Страница 20 из 45
— Не хотела тревожить, — несмело улыбаюсь и тихо спрашиваю. — Что это за место?
— Тут наши загадывают желания.
— Наши?
— Те, кто ищет дом и новую родину, — усмехается женщина и закуривает от пластиковой зажигалки. — Но судьба улыбается только тем, кому посчастливилось встретить Диина, но многие слепы и часто не узнают его.
— Ты про Ноа Гостя?
— Возможно, про него, — кивает женщина. — У него много имен, потому что каждому он представляется по-разному.
— Меня сюда конфетка привела, — высовываю кончик языка, на котором тает последний осколок карамельки.
— Ну, раз Диин тебе улыбнулся, то загадай желание и брось монетку.
Подхожу к фонтану, стискиваю в пальцах монету и оборачиваюсь на женщину:
— А вы загадали свое желание?
Женщина выглядит уставшей, печальной и отчаявшейся. Глубокие морщины на переносице — следы сожаления и большой вины.
— Нет, милая, — незнакомка выдыхает густой дым и горько усмехается. — Мне Диин не встречался и не улыбался. Я тут сижу в слабой надежде, что он придет, но я знатно проштрафилась и он не отвечает на мой зов.
— Чего вы бы попросили? — мое любопытство не знает границ.
— Сына вытащить из банды, — кривится женщина. — Добром это не кончится, но кто слушает матерей, когда кровь кипит молодостью и безрассудством?
Протягиваю монету женщине. Разве мои проблемы сравнятся со страхом той, чей сын по глупости оказался не в той компании? Если фонтанчик действительно исполняет желания, то пусть ребенок вернется к маме.
— Дурная, — фыркает женщина. — Кто ж разбрасывается благословением Диина?
— Я разве разбрасываюсь?
Незнакомка тушит окурок о подошву ботинка и пристально смотрит на меня:
— Я была плохой матерью. И это я не доглядела за сыном, потому что валялась днями и ночами обдолбанная вусмерть.
— Это не важно.
— Ты должна знать, кому отдаешь благословение Диина, крошка. Я обманщица, воровка и старая дрянь. Если я приму твой дар, то велика вероятность, что я начхаю на Бо и потребую денег, наркотиков, алкоголя и силиконовых сисек.
— Сиськи вам зачем? — в изумлении медленно моргаю.
— Всегда хотела вставные сиськи.
— Бо — имя вашего сына?
Женщина кивает, а я отворачиваюсь к фонтану, прижимая монету к груди. Я не знаю, кто такой Бо и как он выглядит, но Вселенная должна понять посыл моего желания. В конце концов, звезды будут поумнее меня.
— Хочу, чтобы Бо ушел из банды.
Подбрасываю монетку в воздух, и она искрит в лучах солнца, а затем с тихим бульканьем ныряет под зеленую ряску.
— И откуда ты такая взялась? — со лживым недовольством кряхтит женщина.
— Может, я тут, потому что Диин услышал ваши молитвы? — подхожу к ней и присаживаюсь рядом. — И он знает, что у вас велик соблазн пожелать вставные сиськи и поэтому подослал меня. Меня мои сиськи устраивают.
— Спасибо, — бурчит женщина и взирает на фонтан. — Зря ты…
— Если бы у меня был сын в банде, я бы, может, и не была такой доброй, — вздыхаю и поправляю юбку.
Женщина бросает на меня блеклый взгляд, встает и медленно шагает прочь. Смотрю на шрам. Нет, вырваться из преступной группировки куда сложнее и опаснее, чем избавиться от сделки с Божеством и Колдуном. Мне, в отличие от Бо, не угрожает смертельная опасность и месть бывших дружков. Капризы и истерики двух дураков переживу. И у меня еще остался амулет, что грел грудь мягким теплом.
Глава 19. Книжный клуб
Закрываю дверь и прислушиваюсь к тишине. Соседка уехала на несколько дней с коллегами в небольшой отпуск, однако в квартире я не одна. Агатес и Карнон здесь. Устало прохожу на кухню, игнорируя молчаливых гостей, сидящих за пустым столом, и открываю холодильник под их мрачными взглядами.
— Где ты шлялась? — строго спрашивает Колдун.
Разворачиваюсь к наглецу и открываю бутылочку газировки:
— А ты мне кто, чтобы я перед тобой отчитывалась? Муж? Бойфренд?
— Отдай камень.
Сажусь за стол, делаю очередной глоток и отрицательно мотаю головой.
Молчание, что прерывается моими жадными глотками. Карн прищуривается, когда я слизываю сладкую капельку со стеклянного горлышка и шумно выдыхает. Улыбаюсь — маленькая и безобидная провокация удалась. С плеча Агатеса на стол прыгает Чуба, подбегает и с писком поднимает передние лапки. Лью немного газировки в крышечку и придвигаю к пауку.
— Чуба, — шипит Агатес. — Тебе нельзя сладкое.
— Почему?
Паук всасывает угощение и падает на спинку, истерично перебирая лапками.
— О, Господи! — вскрикиваю и аккуратно подхватываю Чубу на ладони. — Не умирай! Я же не знала!
Паук тает в руках в липкую субстанцию и просачивается сквозь пальцы на стол черной лужей, которая вновь обращается в дергающегося паука. С визгом и в холодном ужасе прижимаю ладони ко рту. Я убила демона кошмаров сладкой газировкой со вкусом малины! Через секунду, что показались мне вечностью, Чуба подскакивает на восемь лапок и возвращается к ухмыляющемуся Колдуну.
— Это не смешно, — с сиплым осуждением говорю Агатесу. — Я чуть не поседела.
Чуба что-то скрипит на паучьем, и Колдун кривится:
— Ему жаль, что ты испугалась, — и строго добавляет, — а вот мне нет. Отдай камень.
Хочу спросить, а что Колдун предложит мне взамен, но становится совестно. Я не из тех, кто торгует душами и даже их кусками, но и возвращать камень тоже не согласна. Пусть остается у меня. У сердца.
— Дохлый номер, — подытоживает с ехидной улыбкой Карн.
— С хрена ли ты такой довольный? — Агатес с возмущением глядит на друга.
— Покажи камешек, — кудрявый стервец поддается в мою сторону, и в его зелёных глазах пляшут огоньки лукавства.
— Показать покажу, но не отдам.
Выуживаю из-под ворота блузки амулет, и мне кажется, что сияет он ярче. Агатес стискивает зубы до скрежета, и воздух вокруг него вибрирует темными всполохами.
— Потрогать можно? — тихо и с наигранным придыханием спрашивает Карн, вглядываясь в глаза. — Я буду нежен.
— Нет, нельзя, — шипит в ответ Агатес.
Медленно киваю. Карн касается пальцами амулета, и Колдун резко хватает друга за плечо, чтобы остановить его от опрометчивого шага. Чувствую как искра света из амулета растекается по моему телу и волной переходит к Божеству в желании вернуться через него в сердце Агатеса.
Зрачки Карнона расширяются, и он смотрит на меня иначе, чем прежде — с удивлением и растерянностью. Божество сипло выдыхает и через несколько секунд молчаливого смятения убирает руку, и вспышка чужой души возвращает в амулет. Агатес сглатывает и недовольно отворачивается от оторопевшего друга.
— Я удивлен, — тихо обращается Карн к Колдуну.
— Заткнись, — пристыженно цедит сквозь зубы тот.
— Насколько сильно он в меня втрескался? — спрашиваю я и подпираю подбородок кулачками, хитро вглядываясь в лицо Божества. — Надеюсь так сильно, что не мог спать ночами.
— Я не буду отвечать, — говорит Карн и отводит взор, — из-за мужской солидарности
Агатес с укором глядит на меня и пренебрежительно фыркает, но раз Карн был так впечатлен, то Колдун влюбился, как школьник. Это невероятно льстит и печалит. Рисую в голове, как Агатес признается мне в чувствах, почему-то со слезами, и я с восторгом отвечаю ему взаимностью. И тоже плачу. Тихо всхлипываю от осознания того, что этого никогда не произойдет и под изумленными взглядами гостей смахиваю слезу.
— Раз нашли, как войти, — я встала из-за стола, — то найдете и выход.
— Вот это хамство, — охает Агатес и смеривает меня взглядом. — Мало того что воровка, так еще и невоспитанная и негостеприимная.
— Хамство — приходить без приглашения.
Гордо вышагиваю мимо Карна и Агатеса, выдавливая из себя желание посидеть с ними еще чуток и поболтать, но никто из них во мне не заинтересован, поэтому не стану навязываться с душевными разговорами. Лучше почитаю. Что-нибудь о любви и благородных рыцарях, которые спасают красивых и одиноких дам.