Корах. Роман о времени

Константин Консон

Корах. Роман о времени

Моим Учителям

От автора

Преодолев путь через века и эпохи, библейские рассказы не перестают удивлять своей актуальностью. Черпаешь из этого колодца мудрости, а дна все не видно, да скорее всего и нет никакого дна.

Тора не говорит о вещах очевидных, понятных из общечеловеческого опыта. Красота божественного откровения в том, что оно доносит до нас нетривиальное, к чему непросто прийти самим, но без чего нельзя обойтись. Пытаясь разобраться в калейдоскопе историй, мы то и дело сталкиваемся со странностью действий героев, неясной мотивацией поступков, когда истинные причины упрятаны за занавесом буквального прочтения. Выявление внутренних связей и раскрытие тайных смыслов – одна из самых занимательных наук, подаренных нам духовной традицией.

Внешние события являются лишь матрицей, на которую накладывается эволюция героев. Безусловно, матрица эта определяющая, она одновременно и сцена, и действие. Не в нашей воле изменять сюжеты— все записано в древних книгах. Имена персонажей также известны, и вряд ли стоит выдумывать новые. Способы толкования сохранены и переданы через века. Что же можем привнести мы?

Тора скупа на эмоции. Симпатии и предпочтения остаются вопросом нашего выбора. Именно это позволяет нам, основываясь на собственном опыте, увидеть мир глазами ее героев, понять динамику их развития, их мысли, переживания, надежды. Все то, что не отпускает, заставляет вновь обращаться к этим историям, наполняя их жизнью в любые времена и на любой земле. Это попытка сохранить знания и чувства людей, способ разговора сквозь прошлое.

Библейские сюжеты строятся от абстрактных моделей к конкретным эпизодам. Поэтому темы повторяются, получая новое развитие. Одна и та же идея формулируется в начале в терминах творения мира, затем применительно к человеку, потом— к большой семье, и наконец, к социуму. От высоты божественного замысла нас приводят к простым основам человеческого бытия.

Обретая свободу ради свободы, люди часто не знают, что с ней делать и куда себя применить. Выход из Египта— это не самоцель, а лишь путь к достижению цели – получение своей роли в союзе с Творцом. Это модель освобождения от рабства, в первую очередь духовного.

Текст Писания порой сложен для понимания, запутан и противоречив. Для осмысленного прочтения, а тем более, глубокого проникновения необходимы ключи, передаваемые устной традицией от учителя к ученику уже в течение трех с половиной тысяч лет. Они открывают четыре уровня толкования: простое понимание, чтение между строк, разъясняющие притчи и тайное знание. Такими ключами охотно оперируют герои повествования, что позволяет нам почувствовать себя исследователем со средневековой гравюры, который, проткнув небесный свод, наблюдает работу скрытых небесных механизмов.

Чередуя общий и крупный план, вслед за героями мы проберемся по чертогам Пятикнижия. Исход евреев из Египта (книга Исход) и жизнь в пустыне (книга Числа) связываются между собой историями от сотворения мира до праотцов (книга Бытие). В основу сюжета легли письменная Тора, устная традиция (Мидраш), а также передача скрытых знаний (Каббала). Весь материал аутентичный и построен на "реальных событиях".

Надеюсь, что прохождение через лабиринт хитросплетений покажется легким и занимательным. Одно можно сказать с уверенностью: листая этот роман, вы прикоснетесь к тому, что хочет донести до нас Книга книг. И пускай каждый найдет выход из своего Египта.

Замысел

Когда в начале я решил наполнить вечность,

Где одиночеством зияла бесконечность,

Еще не создал я имен, не ведал, где я,

И словно пламя в пустоте – одна идея.

Она жила во мне всегда, таилась, тлела,

Искала выхода, звала, рвалась, ревела.

Но не рождалось ни вопроса, ни ответа,

Лишь пляска черного огня в потоке света.

В исходных сферах я нашел баланс и меру,

Я создал буквы, ввел слова, придумал веру.

И, ни ядром еще не став, ни оболочкой,

Подолгу мыслями витал над каждой строчкой.

Рождались небо и земля, меж ними своды,

Ночь отделилась ото дня, разлились воды.

Земля наполнилась игрой и шумом жизни,

И мир вращался в идеальном механизме.

В нем не хватало лишь одной заглавной роли —

Того, кто сможет все менять свободой воли.

Тебя из замысла создам в последний день я,

В сокрытьи буду наблюдать твое взросленье.

Я дам завет, я сам его на камне выбью —

Придут видения, умчатся легкой зыбью.

Связав себя с тобой обещанным законом,

Я не останусь в одиночестве бездонном.

Прими ж скрижали, инструменты, и ограду,

Ты сможешь сам определять себе награду.

В тебе сольются свет и тьма, закон и милость,

Все то, что лишь с твоим приходом проявилось.

Для выполнения назначенной работы

Я помещу тебя в саду в канун субботы.

Мое творение, ты справишься неплохо,

И мне в безвременье не будет одиноко.

Знай

…

Знай, что если кто-либо из совершенных пожелает изложить устно или письменно нечто из тайн, понятых им в соответствии со ступенью его совершенства, то он не сможет даже то, что постигнуто им самим, разъяснить вполне отчетливо и упорядоченно, так, как это принято в иных разделах знания… Ибо при обучении другого, случится то же, что происходило, когда он сам изучал это: изучаемый предмет будет то появляться, мерцая, то снова исчезать, будто сама природа этого предмета такова – велик он или мал.

Раби Моше бен Маймон (Маймонид), Путеводитель растерянных, Кордоба, Испания, 12 век

Изустные истории, передаваемые из поколения в поколение, рассказывали, как Авраам первым среди людей в послепотопном мире услышал голос тонкой тишины. Голос велел ему покинуть дом отца, а также все, что связывало его с вещами и привычками цивилизации. Ему надлежало уйти в себя, в свою внутреннюю пустыню… чтобы в конце концов воздвигнуть в душе храм, обитель Всевышнего Бога.

Раби Ицхак Лурия Ашкенази (Аризаль), Цфат, земля Израиля, 16 век

Родословная героев Торы

Неактивные персонажи затемнены и приведены для полноты картины. Генеалогия представлена в сокращенном виде с целью показать соотношение поколений и родственных связей героев

Пролог

Прошлое – колодец глубины необыкновенной

Т. Манн

То, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит

М. Щербаков

По ту сторону Начала

Когда ни о каком Начале не было еще и речи, а все сущее представало одним спокойным и ясным светом, в Его сознании родилась идея.1 Едва ли возможно представить себе место и время ее возникновения, как и трудно вообразить Его самого каким-либо наглядным образом. Он находился в своей обособленной, недоступной для восприятия системе миров, которую только и можно охарактеризовать как непознаваемую. Даже фантазия отказывается поместить Его в пространственно-временные границы, во-первых, потому что они еще не были созданы, а во-вторых, поскольку Он все равно не вписался бы в их рамки. Единственное Его проявление заключалось в распространяемом повсюду однородном и равномерном свете. С Ним не была связана никакая физическая реальность, а любое Его описание выходило бы за пределы доступных понятий. Древние дали Ему имя Эйн Соф, что на священном языке означало бесконечность.2 Устремляя мысленный взор сквозь непроходимую толщу сокрытого, пытаясь расслышать отголоски непостижимой идеи, мудрецы воссоздавали образ Того, в чьем сознании возник изначальный замысел.

1

По ту сторону начала – здесь и далее по тексту делается попытка художественного переосмысления лурианской каббалы. Учение Аризаля (раби Ицхака Лурия Ашкенази, 1534 – 1572 гг.) о структуре высших миров уходит корнями в каббалистическую традицию тайной Торы, полученную Моисеем на горе Синай и открытой миру раби Шимоном бар Йохаем (1 – 2 вв.)

2

Эйн Соф – бесконечность, беспредельность, непостижимость Бога. Источник божественного света. Бог по мнению каббалистов "существовал" вне пространства-времени до сотворения мира.