Страница 7 из 110
– Ты что, серьезно? – опешил Хорин. – С ума сошел! Да она с первого дня, как пришла, с тебя глаз не сводит! Не успеешь и моргнуть, как женят!
– Шутишь? Уж кто-кто, а ты лучше других знаешь, что меня просто так не возьмешь.
– Я бы не рисковал, – не согласился Виктор. – Таких, как она, я еще в институте по другой лестнице за полверсты обходил! Да и коллектив ее не больно жалует. Я не представляю, что мы с ней будем делать, когда Алла Ивановна выйдет! Думаешь, ее так просто будет уволить?
Пока сын с невесткой оканчивали университет, Алла Ивановна решила не нанимать никаких нянечек и оформила отпуск по уходу за грудным внуком на год.
– Придумаем что-нибудь, пусть пока работает. Она неглупа, знает три языка, с работой справляется. Выглядит привлекательно, словом, настоящее лицо офиса. А что касается меня, с секретаршами или кандидатками на это место я с некоторых пор в любовь не играю, так что по мне все равно, кто там сидит: Алина, Марина... Если честно, я бы сегодня с тобой посидел и завтра с Олегом весь день провел. Но там будет присутствовать одна интересная персона. Хочется послушать, что нового скажет. Большое видится на расстоянии, а из Москвы тем более.
– Как знаешь, – пожал плечами Виктор. – В понедельник расскажешь, вдруг и случится какое чудо...
– Чудес не бывает, – закрутив кран с водой, усмехнулся Крылов.
...Обнявшись, Анна с Ритой третий час сидели за столом на кухне. Краем уха прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате, одетая по-домашнему и слегка располневшая бывшая соседка внимательно слушала историю жизни Кругловых в Америке.
– ...Как Роберт ни сопротивлялся, но уже в марте я настояла на выходе на работу. Поняла, что начинаю потихоньку сходить с ума от тоски, от безделья. Да еще депресняк... Приняли меня, считай, девочкой на побегушках в департамент, типа наших общих отделов. Полгода прислушивалась, присматривалась, неистово изучала английский язык и шлифовала произношение. Пригодилось все: и школа, и курсы, и постоянные попытки поддерживать знание языка еще здесь, да и жили мы в окружении сплошь американцев... Ну, а дальше, можно сказать, бессовестно пользовалась тем, что Роберт почти всегда был рядом, – тепло улыбнулась воспоминаниям Анна. – Так как сын и дочь категорически отказывались заниматься хоть чем-то, связанным с его бизнесом, мой интерес к работе корпорации его необычайно радовал, и дома он с удовольствием отвечал на все мои вопросы. К тому же Джесси взяла шефство над Катей и проводила с ней гораздо больше времени, чем я. А какую сказочную комнату она для нее подготовила к нашему приезду!
– Тетя Рита, Кирюша уснул, – неслышно войдя на кухню, шепотом произнесла Катя. – Допил и сразу уснул.
– Спасибо, Катюша. Смотрю на тебя и глазам своим не верю: выросла-то как за три года! – Рита протянула к ней руки и прижала к себе. – А помнишь, как мы с тобой жили, пока мама в командировки ездила?
– Я помню, как у вас все время каша сгорала, – смущенно ответила Катя.
– Было дело!
Рита рассмеялась. Взяв со стола пустую бутылочку, она ополоснула ее под краном и включила чайник.
– Я кашу для детей только сейчас и научилась готовить, когда Кирилка родился. Оставайтесь у меня! – неожиданно предложила она. – Володя четыре часа назад в Польшу уехал, – взглянула она на часы. – Сейчас к границе подъезжает, а там такие очереди перед Рождеством! Хорошо, если к среде вернется. Он у меня строитель, ремонты всякие, материалы. В понедельник кровь из носу надо со склада заказанные материалы забрать, а то скидка пропадет.
– Хороший бизнес?
– Да как сказать... Два года, как стал самостоятельно работать. Частный предприниматель. На жизнь хватает, не бедствуем, правда, работает с утра до ночи.
– Ты ведь не такого искала? – удивленно припомнила Анна.
– Не такого, – опустив взгляд, с улыбкой согласилась Рита. – Глупая была. Любовь надо было искать, а не деньги. Счастье там, где любовь. Помнишь, как у тебя было: «Ни деньги, ни роскошь, ни слава...». Ты стихи-то продолжаешь писать?
– Иногда. Только они у меня стали совсем грустные.
– Почитай, пожалуйста.
– Прямо сейчас?
Рита кивнула головой и, приготовившись слушать, точно так, как делала это прежде, облокотилась на стол и подперла кулачком подбородок.
– Молодец! – восхищенно прошептала Рита. – А еще?
– Попозже. Ну что, Катя? Поедем или останемся? – взглянув на часы, спросила она у дочери.
Девочка пожала плечами.
– Меня завтра в гости к двум часам пригласили, придется тебе одной пару часиков побыть, – напомнила она.
– Что ж она будет дома одна делать? Ну оставайтесь у меня, пожалуйста! Мы с Катей и Кирюшей по улице погуляем, а вечером ты ее заберешь? Ну? – и Рита так жалобно посмотрела на Кругловых, что Анне ничего не оставалось, как позвонить Диме и попросить его заехать за ней утром.
Уложив Катю спать, они вновь продолжили разговор на кухне.
– Ну, а как личная жизнь? – Рита подперла кулачком подбородок и приготовилась слушать.
– Да никакой личной жизни! Американцы – они другие. Жизнь наперед расписана, по годам, как по нотам. Возможно, я только с такими и сталкиваюсь, но ведь больше, как на работе, я их почти и не вижу. А там, как любил повторять Крылов, одни «гении». Пробовала встречаться... Был один даже очень солидный ухажер, но, когда я поняла, что полюбить его не смогу...
– У него ничего не вышло, – закончила фразу соседка. – Знаем, проходили... Вот ты Крылова упомянула невзначай, а ты с ним как-то общаешься?
Анна вскинула брови: фамилия Кости непроизвольно слетела с ее губ. Честно говоря, она нередко цитировала принадлежащие ему фразы и выражения, но лишь по делу. Очень уж метко он порой давал характеристики людям.
– С чего ты взяла? – пожала она плечами. – Я его не видела и не слышала о нем ничего больше трех лет.
– Жаль, – вздохнула Рита. – Это моя вина. В тот день, когда вы съезжали с квартиры, он буквально на час опоздал. Как бешеный летел, отдышаться не мог. А когда я ему футляр с украшением передала, даже лицом побелел. Жаль...
«Как жаль. Во всем сквозит: „Как жаль“, – далеко за полночь коснувшись головой подушки, с горечью вспомнила Анна. – В том, что тогда случилось, Ритка винит себя. А зря, ее поведение было лишь поводом. Интересно, что думает он и помнит ли вообще? Как-никак три года прошло... А ведь застань он меня в квартире, успей в аэропорт, кто знает, как могло бы все обернуться! Смыслов рассказывал, что с машинами сопровождения в аэропорт „летел“, а все равно опоздал. Значит, так было надо. А жаль... Простила бы. Тогда – скорее всего, простила бы... А сейчас... Кому нужно мое прощение...»