Уничтожитель

— Зараза, да что значит «Нужен красный ключ»?! Я вам что, какодемон?! Я понимаю, только борт-проводник имеет этот красный ключ, но что если он голову разбил?

Духи смилостивились к вопрошавшему, и Володя улыбнулся:

— А, вот, перешла в аварийный режим, долго же ты соображала!

Стеша смотрела в салон, задрав голову. Обшивка, ей чудилось, уже дала течь, и чëрная пустота заливалась внутрь помещения, как забортная вода в симе «72 метра», куда она однажды попала. Хищная смерть притаилась наверху, осталось только дождаться еë. Девушке стало страшно, она не хотела погибать так. Она хотела выключить себя из жизни незаметно, чтобы это называлось не самоубийством, а компенсацией психологической травмы, например. Или следствием невроза.

Володя бормотал:

— Так, диагностика, что здесь? Ресурс кислородных установок… баланс энергопотребления… это всë не то… ага, дверь заблокирована, шлюзовые замки повреждены… побрейте меня наголо и назовите меня лысым!

Забавное восклицание даже Стешу отвлекло от созерцания собственного страха.

— Что случилось? — спросила она.

— Салон отстыковался от тягача. Да не просто отстыковался, а по экстренному алгоритму, с подрывом пиропатронов. Как будто тягач…

— Что «тягач»?

Володя кинулся к динамику, снова включил его.

«Пахом, это Никодим, ответь — зашипел прибор над дверью, — Пахом, это Никодим, ответь. Пахом, это Никодим, ответь».

— Никодим! — заорал Володя в динамик радостно, — Никодим, это я, Пахом! Это я, Пахом, что с вами!?

— С нами всë в порядке, все целы. Стабилизировали курс. Что у вас?

— У нас тоже всë в порядке. Мы с Адилей в порядке!

Девушка не обрадовалась, услышав голос Мохова.

— Что у вас там произошло? — спросил Корней, — Почему Вы отстыковались?

— Отстыковались?

— Да. Внезапно пассажирский отсек отделился от тягача. Теперь вас крутит вокруг поперечной оси.

— Мы ничего не делали.

— Панель управления перешла в аварийный режим?

— Да.

— Просмотри журнал событий. Там должны остаться следы. Нужно понять, с чем мы имеем дело, прежде чем что-то предпринимать. Не волнуйся, мы рядом, мы вас видим. Как там Адиля? Волнуется?

— Мы оба волнуемся.

— Передай ей, что мы вас не бросим.

— Она тебя слышит.

— Адиля!

Стеша, непривычная к фальшивым именам, не сразу сообразила, что обращались к ней.

— Адиля! — повторно позвал её Мохов.

На четвереньках она подползла к динамику.

— Да… Никодим, я тут.

— Адиля, не волнуйся, мы вас вытащим. И не в таких передрягах бывали.

— Спасибо, Никодим.

— Ну, давайте, Пахом, проверь журнал, связь пока разрывать не будем.

После разговора с Корнеем Стеше показалось, голодная пустота чуть отпрянула назад, в противоположный конец салона, будто испугалась огонька надежды, что загорелся у девушки в душе.

Володя погрузился в работу с сенсорной панелью управления, опять рисуя пальцами колдовские знаки на разноцветном экране. Выспросив у духов, что хотел, вернулся к динамику.

— Никодим, ты тут?

— Да, Пахом, слушаю тебя.

— Ничего не понятно, в общем. В какой-то момент система просто решила отстыковать наш отсек по аварийному протоколу.

— Это уничтожитель. Не знаю, у вас или у нас, но, я уверен, это его работа.

— Возможно. Что будем делать?

— Зависит от того, в каком состоянии отсек.

— Шлюзовые замки двери в кабину повреждены, сама дверь заблокирована.

— Лидия говорит, что в таком случае мы пристыковаться не сможем. Но мы попробуем выровнять своë вращение под ваше, и вы перейдëте к нам через аварийный выход.

— Как нам это сделать?

— В хвосте салона расположен аварийный выход. Под каждым сиденьем закреплëн сложенный обжимной костюм. Продвигайтесь к хвосту и там наденьте их. Лидия говорит, там есть такая же панель, так что свяжитесь с нами, как только там окажетесь. Понял?

— Понял.

— Повтори.

— Подняться к аварийному выходу в хвосте салона, надеть там обжимные костюмы и связаться с вами.

— Хорошо. Будем ждать вашего сигнала. Наша частота…

— Осталась в памяти системы, — закончил за Корнея фразу Володя, — я же у вас, всë-таки, эксперт по связи.

— Ну прости, забыл. Всë, конец связи.

Стеша, услышав предложение Корнея о переходе из пассажирского отсека в челнок через открытый космос, едва не задрожала от страха. Она заранее с абсолютной ясностью осознала, что не сможет этого сделать. Но признаваться в свежеобретëнном знании почему-то казалось ей стыдным, и не было времени даже подумать, почему она стыдилась человека, некоторое время назад разбившего ей жизнь. Поэтому девушка с самым внимательным видом слушала, как Володя рассказывал ей план спасения. И про то, что добраться до хвоста салона будет совсем несложно, по мере приближения к центру салона псевдогравитация будет ослабевать, а после его прохождения и вовсе сама вытолкнет их к противоположному торцу. И про то, что обжимные костюмы спасут от декомпрессии, а простенький блок с реагентами сможет перерабатывать выдыхаемый углекислый газ в кислород в течение целых двадцати минут. И про то, что перепрыгнуть от отсека к тягачу сквозь бесконечную хищную пустоту являлось совсем простым делом.

В голову Стеши вдруг пришла мысль, что всë это было затеяно с целью избавиться от неë. В самом деле, оторванный от тягача пассажирский отсек на случайно сложившейся околоземной орбите представлялся идеальной могилой, которую ой как не скоро найдут, если вообще обнаружат. Девушка считала подобные мысли опасными, но сейчас не отшатнулась от них, возможно, из-за давления пустой тьмы внутри и снаружи отсека, возможно, потому что слишком часто сталкивалась с обманом и предательством за последние двое суток.

— Готова? — спрашивал еë Владимир о чëм-то. — Стеша, готова?

— Да, — кивнула она, пока не понимая, о чëм речь.

— Тогда вперëд. В смысле, вверх.

С этими словами Владимир встал в проход, подпрыгнул и полез к центру салона, хватаясь руками и ставя ноги на спинки сидений и подлокотники.

Стеша последовала его примеру. Первые рядов шесть ей было очень тяжело, дважды она едва не сорвалась вниз и замирала на месте, испуганно прижавшись к торцам кресел. Владимир каждый раз порывался спуститься и помочь, но Стеша останавливала его то ли из гордости, то ли из страха. Тьма обволакивала девушку липким туманом, который аварийная подсветка дорожек была не в состоянии развеять.

Поднявшись на полтора десятка рядов, девушка почувствовала, как центробежная сила уменьшилась и практически не прижимала ступни к опорам.

— Сейчас начинается почти невесомость, — предупредил Владимир, — можешь перестать цепляться за кресла и просто отталкивайся от них.

— Я не улечу?

— Я тебя поймаю. Ты раньше попадала в невесомость?

— Нет.

— Это весело. Если не застревать в ней.

— Что значит «застревать»?

— Зависнуть в воздухе одинаково далеко от всех опор. Смотри за мной и делай как я. Не бойся оттолкнуться слишком сильно, я тебя поймаю.

Задрав голову, девушка увидела, как Владимир убрал ноги с кресельных спинок и, отталкиваясь одними руками, поплыл вдоль прохода. Стеша попыталась повторить действия парня, и у неë как будто получилось поплыть так же, но, всë же, не совсем так. Может, виной всему была еë неопытность, или причина скрывалась в темноте, лишь едва разбавленной светом аварийных дорожек и не позволявшей верно определять положение предметов и рассчитывать расстояние до них.

Чем ближе к центру, тем полнее ощущалось вращение. Девушка крутилась вместе со всем отсеком, кажущаяся неподвижность которого придавала всё набиравшему силу ощущению вращения оттенок мистического проклятья. Воля высших сил, незримая и неумолимая, будто специально не пускала Стешу к спасению из-за прошлых грехов. В глазах девушки темнело, она теряла контроль над координацией, она просто не могла плыть вперёд, невыносимо удушливая тошнота запирала глотку мерзким комом и заполняла мозг липким осознанием собственного бессилия.