Страница 19 из 26
– Да-да, – продолжил посыльный, заметив мое недоумение. – Это – по своей сути хитрая ловушка. Лабиринт. Не зная верного пути, определить направление к выходу практически невозможно. Если вы, конечно, не могущественный чародей и наделены склонность к левитации, – молодой человек впервые сменил серьёзную маску напыщенности и улыбнулся. – Стены лабиринта выполнены из Шипастого Мора, или как его ещё называют Цветущего Клавененума. Растения, специально доставленного с южных берегов Рундара, – пояснил он. – Вас наверняка интересует, как подобный пустячок способен остановить толпу лиходеев или хотя бы вора одиночку? Ответ прост. Листья Клавененума изобилуют множеством почти незаметных крохотных игл. При даже малейшем соприкосновении с кожей, сок, что содержится на кончиках шипов совершенно точно вызывает мгновенный паралич или сильнейший приступ судорог. Зависит от удачливости жертвы и периода цветения. Так что, прошу вас, будьте внимательны. Разумеется, у придворного лекаря, припасено противоядие, но ощущения вам вряд ли понравятся, – паж самодовольно хмыкнул. – Зато этот нежно-зелёный оттенок успокаивает глаз, а в первые дни Дара жатвы над всеми владениями распространяется лёгкий аромат ванили. Просто великолепная находка, – юноша помолчал, смакуя наше удивление, и вновь заговорил: – Нам ещё достаточно долго идти, господа. А посему я попрошу вашего внимания, завладев которым постараюсь кратко просветить дорогих визитеров в вопросе истории расы людей, её смелых достижений в лице нашего прекрасного города и тем самым подготовить вас к беседе с лордом Данкилом. Так велит мне долг. Если позволите?
– Валяй, – резко буркнул я.
Я до сих пор прибывал в замешательстве от опасного и в то же время интригующего окружения. К тому же слова маленькой прорицательницы, встреченной на ярмарке, неугомонным вихрем крутились в голове и не давали покоя. Отчего рык получился задиристым и грозным.
– Ох, – опешил провожатый и замялся, явно приняв мою нечаянную грубость на свой счёт.
– Не дрейфь, – добродушно хохотнул белобородый, заполняя неловкую паузу. – Чего всполошился? Никогда не видел жаждущего знаний броктара? Варанта страсть как охоч до разных преданий. Вот и ревет почем зря. Так, что ты вещай, – рыцарь одобрительно хлопнул собеседника по хилой спине, – не стесняйся.
– Тогда… Тогда начнем, – сбивчиво забормотал мальчонка, но быстро оправившись, вернул себе прежний статный вид придворного слуги. – Итак, – продолжил он торжественным тоном, – как вам должно быть известно, летописцы Далратии веками бережно собирают и хранят знания о корнях человеческого рода. Ибо согласно прописной мудрости: всякий разумный обязан помнить и чтить прошлое, дабы не повторять ошибок его. Люди же, будучи отверженными, изгнанными и брошенными детьми насильственного союза, теснее прочих рас связаны со сказаниями о своем происхождении и о том, кому они обязаны нынешним процветанием.
Не прерывая речи, юноша уверенно прошелся вдоль глухой стены кустарника, нащупал глазами еле заметный проём, и мы очутились внутри плетеного лабиринта. Шаг провожатого замедлился, а его голос вдруг зазвучал ещё более проницательно и густо.
В те далекие времена, когда запрет великомудрого Тила о сотворении потомства неизбежно превращался в не более чем пережиток смутной эпохи, мятежный, тёмный и яростный бог Балааг пленил Вестницу Дарею, с одним лишь намерением. Он, как и многие его собратья, страстно желал взрастить армию существ подобных себе. Выбрав богиню перемен в матери будущему потомству против её воли, угнетатель на протяжении девяти долгих десятилетий, овладевал пленницей силой в надежде зачать род, что впоследствии смог бы править всем Тилраданом. Но сломленный дух прекрасной Дареи не позволял произвести жизнь, что не имела бы изъянов. Каждый раз Балааг, сначала с восторгом, а после с горестным разочарованием, наблюдал за развитием своих отпрысков. Некоторые из них получались коротконогими и чересчур глупыми. Другие выходили слишком большими, безобразными и также не отличались здравомыслием. Третьих и вовсе сложно было назвать иначе как чудовищами.
Терпение темного демиурга истекало. И вот однажды на свет появились существа, чьи тела не тронуло уродство, а формы в точности повторяли сложение самого Балаага. Однако в крови молодых разумных блуждал иной порок. К ярости и скорби воинственного бога, они не унаследовали ни способностей прорицания от матери, ни всепоглощающую тягу к разрушению от отца. Принявшие лишь крупицы многочисленных черт своих прародителей, люди казались никчёмными и слабыми. В гневе отчаяния мятежный Балааг казнил Дарею, а людей изгнал в неизведанные тогда пределы Зарии, где страх, голод и смерть должны были стать им первыми и последними надзирателями. Тем не менее у внешнего мира хватило милосердия не оставить отверженный создателем род в одиночестве. Прибыв в чуждые земли, люди повстречали существ отчасти им подобных. Коренные же обитатели, коими выступили племена толади и канри, не желали зла новым соседям, но принимали чужаков с настороженностью. Не отказывая обездоленным в помощи, они по-прежнему ревностно отстаивали границы собственных государств. А потому скитальцам не оставалось ничего, кроме как избрать свой путь.
Отправившись вглубь великих степей, человечество смогло уцелеть и обособиться. Годы неустанного труда закалили изгнанников, определив их слабые и сильные стороны и подарив им несгибаемую волю к жизни. Всё чаще ранее неизведанные края покрывались молодыми поселениями, и вскоре обширная часть северо-востока равнин из диких просторов превратилась в пастбища и поля плодородной почвы. Между тем всё имеет свой срок, а покой не может длиться вечно. Внезапное прибытие эльфов в Зарию стало для людей одним из тех переломных моментов, о которых старцы высказываются так: «кнут перемен бьет каждую спину, но чаще ту, что не желает смирения».
Экспедиции тилов хлынули на материк, бесцеремонно пересекая человеческие владения. И хотя их объявленной целью было лишь стремление овладеть тайнами неприступных гор и загадочных пепельных кряжей на севере, люди не смогли принять идиллических намерений чужеземцев, слишком дорожа своим теперешним домом и страшась очередного предательства. Взаимное недоверие постепенно переросло в стычки, а позже разразилось в кровопролитную войну за территории, которая быстро захлестнула как Зарию, так и все народы Рундара.
Семь разумных рас Тилрадана, поддавшись жажде власти, рубили, жгли, разоряли, захватывали. Миролюбивые расы, такие как канри, толади и тахара сосредоточили свои силы на защите и просто пытались выжить в ширящемся безумии. Иные же мнили победу лишь в полном уничтожении неприятеля. А врагом становился каждый, кто осмеливался встать на пути их армий. Скверна раздора ядовитым потоком проникала в умы высокопоставленных вельмож и генералов, питая корни вражды не только за пределами, но и внутри самих государств. Даже чопорные и преданные порядку эльфы не могли устоять перед проклятием братоубийства.
Так, пережив потерю наследницы трона и своей возлюбленной дочери Ликалин в междоусобных распрях, Ланатель – первый король тилов решил положить конец бессмысленному взаимному истреблению народов. Без остатка вложив в перо свое ораторское искусство, он разослал гонцов по всему Тилрадану с пактом о мире, в котором изложил намерения о прекращении розней. Условия договора требовали от сторон одного – сложить оружие и получить взамен честный раздел границ, а также возможность свободной торговли и взаимопомощи в восстановлении того, что забрала война. Призвав к здравомыслию остальных предводителей разумных рас, Ланатель преуспел. И кровавая лихорадка оставила земли Тилрадана. Теперь то время принято считать началом благословенной эпохи. Эпохи мира, развития и товарищества.
Людей же, ждали ещё большие свершения. В подвластных землях, не без помощи тилов, они обнаружили древние останки храма Белоснежной Далры – почти забытой разумными созданиями богини-отшельницы. Именно эти руины и послужили фундаментом величественному городу-государству, учтиво названному Далратией. Долгое время Далра наблюдала за человеческим родом, восхищаясь их упорством и жаждой развития в противовес множеству недостатков и необычайно короткому жизненному сроку. Когда же первые поселенцы возложили дары на заброшенный алтарь, Белоснежная отшельница провозгласила их своими детьми и стала доброй покровительницей всего человечества. Ещё позже в знак закрепления союза, тилы совместно с людьми образовали сначала деревню, а потом и небольшой городок близь будущей столицы. Им стал нынешний Мак-Таур, который спустя множество лет, превратился в важный исторический атрибут единения и торговли.