Страница 21 из 22
— Мне бы поменять тормозные колодки, — с энтузиазмом заявила она, кивнув на свою машину. — Если, конечно, ты не занят.
Мейс уже собирался было многозначительно указать на поднятую над ямой машину и рассудительно свести на нет все это праздное любопытство, но что-то его остановило. Возможно, то, что в ее взгляде витала едва уловимая нотка искреннего волнения женщины перед мужчиной. Мужчиной, а не механиком и не мохнатым чудищем хрен знает откуда. И он невольно уступил. И даже отвечал на ее вопросы, которые она задавала в процессе его работы. Впрочем, дальше дела они не выходили, хоть и звучали так, словно она искренне хотела пообщаться. Мейс так и не понял, зачем ей все это сдалось, но прекрасно заметил, как старательно Никки обходила тему фирм и производителей запчастей, с которыми он никак не мог быть знаком. Такая чуткость заставила все же слегка напрячься, и он снова уточнил:
— Фатаатун без проблем вернется домой сама?
На этот раз девушка не смеялась и не потешалась над его предположениями. А лишь загадочно улыбнулась и, прежде чем залезть в свой джип, произнесла:
— Нет, я правда сюда приезжаю вовсе не за этим. Я бы хотела просто узнать тебя поближе. Если хочешь, можем пересечься после твоей работы как-нибудь. Во сколько ты заканчиваешь?
Мейс не сильно поверил ее словам. Что еще могло двигать этой девушкой, кроме желания нетривиально поразвлечься, учитывая, что однажды в своих руках она уже держала совершенно нечеловеческий хвост! Но к своему же удивлению марсианин кивнул и ответил, что работает до восьми. Язык-то он потом все же прикусил, но было уже поздно: маленький джип умчался прочь.
Он с ней действительно встретился. Уже трижды. Но до сих пор находился в раздражающем замешательстве и каком-то подозрительном и неведомом доселе волнении. Он никак не мог разгадать, что именно заставляло ее так тепло улыбаться, искренне смеяться и столь лаконично рассказывать все свои занятные истории, когда она была вместе с ним. Вряд ли он ожидал чего-то особенного или конкретного, просто решил не отказываться от этого странного для него предложения. И выходя из мастерской на их первую встречу, Мейс скептически заложил руки за спину и усмехнулся сам себе, заприметив на улице ее припаркованный джип. Неужто все же пригласит к себе домой для банальной страстной ночи?
Но Никки помахала ему рукой и, пригласив его всего лишь на пассажирское сидение машины, воодушевленно заявила:
— Извини, Мейсон, я все же поинтересовалась у Чарли, видел ли ты Чикаго. И она сказала, что ты почти никуда не выходишь. Прогулку предлагать не буду, сегодня очень промозгло. Но мы можем немного прокатиться по городу, и ты уж сам потом решишь, стоит ли тратить время на наш мегаполис. Ты голодный? Мы можем что-нибудь прихватить с собой на заправке.
И, не услышав с его стороны возражений, она резво нажала на газ. Мейс несколько удивился такой прыти и первые полчаса молча взирал на мелькающие улицы и высотки шумного Чикаго, который погряз в вечерних пробках и сверкал яркими огнями нескончаемых рекламных вывесок и фонарей. Он никогда не видел столь огромных и беспокойных городов. Но не это заставляло его настороженно выгибать брови под арафаткой. А то, что Никки не лезла к нему с назойливыми расспросами, не просила открыть лицо, не донимала ненужными рассказами, а вела себя так, словно они были давними знакомыми, выбравшимися на встречу после рабочего дня.
Он наблюдал за ней краем глаза и видел, как она слегка улыбается, говоря о том, что трудится в самом занудном кафе на свете, довольно выдыхает, замечая, что с новыми колодками колеса наконец-то перестали скрипеть, забавно хмурится, сообщая, что на этом перекрестке всегда слишком короткий зеленый светофор, и неуверенно встряхивает головой, спрашивая у него, любит ли он гамбургеры. Мейс понятия не имел, что это такое, но вежливо согласился. Хорошо, что немного земных денег у него уже лежало в кармане. Ибо ему пришлось практически перехватить Никки за запястье, когда та потянулась расплачиваться банковской картой. Рукав ее куртки слегка задрался, и мохнатые пальцы обхватили теплую руку с гладкой кожей.
Это прикосновение ничуть не смутило ее и заставило лишь едва заметно улыбнуться каким-то своим явно приятным мыслям. Мейс все ждал, что она начнет удивленно разглядывать его, пока они, сидя в припаркованной машине, уплетали эти странные булки с месивом разной вкусно пахнущей начинки внутри. Но Никки делала все, чтобы не бросать на него лишних взглядов, и давала ему возможность постепенно расслабиться.
В тот раз они катались, кажется, до самого рассвета, пока Мейс не заметил, как устало поблескивают ее глаза, и не заявил, что пора по домам. Несмотря на его протесты, Никки довезла его до мастерской и сказала на прощание:
— Надеюсь, я тебя не очень утомила. Но мне с тобой было весело!
Мейс смерил ее пристальным взглядом и, выбравшись из джипа, склонился к приоткрытому окну.
— Мне тоже. Можем как-нибудь повторить. А теперь марш спать, своевольная фатаатун!
Он был уверен, что ее сонное лицо на мгновение зарделось, и она тихо рассмеялась, прежде чем уехать прочь.
И ведь действительно, они встретились вновь, а потом еще раз. И Мейс совершенно точно понял, что ему не было весело. Ему было… легко? Да, наверное, впервые легко. От того, что она не донимала его глупостями, внимательно слушала его редкие и скупые фразы о себе, предлагала прогуляться по ночному пляжу вдоль Мичигана, зная точно, что людей в этот час там почти не будет. Спокойно объясняла состав незнакомых ему блюд каждый раз, когда предлагала чем-то перекусить. Без сожалений выключала радио в машине, едва узнав, что Мейс не любил никакую музыку. И вела себя так, словно рядом с ней был приятный и интересный ей мужчина, а вовсе не покрытый шерстью марсианин со спрятанным под тавбом длинным хвостом, скрытыми арафаткой мохнатыми ушами и давно проигранным будущим. И это, черт подери, выбивало из колеи и заставляло невольно втягивать носом воздух, чтобы хоть как-то понять ее и самого себя.
Наверное, поэтому Мейс позволил себе по-свойски взять ее за запястье, пока они в прошлый раз шли ночью по отдаленной части какого-то чикагского парка. Никки вскинула голову и выжидательно посмотрела на Мейса, не отняв руки и не убыстряя неторопливый шаг. Он несколько мгновений думал, проводя пальцем по ее коже рядом с краем перчатки, и, наконец, произнес:
— Хорошо, Никки. У тебя есть ко мне вопросы? Постараюсь ответить.
Она слегка удивилась и невольно остановилась, пристально глядя Мейсу в глаза.
— Честно говоря, множество, — призналась она и невольным жестом заправила прядь волос за ухо. — Но я думала, у нас еще будет время получше узнать друг друга. Или это наша последняя встреча?
Мейс ясно увидел промелькнувшее в ее карих радужках сожаление. Бесы вселенной! Неужели ей все это было нужно и приятно, как и ему? Рука сама потянулась, чтобы освободить прядку волос и позволить ей упасть на щеку.
— Подобного рода последняя, — наконец, произнес он и распустил края арафатки, открывая ей свое лицо. — Посмотри на меня хорошенько еще раз и подумай, нужно ли нам продолжать. Потому что я не хочу, чтобы такая фатаатун, как ты, потом об этом пожалела.
Никки замерла, глядя на него сосредоточенно, пытливо и так пронзительно, что Мейс готов был зарычать. Впервые в жизни он почему-то не хотел услышать от судьбы «нет». Потому что впервые он чувствовал себя действительно живым. Она стянула перчатку и, протянув к нему руку, медленно провела слегка замерзшей ладонью по его лицу, касаясь мягко, уверенно и завороженно.
— Я думаю, нам нужно не продолжать, — ответила она тихо, — а как раз начинать.
И смело шагнула к нему в объятия, которые стерли последнее расстояние и сомнения. Ее довольный выдох потонул в его коротком облегченном рыке, с которым он решительно завладел ее губами, раскрывая их впервые, согревая, воспламеняя и впитывая их вкус, податливость и отзывчивость. Кончик носа дернулся, уловив, наконец, подтверждение того, что он действительно мог проводить ее этой ночью домой. Но Мейс не стал торопиться и дал им спокойно насладиться долгими и совершенно пьянящими поцелуями под зимним небом в опустевшем парке. Кажется, он впервые легко рассмеялся, глядя на звезды и прижимая к себе совершенно счастливую девушку, пока они не вернулись в теплую машину.