Страница 14 из 16
– Отменный вкус, – одобрил Марон.
– Рыба, – уверенно произнесла я и добавила: – Удивительно приемлемо для рыбы.
– Точно, ты же не любишь рыбу, – горестно вздохнул пес и понюхал коробку: вдруг там что-то еще есть?
Но в коробке была лишь небольшая записка.
Летящим почерком Правитель желал нам всяческих благ и надеялся, что этот набор украсит нашу неделю. На коробке, оказывается, были кулинарные чары.
– Наивный человек, – хмыкнула я. – Где он видел собаку, способную растягивать вкусняхи на неделю?
– Не сравнивай, ик, меня с местными вырожденцами, – недовольно проворчал Гамильтон и ушел в спальню.
По мере передвижения он увеличивался и увеличивался в размерах, так что жалобный скрип кровати услышали все.
– Надо как-то заказать свежее белье, – вздохнула я.
– И чего это мы такие брезгливые? – поразилась Тина. – Как на практике лягушек на костре жарить и сокурсников угощать – так ты первая была.
– Так я же угощала, – фыркнула я, вспоминая то маленькое приключеньице. – Да нет, просто шерстинки колкие и прямо в кожу впиваются. Он ведь и правда воин, и шерсть соответствующая.
Друзья только переглянулись. На слово они мне не верили, а Гамильтон был слишком ленив, чтобы что-то кому-то доказывать. Но я-то точно знаю, что мой компаньон – превосходный боец. В своем, правда, неповторимом стиле. Тут уж приходится смиряться и брать что есть.
К слову о лени – не прошло и двух минут, как из спальни донесся раскатистый храп.
– Вот просто представьте, – хихикнула Тина, – что вместо артефактов-подглядок, комната была бы оснащена ушками-подслушками.
Храп на мгновение стих, мы переглянулись и захохотали в голос, когда мой компаньон после краткой тишины выдал особо пронзительную руладу!
– Меня не оставляет ощущение некоей подвешенности. – Я выразительно потерла шею. – Правитель здесь, а мы сидим, в носу ковыряем. Дальше-то что?
– Ну, не все здесь в носу ковыряют, – Марон взмахнул тонкой пилкой для ногтей, – кто-то другое место гигиенит.
Быть ему битым подушками, но дверь распахнулась без единого стука, и в проеме появилась сестра Мирта.
– Вас, кажется, подглядывать поставили, – недоуменно произнесла я и бросила маленькую, но увесистую думочку на ковер.
– Не очень-то вас и жалуют, – будто не слыша моих слов, произнесла Божья Сестра. – Гостиная, спальня…
– Хр-р-хр уау, – протяжно отозвался сладко спящий Гамильтон.
– И две комнаты для сопровождающих, – продолжила запнувшаяся на мгновение сестра. – Как вы живете в таких условиях?
– Прекрасно живу, – я пожала плечами, – или вы ждете, что дочь барона и дочь герцога поселят в одинаковые комнаты?
– Но ведь на Отборе все равны? – Она прищурилась, я разозлилась:
– Это очень, очень дешевая провокация. Дверь – там.
– Вы не хотите доказать всем, что можете быть чем-то большим, чем просто…
Она развела руками, показывая, что ее словарный запас нищ и невыразителен.
– Странные, немного жестокие люди, – это я говорила о миледи проректоре и ректоре, – резонно заметили, что мне не нужно позориться. Достаточно быть собой.
– То есть вы по жизни посмеш…
Она икнула, глядя на острие клинка, что сейчас холодило кончик ее носа.
– Хотите, я срежу вам нос и вы сможете убрать его в кошель. Убрать и никогда не доставать, чтобы не возникало искушения сунуть его куда не следует, – процедила я.
– Значит, сотрудничать вы не хотите. – Она подозрительно быстро взяла себя в руки и, отступив на шаг, криво улыбнулась. – Хорошо.
Круто развернувшись, она направилась было к выходу, и я, честно говоря, предвкушала зрелище: Тине лучше всех удавалось сдвигать реальную дверь и рисовать на ее месте иллюзию…
– Посмешище, – процедила сестра Мирта и взмахом руки вернула все как было.
– Зачем тебе все это? – крикнула я ей в спину.
Но в ответ получила только скупой непристойный жест. Что было очень некрасиво со стороны той, кого величают Божьей Сестрой! Впрочем, некоторые представители нашего пантеона еще и не то своей пастве показывают… Но нас, просвещенных и приличных, это не касается. За экзотикой – на остров Цветов.
– Знаешь, мне кажется, мы ее еще вспомним, – задумчиво произнес Марон и спрятал пилку куда-то в рукав.
– Я в любом случае не могу дать ей то, что она хочет.
– Ты леди, – пожала плечами Тина, – могла бы присоединиться к этой гонке.
– Я леди, – согласилась я и безжалостно уточнила: – Окраинная. Могу сварить походный кулеш и выбрать червей из проклятой раны. Могу обустроить лагерь и стреножить лошадей. Или выхватить отцовский клинок и повести отряд в бой. Но… Вот это вот все – не мое. У всех свое место, знаешь ли.
– Тебе предложили развлечься, а ты мысленно отбор выиграла, – проворчала Тина.
– Потому что нет смысла вступать в борьбу, одновременно настраивая себя на проигрыш, – наставительно произнесла я.
– За нами скоро придут, – встрепенулся вдруг Марон.
А мы с Тиной недоуменно на него посмотрели и потребовали подробностей. Поскольку уж в чем-чем, а в предсказаниях наш друг не силен от слова совсем. Даже я лучше на чаинках гадаю!
– Прислушайтесь, – фыркнул друг.
В коридоре действительно что-то происходило. И, судя по накалу страстей, либо обыск на предмет непристойных картинок (было такое у нас в Академии), либо ценные указания раздают!
И раз никто не кричит и не плачет, расставаясь с самым дорогим, значит, все-таки второе.
Мы, все трое, увеличили софу и сели рядком, не сводя глаз с двери.
– Как думаете, хоть кто-нибудь в этом дворце умеет стучать в дверь? – с интересом спросила я.
– Мы это узнаем, – улыбнулась Тина, – через три, два…
Дверь распахнулась, и в комнату вошла драконья жрица.
– Один, – досчитала подруга. – Никто не умеет, что весьма печально.
– Хр-р-р-р-р! Уар-ра, – согласился с ней Гамильтон.
– Вы привели мужчину? – оторопела леди Илзерран и поспешно прикрыла дверь, чтобы никто больше не услышал моего компаньона.
– Я здесь с самого начала, – обиделся Марон.
– Она про Гамильтона, – пояснила ему Тина.
– Такая маленькая собака издает столько шума? – поразилась жрица.
Уточнять, что мой пес не потерял связь со своим миром и может куда больше, чем иные компаньоны, я не стала. Лишняя информация, абсолютно лишняя.
– Завтра на рассвете вас ждет Испытание Невинности.
Леди Илзерран честно пыталась быть пафосной, но повторенная в дцатый раз фраза явно набила ей оскомину.
– А если простыми словами? – спросила я.
– Выйдете наружу босая и в белом платье, без украшений и с распущенными волосами. – Драконья жрица чуть улыбнулась. – Там в присутствии Правителя и его семьи вы будете проверены на соответствие высокому званию…
– Всей семьей проверять будут? – заржал Марон и тут же зажал себе рот руками, чтобы через секунду спросить, не родственница ли леди Илзерран нашей миледи проректору.
– Она моя племянница, – любезно пояснила драконья жрица. – Проверять будет жрец, магией.
– А нас будут делить на кучки? – с интересом спросила я. – Как, знаете, крупу. Поедена жучками и не…
Ох, а у этой леди проклятья куда искристей!
– Результат объявят приватно, – процедила леди и покачала головой. – Вы невыносимы, леди Фоули-Штоттен, вся в своего безумного отца!
С этими словами она резко повернулась и вышла, захлопнув за собой дверь.
– Она знала твоего отца? – ахнула Тина.
А я только плечами пожала:
– Много кто знал барона Фоули-Штоттен. Отец приезжал в столицу редко, гораздо чаще он прямо писал, что у него есть более важные дела, нежели бесполезное и бессмысленное обсуждение бесполезных и бессмысленных вещей. Он не был в опале, но и обласкан вниманием тоже не был.
– Воин, – из комнаты выполз Гамильтон, – его знали и в нашем мире.
– У него был компаньон пес? – удивился Марон. – Обычно у детей и родителей разные компаньоны.
Мы с Гамильтоном одинаково фыркнули: