки времени.
Получается, что это было сообщение. От кого-то кому-то. Зачем-то. А это значит, что «хармонтский феномен» отныне следует называть «хармонским инцидентом». Совсем нехорошо. Я вспомнил о двух возможных сюжетах Молниева и еще раз понял, что не хочу, чтобы исполнился любой из них. Но это был тот случай, когда от моего хотения действительно ничего не зависело, как и говорил Молниев. Смысл имело не то, что мы, люди, желаем и на что рассчитываем, а то, как мы должны реагировать на резкое изменение нашего положения в Галактике, но об этом в Институте не думают, поскольку человечество ни с чем подобным до сих пор не сталкивалось.
Для того, чтобы продолжить собственные исследования многомерного мира, а в необходимости этого я уже не сомневался, необходимо было получить дополнительную информацию. Я договорился о встрече с доцентом Мэрфи и попытался осторожно расспросить его о характере сигналов и о том, как он их интерпретирует. Мне хотелось услышать от него другое объяснение, третье, хотя бы немного оптимистическое, отличное от катастрофических домыслов Молниева.
Толстый и гордый Мэрфи весь светился от счастья, ему повезло сделать выдающееся открытие, и теперь он собирался использовать свой успех с наибольшей выгодой для себя и своей семьи.
— Ваши радиосигналы действительно повторяются? — спросил я.
— Да, — с готовностью подтвердил Мэрфи. — Могу предъявить дневник наблюдений.
— Не нужно. Я вам верю.
— А почему вы назвали радиосигналы из Зоны «моими»? На что вы намекаете?
— Я их так назвал, потому что это вы их открыли, — объяснил я.
— Открыл их профессор Робертсон, я всего лишь установил, что сигналы повторяются время от времени.
Понятно, что я недостаточно хорошо знаю английский язык, поэтому не всегда понимаю реакцию американцев на самые простые и дежурные слова. Иногда с учеными из хармонтского Института надлежит говорить осторожно, как с малыми детьми. На всякий случай, я добавил, чтобы Мэрфи не обиделся окончательно:
— Я только подтвердил, что обнаружение нерегулярно повторяющихся сигналов из Зоны — великое открытие, которое сделали именно вы.
— Это действительно так, — удовлетворенно сказал Мэрфи. — Спасибо за комплимент.
Пришла моя очередь удивляться. Неужели он и в самом деле считал, что открытие стало бы менее значимым, если бы его сделал кто-то другой?
— Что вы думаете об этих сигналах?
— Ничего не думаю, — ответил Мэрфи.
— Почему? — не сдержался я. — У вас есть занятия интереснее?
Ответ Мэрфи показался мне излишне парадоксальным. Скорее всего, мы действительно не поняли друг друга. Хотелось бы, чтобы мой английский был лучше.
— Я буду говорить только после того, когда выясню, какая информация содержится в этих сообщениях, — сказал Мэрфи торжественно.
— Каким образом?
— Я нанял на полставки аналитика из ЦРУ. Он специалист по расшифровке загадочных текстов. От него полезная информация не ускользнет.
Мне осталось только задумчиво кивнуть. С аналитиком из ЦРУ Мэрфи хорошо придумал. Но я был рад, что исследование таинственного сигнала зашло так далеко — до расшифровки. Правда, поверить в то, что црушник способен понять сообщение инопланетян, я не мог. Они ведь имеют дело с человечкими шифровками. Но мало ли чудес происходит в хармонтской Зоне?
Во вторник меня вызвал к себе доктор Пильман. Его интересовало мое мнение о сигналах, исследованных Мэрфи. Я честно признался, что пока не готов обсуждать этот вопрос, поскольку о сигналах мне известно только то, что Мэрфи сообщил в статье. О заумных рассуждениях фантастов о тайных замыслах пришельцев фактами я рассказывать не стал. Мало ли что в голову фантастам придет. Не уверен, что именно я должен рассказывать об этом директору Института внеземных культур.
— Мое начальство считает, что пора Институту дать прямой ответ на вопрос о природе Посещения, — сказал доктор Пильман с явной грустью. — Работа доцента Мэрфи позволяет признать верной гипотезу о визите на Землю представителей развитой внеземной цивилизации. Это очень важный и доказанный факт.
Мне было интересно узнать подробнее о начальниках Пильмана, но я и без подсказки понял, что это негодный образчик нездорового любопытства. Пришлось мне отделаться пустой дежурной фразой:
— Неужели все-таки инопланетяне?
— Зафиксированные Мэрфи сигналы доказывают это неопровержимо. Естественное объяснение придумать очень трудно. И главное — теперь ненужно.
— Как вы думаете, это была авария или подготовка к колонизации? — спросил я.
— Нет. Все гораздо проще и красивее, — сказал доктор Пильман. — Представьте себе группу неорганизованных туристов, которые устроили пикник на обочине дороги. Небольшой привал.
— Вы считаете, что никаких практических намерений у участников Посещения не было? — переспросил я с сомнением.
Мой вопрос доктору Пильману явно не понравился, почему — вопрос интересный, ответа на который я никогда не получу. Тем более, что он промолчал, только нахмурился и раздраженно посмотрел на меня, как на человека, в очередной раз грубо нарушившего правила хорошего поведения. У меня хватило ума не спорить. Не время. Продолжу разговор, когда раздобуду передатчик, вещающий из Зоны, и у меня появятся веские основания, чтобы самому выбрать наиболее вероятный сценарий.
— Видите ли, Панов, для успешного поступательного развития науки нужно уметь принимать правильные решения. До сих пор не рекомендовалось использовать инопланетян для объяснения «хармонтского феномена», но ситуация изменилась. Сейчас мое начальство считает, что разумнее придерживаться именно этой гипотезы. Мне и моему Институту поручили найти как можно больше доказательств предположению о пикнике космических туристов.
— И вы отправите в Зону людей, чтобы они отыскали инопланетный радиопередатчик?
— А зачем? Инопланетян на Земле больше нет. Иначе мы бы давно обнаружили следы их жизнедеятельности. Любое разумное существо должно потреблять энергию, преобразовывать ее для своей пользы, созидать что-то искусственное и оставлять после себя горы мусора и прочих отходов своей жизнедеятельности.
— Но знакомство с внеземными технологиями…
— Ерунда. Источником излучения может оказаться «ведьмин пудинг», «комариная плешь» или «пустышка». Мы никогда не сможем понять принцип их действия. Так что и стараться нет нужды.