Страница 4 из 18
– Варь? – Ольга Константиновна напоминает мне о том, где я нахожусь, отчего мне приходится до боли прикусить щеку и перекинуть ногу на ногу, чтобы затмить пульсирующее внизу живота напряжение. Не думай о нем! Не смотри на него! Еще ведь и сел напротив.
– Эм-м, – прочищаю горло, заметив обращенное на меня ненужное внимание, после чего бесшумно втягиваю носом воздух, стараясь смотреть в свою пустую тарелку. Мои эмоции играют явно не за меня. – Я не голодна, спасибо.
– Варя, чтобы ты да отказалась от маминого пирога? Нет, ты не в порядке, – с возмущением вмешивается подруга. – Ты папы что ли стесняешься?
Ее слова почему-то неприятно жалят смущением, и я уверена, это прекрасно отражается на моих вспыхнувших щеках.
Сглатываю, прежде чем осмелеть и, подняв взгляд, произнести что-то членораздельное:
– Тёть Оль, – распрямляю плечи, нервно откидывая хвост назад, – положите мне, пожалуйста, кусочек. – Протягиваю тарелку через стол, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в руках, а после того, как на блюдо опускается увесистый кусок пирога, благодарю хозяйку дома слабым кивком.
Я совершила грех, но расплата пришла за мной слишком быстро.
– Мирон, ты в курсе, что выпрашивает твоя дочь на день рождение?!
– И что же? – низким голосом осведомляется тот, и я снова не сдерживаюсь, бросая взгляд в его сторону и замечая, как вальяжно он смакует виски в своем жадном рту.
Ох уж этот рот… Самого черта, ей богу.
– Ой, мам, не начинай! – встревает Ася.
– Говори, ласточка, думаю, я смогу исполнить любой твой каприз.
Божечки, почему мне хочется, чтобы эта фраза была адресована мне? Вот что я за тупица?
Сжимаю вилку и заставляю себя проглотить хоть один кусок, чтобы отвлечься от этих глупостей, да и вообще, мне стоит как можно быстрее покинуть их семейное гнездышко. А тем более стол. Он всегда мне казался таким большим, но сейчас я задыхаюсь от нехватки кислорода, потому что все свободное пространство занимает этот мужчина.
Мирон, его зовут Мирон. Красивое имя, ему идет. Ну вот опять.
– Ну, ты сам напросился, – звонкий голос подруги помогает немного прийти в себя. – Я хочу татуировку. Рукав. Забить полн…
– Нет, – он бесцеремонно обрывает воодушевленную идеей дочь. – И это не обсуждается.
– Почему? – капризно топает ногой Ася. – Что в этом такого? Двадцать первый век, пап! Ты сам весь в татуировках!
– Моя дочь не будет пачкать свою кожу. Ты из приличной семьи, Ася. Поэтому тема закрыта.
– Но папа, что… Даже у Вари есть, и не одна!
– Ася! – шиплю на нее, буравя взглядом, но видимо выгляжу не убедительно, потому что эта зараза кажется слишком довольной.
– И что же у вас за татуировки, Варвара, – предельная серьезность в тоне Мирона заставляет меня напрячься, – и каков был мотив портить столь юную кожу?
Варвара. Кажется, будто его язык только что трахнул мое имя.
– Простите, но это личное…
– У нее бантики, – не унимается подруга, а у меня уже ладони чешутся, так хочется придушить ее. Это полный провал. Под ложечкой начинает неприятно посасывать, и я не сразу нахожу в себе силы огрызнуться, только выходит нечто похожее на жалкий писк котенка. И конечно же ни на йоту не останавливает мою подругу, которая продолжает рыть мне яму у ног своего отца.
Я даже боюсь представить, что будет, если он меня узнает, а вероятность этой катастрофы набирает обороты. Особенно когда я замечаю, как его дикие глаза прожигают мои родинки, которые я тут же прячу за волосами, перекинув хвост обратно.
– …я тоже хотела бы такие, но повторяться не комильфо. Да и с ногами мне не так повезло, у Варьки вон какие стройные.
– У тебя все отлично с ногами, Ася, – ворчу я, захлебываясь в приближающемся провале. А стоит мне предпринять попытку встать с места, с ужасом понимаю, что это мне не позволяет сделать рука, схватившая меня под столом за щиколотку. Твою ж мать. По спине будто лопатой прилетает, выбивая из легких весь воздух, даже кожу в районе лопаток покалывает. Но я отчаянно пытаюсь не погибнуть в этой чудовищной реальности.
Он ведь не дурак, чтобы за семейным обедом выказать к моей персоне излишний интерес.
Благо подруга переключается на разговор с мамой, который теперь совершенно не доходит до моего мозга, какой-то фоновый звук, доносящийся до меня сквозь пелену тумана паники, потому что сильные пальца ее отца с жадностью обжигают мою кожу даже сквозь джинсы.
Облизываю вмиг пересохшие губы, но демонстративно игнорирую мужчину.
Зачем он это делает?
Но то, что происходит в следующее мгновение, мощнейшим ударом укладывает меня на лопатки, и оправиться от такого я не в силах.
– С какого числа каникулы? – Мирон как ни в чем не бывало ведет беседу с женой, одновременно вдавливая мою босую ступню себе в пах. И черт бы меня побрал, я чувствую его охрененно крепкий стояк. Это из-за меня он так?
Опустив голову, подпираю лоб ладонями. Как мне воспринимать его поступок?
Господи, помоги мне. Аккуратно положив ладони на стол, заставляю себя оставаться сильной и с гордостью пройти через все испытания. Если конечно она у меня осталась. Что весьма актуально, учитывая последние события.
– Большое спасибо за обед, – с трудом натягиваю улыбку, делая жалкую попытку выдернуть ногу, – но мне нужно отойти.
Эти слова я адресовала конкретно ему, теперь все за столом в курсе моих намерений покинуть застолье, следовательно он не сможет меня удерживать. Не сможет ведь?
– Варюш, тебе спасибо, столько наготовила, пока мой лодырь в телефоне зависал, – тетя Оля посылает дочери предупреждающий взгляд. Естественно, Аська не стала приписывать мои заслуги себе и с гордостью похвалилась перед мамой, что мол вон какая наша Варька молодец, наготовила для папки.
Однако хватка на щиколотке ни каплю не слабеет. Вот что за человек?
Сжав руки в кулак, сквозь гул собственного сердца я все-таки выдергиваю свою ногу из лап этого чудовища. Из-за которого гореть мне на костре синим пламенем.
– Пустяки, – прикладываю все усилия, чтобы голос не дрожал. – Я люблю готовить, вы же знаете. Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за доброту. – Посылаю тете Оле теплую улыбку, испытывая странное облегчения от отвоеванного чувства свободы. Вот только из-за стола мне по-прежнему уйти не удается, потому что отец Аси подключается к нашему разговору. И не лучшим образом.
– Родители у тебя где? – щурится, потирая пальцами свою короткую бороду. Он вообще слышит, о чем разговор?
– Простите? – шокированная резким вопросом, я все же теряюсь под прицелом его тяжелого взгляда.
– Ася сказала, ты живешь здесь. По какой причине? – жестикулирует мощной пятерней, будто закинул наживку мне в глотку и теперь вытягивает ее из меня вместе с внутренностями.
– Мирон…
– Не тебя спрашиваю, Оль, – безэмоционально осекает он свою жену, ни на секунду не лишая меня своего горячего внимания. Но все же снаружи мужчина остается совершенно невозмутимым. Будто и не бесит его пятно перед глазами в виде меня. А мне чутье подсказывает, что злит. Вон как пялится. Сегодня же соберу вещи и свалю отсюда. Он узнал меня. Я точно знаю.
– Родители дома, – с вызовом отвечаю ему, задыхаясь от неловкости, потому что подлец лезет на красную территорию. – Я как раз сейчас туда и собираюсь. Было приятно познакомиться.
Вру. Не приятно, ни разу.
Он продолжает со скрытым раздражением рассматривать меня так, будто только что и не терся о мою ногу стояком, но ничего мне не отвечает.
– Мирон, девочки учатся на одном потоке, дружат. Я не вижу ничего плохого в том, что Варя остается у нас. – Тетя Оля переводит немного растерянный взгляд на меня, будто чувствует мое напряжение, но, к великому облегчению, больше ничего не говорит. И я безумно ей благодарна. Это личное и распространяться перед мужчиной, который явно станет для меня проблемой, лишнее. Чем больше он будет знать обо мне, тем больше я буду уязвима перед ним.