Страница 106 из 110
С трудом вставая по утрам после бессонной ночи, он приезжал в офис чернее тучи, пил много кофе, проводил планерки, встречался с клиентами, партнерами, заказчиками. К обеду он развеивался, светлел лицом, начинал улыбаться и оценивать ситуацию совсем по-другому. Иногда ему становилось совестно за свое поведение, он начинал ловить себя на мысли, что безумно хочет увидеть Анну, услышать ее голос, прижать к себе и все забыть... Несколько раз он даже готов был сорваться с места и поехать средь бела дня в Витебскую область! Но тут или вмешивалось какое-то непредвиденное обстоятельство, или срабатывал разум, и он останавливал себя буквально в последнюю минуту, потому что не на кого было оставить фирму, надо было заканчивать ремонт... А к вечеру это желание пропадало. Приблизительно в одно и то же время он звонил Анне, спрашивал, как дела, передавал всем привет и сухо прощался, чтобы ночью снова мучиться безответными вопросами. Все это выматывало, опустошало и походило на бег по замкнутому кругу.
Для Анны же десять дней, проведенные в гостеприимном кругу родственников Смыслова, растянулись на долгие десять лет. Как и несколько лет назад, она с тоской смотрела на телефон, надолго закрывалась в маленькой, отведенной ей комнате, тихонько плакала в подушку или рассматривала оклеенный пожелтевшими обоями потолок.
В понедельник практически не отлучавшийся от них водитель снова посадил всех в машину и привез в Минск.
Здесь их ждал сюрприз: Николай и Вера Дербеневы привезли с отдыха Олега и из уважения к гостям решили задержаться.
– Наконец-то мы одни! Господи, как я рада тебя видеть! – обняла Анна подругу. – Я так по тебе соскучилась!
После ужина в ресторане они воспользовались тем, что мужчинам надо было поговорить, и приехали в пустую квартиру. Неожиданно для всех Роберт попросил поселить его в гостинице.
– Как Ванечка? – поинтересовалась Анна.
– Сейчас покажу фотографии, – потянулась Вера к сумке. – И не узнаешь: подрос, окреп и почти все говорит!
Мальчика действительно было не узнать: качественные цветные фотографии подчеркивали и румянец на щечках, и настроение – он улыбался практически на всех снимках.
– Полгода в санатории, – вздохнула Вера. – И не зря, как видишь. По опыту знаю, что это еще не победа, но сдвиги уже есть... Знаешь, я часто смотрю на него и вспоминаю Галину. Мне очень жаль, что я не успела простить ее раньше, только ничего уже не изменишь: прощение нужно живым.
– А с кем он остался?
– С Машей и ее молодым человеком, – улыбнулась подруга. – И знаешь, кто он? Врач. Ванечкин участковый врач! Интеллигентный, приятный во всех отношениях, добрый и... надежный. Во всяком случае, нам с Николаем так кажется. Так что сейчас у меня неделя отпуска, – Вера сложила в пакет фотографии и осторожно спросила: – Ну, а вы? У тебя круги под глазами. Какую территорию снова не поделили?
– Хороший вопрос, – задумчиво ответила Анна. – Да нет, с территорией все ясно. Все началось с лихо закрученного детектива...
– ...Я хорошо понимаю твое состояние, – выслушав историю, грустно произнесла Вера. – Но я понимаю и Костю: если Николай был виноват по всем статьям, то Костиной вины здесь не было. Он решил расстаться с одной женщиной, потому что захотел связать свою жизнь с другой. Все нормально, честно и... даже красиво, со стороны. Нехорошие люди этим воспользовались, но ситуация разрешилась, и всем воздалось по заслугам.
– Он сказал, что мы не уживемся вместе, – перебила ее Анна. – Наверное, он прав... Ну сколько можно мучиться?
– А как насчет забыть? – с сомнением в голосе спросила Вера. – Забыть его ты сможешь?
– Не знаю, – Анна закрыла глаза. – Вряд ли. Я никогда никого так не любила... Но завтра я поменяю билет.
– Какой билет?
– Я собиралась лететь в Штаты вместе с Крыловыми в воскресенье. Роберт, Джессика и Володя улетают в пятницу, послезавтра. Я полечу с ними.
– Что ты опять надумала?
Анна замолчала. Затем снова обняла подругу.
– Я знаю, дорогая, что ты очень хочешь нам помочь. Но лучше помоги мне на этот раз не изменить решения. Так будет лучше для всех.
– Ну уж нет! – вскочила с места Вера. – На меня и не рассчитывай! И Костя тоже хорош! Тоже мне, самолюбие задели, точно девственности лишили! Быстро же он забыл, как четыре года назад не дал тебе и рта раскрыть в свое оправдание!
– Не надо, Вера, – попыталась остановить ее Анна. – Тогда было одно, сейчас другое...
– Да какое другое! – воскликнула она. – На сей раз вы лишь временно поменялись ролями: Крылов оказался на твоем месте, ты – на его. И вам обоим не зря было дано это испытание! Вы должны были прочувствовать, каково там, по другую сторону! Но вместо того чтобы сделать правильные выводы, снова разбегаетесь в разные стороны! Гордости и гордыни у вас на целый полк хватит! А уж как обидчивы! Точно дети: не то сказал, не так сделал – и сразу прочь из моей песочницы!
– Да не держу я на него обиды! Мне если и было на что обижаться, так это на судьбу, но она с лихвой компенсировала свои ошибки!
– Кроме одной – счастья в личной жизни, – заметила Вера.
– Значит, недостойна, – заключила Анна. – За две недели дважды виделись, в день прилета Балайзеров и сегодня. В ресторане сидел рядом, словно чужой человек. Да что рассказывать, ты сама видела, – вздохнула она. – А ведь казалось, все решили. Ты говоришь: надумала... Да я уже столько всего за это время передумать успела! У меня такое чувство, что душа поседела...
Услышав последние слова, Вера тяжело вздохнула и снова присела на диван.
– Послушай моего совета, не спеши...
– Я ведь замуж летела! – с выступившими на глазах слезами в сердцах продолжила Анна. – Сначала эта видеокассета... Обещал, что дом после ремонта покажет, да так и не позвал. Хорошо хоть завтра вместе со всеми в гости пригласил. Как Саше в глаза смотреть буду?
Женщины замолчали.
– А что Балайзеры? Ничего не замечают?
– Да замечают... Они так и не поняли, почему он к нам не приехал. Но ты же знаешь, у них не принято лезть в душу, пока человек сам не захочет открыться. Пойдем на кухню, я покурю...
– Ты ведь говорила, что бросила? – удивилась Вера, послушно пройдя за ней по коридору.
– Бросила, – кивнула она головой. – И снова закурила. Кажется, за тобой приехали, – добавила она, выглянув в окно.
Машину Кости она узнала бы с закрытыми глазами.
– Не говори с ним на эту тему, пожалуйста, – попросила она.
– Я адвокат, – подумав, ответила Вера. – И в первую очередь хочу убедиться, что моих клиентов не надо защищать от них же самих. А для этого надо внимательно изучить материалы дела, в том числе доводы другой стороны... Да, дорогой, – ответила она по телефону. – Уже спускаюсь...
– Ну, наболтались, кумушки? – весело спросил ее в машине Николай. – Косточки нам, мужикам, перемыли?
– Была бы для вас от этого польза! – вздохнула Вера. – Костя, Анна попросила передать ей билет на самолет.
– Зачем?
– Сам догадайся, – сделала она паузу. – Скорее всего, полетит с Балайзерами.
– Ты что, передумал лететь в Штаты? – удивился Дербенев.
– Нет, Коля. Кажется, он в очередной раз передумал жениться, – ответила вместо Кости Вера.
Дербенев оторопело посмотрел на друга.
– Это что, правда?
– Ничего я не передумал, – занервничал тот.
– А как же тогда понимать твое поведение? Они, оказывается, – обратилась она к Николаю, – за две недели только дважды виделись. Нет, ты представляешь? Дважды! Он ее даже домой не пригласил! Да у нее таких женихов, как ты, знаешь, сколько может быть в той же Америке? Так нет, все бросила, к нему через океан прилетела, а он...
– Подожди, подожди, – растерянно забормотал Дербенев. – Это после случая с кассетой? Ну, ладно, я могу оскорбиться до такой степени, но у меня это в генах, я ведь – хохол, несмотря на фамилию!
– Не волнуйся, у него этой гордыни не меньше, чем у тебя, – заметила Вера. – Только что он будет делать, когда Анна навсегда улетит? Сам себе он это сможет простить? Или снова, как страус, голову в песок засунет?