Страница 83 из 93
Первый ее удар — я находился не слишком далеко и с удовольствием за действием второй группы наблюдал — пришелся по складу риса. Охранялась эта огороженная и снабженная навесами площадка, очень неплохо, но что такое часовые и патрули, когда в дело вступают Стрелки?
Охрану выбили за считанные секунды, даже вскрикнуть никто не успел. Следом, на территорию склада проникла "пехота" — сама Цань и парочка ее помощников. Так как никто ей помешать не мог, они довольно быстро запалили склады и скрылись в ночи. А через несколько минут на зарево пожара сбежалась, казалось, половина армии цзинцев.
Потушить-то огонь они потушили, и довольно быстро, но что толку? Половина зерна была испорчена огнем, вторая половина залита водой, и ни та, ни другая в пищу больше не годилась. Конечно, что-то осталось, но по сравнению с тем, что было до пожара, это просто слезы.
Таких хранилищ вокруг Инчуаня было несколько. Большая их часть находилась внутри, парочка даже в самом городе, куда мы и не стремились попасть. Но этот, сожженный, был своеобразным хабом, куда провизия подвозилась, а потом распределялась на склады полков и соединений. Поэтому и располагалась он внутри защитного периметра, но не слишком далеко, что и позволило провести акцию так легко.
— Вот теперь Чжугэ Лян взбесится. — прокомментировал Прапор, когда я рассказал своему отряду о произошедшем. — Это ж сколько провианта загубили!
Для человека, который в моей армии как раз и отвечал за снабжение, такое разорение было подобно удару ножом в сердце. По самым скромным прикидкам, Цань уничтожила двухнедельный запас риса. Соответственно, здорово притормозив начало марша армии и расстроив хозяйственного Юань Мао.
Теперь господин Чжугэ будет разрываться между желанием найти диверсантов (понимая при этом, что десять-пятнадцать человек в окрестностях Инчуаня могут скрываться месяцами), и двинуть войска на один из моих городов. Он ведь понимает, что никакие разбойники не будут жечь склады, что это диверсия, а никому, кроме меня его продовольственную безопасность рушить не нужно.
А значит миру, который даже не успел начаться, конец.
На следующий день мы еще немного потрепали цзинцев — мой отряд уничтожил разъезд. Цань же затаилась до ночи, и с наступлением темноты просто обрушила на расположение войск ливень стрел. Ко всему прочему, она еще где-то нашла бумагу, и разбросала под стенами листовки со своим именем. Никаких глупых требований, просто, чтобы знали, кто тут армию кошмарит.
С утра к Инчуаню подошел большой отряд кавалерии — порядка трех тысяч человек — преимущественно конных арбалетчиков. Я, обнаружив это, дал знать разбойнице, и она отошла подальше. Подкрепление же сразу начало прочесывать периметр, ища следы стоянок.
Для поиска арбалетчики применили довольно необычное построение. Если смотреть сверху, то выглядело оно, как цепь с грузилами, расположенными через почти равные промежутки. Их роль выполняли крупные отряды, численностью человек под двести, а "соединялись" они меж собой крохотными группками по пять-десять всадников.
Это значило, что нас восприняли очень серьезно, и к охоте на диверсантов присоединился лично Чжугэ Лян. Насколько я помнил из разных текстов про этого исторического деятеля, он был большим любителем замысловатых построений, типа "Правое крыло атакующего журавля", "Черепахи" и "Лабиринта". Хотя последний явно был придуман Джоном Ву, который снимал "Битву у Красной Скалы".
Целый день эти ребята "тралили" сперва южное направление от лагеря, где вчера потеряли один из разъездов, а ближе к вечеру сместились на восточное. Двигались очень уверенно, определенно рассчитывая на то, что любое нападение на цепь выявит наши позиции, после чего на диверсантов уже накинуться скопом.
Но уходить от этих охотников для нас не составляло никакого труда. Не будь меня, конечно, у загонщиков вполне могло получится, если не найти нас, то хотя бы отогнать от лагеря.
К ночи поисковые отряды были вынуждены убраться за стены лагеря, и Цань тут же начала обстрелы. Несколько раз комендант порывался выпустить в направлении стрелков крупные отряды конницы, но в последний раз его словно бы кто-то удерживал. Полагаю, сам господин Чжугэ, ждущий, когда мы совершим ошибку.
Так прошел и следующий день — они искали, мы прятались. Физически приходилось держаться подальше от военного лагеря, что не попасть на радары противника. Потом к городу пришел еще отряд, крупнее первого — шесть тысяч конных. Они тоже включились в увлекательную игру "цепочка", но, как и их товарищи, успеха не добились.
Правда и мы ничего не могли сделать. Не в силах победить слоном мышь, мой враг все же смог добиться патовой ситуации — не зря его все-таки называли гением. Впрочем, меня такая ситуация, в принципе устраивала, ведь пока он тратил силы на наши поиски, он не вел армии в мои земли.
Вероятно, и Чжугэ Лян пришел к тому же выводу. И таки выступил в поход на Жунань. Как я и предполагал, разделять силы он не стал, напротив — собрал всю кавалерию, которая ранее действовала отдельным корпусом. На это у него ушло еще четыре дня, на протяжении которых мы старались нанести ему максимально возможный урон.
Благодаря его новой системе активной защиты, теперь мы могли его атаковать только ночью. Обстреливали с разных сторон, постоянно меняя цели. Разок бойцы ближнего боя сходили в атаку — прорвали периметр на самом слабо охраняемом участке, и несколько минут резвились там среди палаток и костров. Но это все была капля в море, которая у вражеского полководца могла вызвать лишь раздражение.
Наконец, войска пришли в движение и направились вперед. Несколько длинных пехотных колонн, между которыми ползла осадная артиллерия, конница, крупные отряды которой постоянно двигались по периметру, разведчики. Последние теперь тоже передвигались в новом построении — три полусотенных отряда, связанные в цепь малыми группами по два-три всадника.
Наблюдая за которыми, я решил, что атаковать их все-таки можно. Прикинул, где сам располагался бы в походе, очертил границы действия "небесного взора", исходя из предполагаемого восьмого разряда вражеского Стратега. И ударил по одному из таких тыловых дозоров.
Мы по-прежнему вели армию Чжугэ Ляна двумя отрядами — мой с тыла и Цань — с фронта. Бешеной я пока велел не проявляться, сберегая силы для ночных акций, сам же атаковал охранение.