Страница 3 из 110
Учусь я хорошо. Продолжаю играть в теннис четыре раза в неделю. Джессика хотела, чтобы я занималась фигурным катанием, но надо очень рано вставать, и мама не согласилась. Она считает, что я сильно устаю.
Как бабушка Саша и ее сердце? Мы с мамой часто вас вспоминаем.
До свидания. Мама передает всем привет».
Пробежав глазами записанный крупными буквами на английском адрес, Костя долго смотрел на конверт.
– Папа! – внезапно услышал он голос сына, подъехавшего на велосипеде к автоматическим воротам большого гаража, в котором ставили джип. – Ты не знаешь, где насос?
Словно очнувшись, Крылов непроизвольно смял письмо, подхватил с пола остальные конверты, бросил их в огонь, и... тут же пожалел о содеянном. Виновато посмотрев в сторону сына, он нашел насос, помог подкачать колеса и усилием воли заставил себя забыть о письмах...
– ...Ну, понимаешь, – начал Костя издалека, – она так далеко живет, что письмо могло и затеряться.
– Но ведь мамины письма доходят! Можно было еще одно написать, – буркнул Олежка.
«Было и второе, и третье, но все они повторили бесславный путь первого», – вспомнил он, машинально передвигая фигуры.
– Пап, тебе мат, – произнес сын без всякого энтузиазма в голосе. – Что-то играть совсем расхотелось, давай спать.
– Ну, давай, – вздохнув, согласился Крылов несмотря на то, что успел переключиться на игру и, оценив положение, нашел путь, как избежать бесславного поражения.
Выключив свет в Олежкиной комнате, он прошел мимо спальни Саши, из-под двери которой уже не пробивался свет, и, спустившись на кухню, закурил.
«Он еще их помнит, а я-то надеялся... Впрочем, он и Свету помнил, хотя был намного младше. Что-то, видно, я упустил и на этот раз. Что? То, что он ребенок и не желает принимать мою позицию, которую ему еще рано разъяснять? Значит, подождем, пока вырастет! – вдавил он окурок в пепельницу и, словно пожелав себе спокойной ночи, добавил: – Все течет, все меняется!»
...– Вы говорите по-русски? – на всякий случай уточнила раскрасневшаяся Анна у женщины с модной стрижкой, которая сидела в их ряду на крайнем от прохода месте и увлеченно просматривала журнал на немецком языке.
В самолет они с Катей вбежали последними: забыли в кафе пакет, в котором девочка везла подарки для Олега. Затаив в душе обиду, что он так и не ответил на ее письма, она, тем не менее, тщательно выбирала, что бы такое ему привезти из Штатов. Вот и пришлось Анне, крепко сжав Катюшину ладошку в одной руке и не выпуская из другой небольшую дорожную сумку, мчаться во весь дух в другой конец аэропорта, дважды повторив прохождение паспортного контроля.
– Да, да, конечно, – женщина закрыла журнал, встала с места и любезно пропустила мать с дочерью ближе к иллюминатору. – Позвольте, я вам помогу, – произнесла она приятным, мягким голосом и протянула руку к пакету, чтобы положить его в отделение для ручной клади.
– Нет, он будет со мной, – буркнула девочка и, спрятав мешок под сиденье, отвернулась к окошку.
Анне стало неловко. Но женщина, которой на вид было около пятидесяти, пожала плечами и понимающе улыбнулась.
– Наверное, что-то важное везет.
– Простите, – извинилась Анна за дочь и пояснила: – Мы из-за этого пакета едва на самолет не опоздали, пусть уж держит у себя. Оставили в кафе, пришлось возвращаться. Уф-ф-ф! – выдохнула она. – Давненько я так не бегала.
– Вы летите домой? – неожиданно поинтересовалась женщина и тут же представилась: – Меня зовут Надежда.
– Анна, а это моя дочь – Катя. Мы живем в США почти три года. А точнее, 29 декабря исполнится ровно три года, как мы вылетели из Минска.
– Значит, к родственникам, на Новый год? – предположила соседка.
– Нет, – грустно улыбнулась Анна. – Близких родственников у нас там не осталось. Разве что могилки навестить. Соскучились, хочется посмотреть на родной город, встретиться со знакомыми. А вы? В гости или домой?
– Домой, слава Богу! Муж с младшей дочерью дожидаются, а я старшую с семьей везу, как подарок. Позади сидят. Антошка спит, умаялся, бедный, с этим перелетом. В три часа ночи вставать пришлось.
– И мы ночью прилетели, – поделилась Анна. – А сколько мальчику?
– Через месяц исполнится два годика.
Выстояв очередь готовых к взлету авиалайнеров, самолет понесся по полосе, оторвался от земли и, задрав нос, стал набирать высоту.
– ...Дети учатся и работают одновременно, – продолжила свой рассказ Надежда. – Получают второе высшее образование. Мы внука сразу хотели у себя оставить, так не дают. Только в период сессий да практики. Стараются сами воспитывать.
– Молодцы!
– Молодцы, – согласилась женщина. – Вот только нам скучно. Зато когда всей семьей собираемся – такая радость! Я специально у них две недели жила, чтобы они успели все свои дела доделать. Двадцать четвертого семейное событие – тридцать лет со дня свадьбы. Гостей приглашаем в воскресенье, заодно и новоселье отметим.
– Поздравляю от всей души! По нынешним временам это такая большая редкость – тридцать лет совместной жизни!
– Ну, что вы! Среди наших ровесников это вполне обычная дата. Это у нынешней молодежи все иначе, чуть что, фыркнут и разбегаются в разные стороны. А ведь семейная жизнь – это труд, как и все остальное. Женщины нынче забыли золотое правило наших бабушек: уступи в малом, наверстаешь в большом.
– А если от них требуют уступать постоянно? – не согласилась Анна. – Как это выдержать, если природа и тебя щедро наделила мозгами? Нежность и теплота у нынешних мужчин уходит на второй, а то и на третий план. Сплошное «я», желание постоянно командовать, главенствовать.
– А ведь мужчины могут упрекнуть женщин теми же словами, – после паузы глубокомысленно заметила соседка. – Недавно, перед моим отъездом к дочери, у нас в женском клубе выступала женщина. Многого добилась в жизни и все же главным своим достижением считает сохранение семьи. Мне запомнилась одна ее фраза: как долго она стремилась стать первой, и лишь на двадцатом году семейной жизни поняла, как хорошо быть второй. С одной стороны, вроде как сдала все завоеванные позиции, а с другой, наоборот, – поднялась на пьедестал. Вот как бывает... Рецептов счастья никто не выписывает, у каждого он свой, придуманный жизнью.
«Как просто сказать: стать второй, – решив вздремнуть после обеда, задумалась над ее словами Анна. – Стать второй. Могла ли я спасти брак с Игорем, став второй? Забыть о том, что кому-то надо зарабатывать деньги, кормить и одевать не только Катю, но и его, любимого? Нет, это бы не помогло. Ему нужна была такая женщина, как Людмила: умная, постоянно находящаяся рядом и незаметно для других управляющая им, как ей заблагорассудится. Я другая, прямолинейная. Мы с ним были чужими половинками, и именно в этом заключалась наша беда. Впрочем, на сегодняшний день приходится сожалеть лишь о том, что Катя растет без отца. Если от подобного брака не остается детей, о нем стараются не вспоминать».
Долгий путь давал о себе знать. В далекой Америке была глубокая ночь, и Анна чувствовала, что не в силах разлепить отяжелевшие веки. Однако дрема никак не спешила перейти в крепкий сон.
«С Крыловым наоборот, я почти сразу согласилась на роль ведомого, – продолжали работать мысли. – И что из этого вышло? Ничего. Где же она, золотая середина, и как ее уловить? Неужели это природный дар и ему нельзя научиться?»
Почувствовав неосторожный удар локтем, Анна открыла глаза и повернулась в сторону дочери.
– Sorry, – быстро извинилась Катюша и тут же, резко пригнув голову, ткнулась лицом в ее грудь.
– Катя, мы ведь договаривались общаться только на русском, – напомнила Анна.
– Мамочка, прости, я нечаянно, – ответила дочь. – Мы играем.
Раздавшийся за спиной детский смех тут же объяснил, с кем она играет в прятки: кудрявый, розовощекий малыш словно сошел с рекламы коробки детского питания.
– Какой чудесный мальчик! – улыбнулась она соседке.