Страница 22 из 89
Глава 3
— Вот!
Я положил перед Силантьевым на стол папку.
— Что это? — спросил тот, с подозрением глядя на меня поверх очков.
— Песня.
— Я понимаю, что песня, вряд ли вы мне принесли бы рассказ или повесть, учитывая моё место работы. Что за песня, о чём?
После приземления нашего рейса в «Шереметьево» дальше все отправились кто куда. У кого каким-то чудом осталась валюта — поехали в отделение Сбербанка на Смоленку, менять её на чеки «Внешпосылторга». Ну а я направился на репетиционную базу эстрадного симфонического оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио.
Нагрянул без предупреждения. Позвонил, представившись сотрудником Министерства культуры, узнал, во сколько репетиция (если она сегодня вообще будет), а получив положительный ответ, расписание репетиций и приехал.
Юрий Васильевич принял меня в своём кабинете со всеми полагающимися почестями, даже чай организовал со свежими маковыми баранками — признался, что купил утром по пути на работу. Поинтересовался, какими судьбами я в Москве, поздравил с победой, получил в подарок магнитик. А следом я шлёпнул перед ним на стол папку.
— Песня называется «Малая земля», — сказал я, нагло откусывая от баранки добрый кусок. — Песня о смертниках, воевавших за Новороссийск, о героях, о Великой Победе. Ну и, думаю, Леониду Ильичу понравится, он как-никак воевал в тех местах.
— Ага, Леониду Ильичу точно понравится, — понимающе протянул Силантьев, не сумев скрыть улыбки. — Ну что ж, давайте глянем, что вы тут сочинили.
Ноты я набросал сам, а вот с аранжировкой попросил помочь Дорнбуша. Он на песню особо не претендовал, в смысле исполнения её «ЭВИА-66», слишком уж парадная она была, и даже на то, чтобы его имя, как говорится, было указано в титрах. Тем более я ему за услугу проставился ящиком коньяка, как говорится, с барского плеча.
Силантьев знакомился с песней, довольно мелодично напевая её себе под нос:
Малая земля. Кровавая заря…Яростный десант. Сердец литая твердь.Малая земля — геройская земля,Братство презиравших смерть…
Допел до конца, испытующе посмотрел на меня. Я даже немного заволновался, вдруг он где-то уже это слышал? Хотя вроде бы песня дебютирует в 75-м, но кто знает, вдруг Пахмутова с Добронравовым держали её в столе. Наконец Силантьев, покряхтев, высказался:
— В этом что-то есть. А откуда у вас такие познания о той операции советского десанта?
— Книжку читал, так и называется — «Малая земля». Автор — Георгий Соколов, участник того самого десанта. А про то, что Брежнев был так же его участником, услышал от экскурсовода, когда был в Севастополе, — приврал я.
— Ясно… Кто-то ещё её исполнял?
— Что вы, Юрий Васильевич!..
— Понял. А кого предлагаете в качестве солиста? Снова Лещенко?
— На этот раз, пожалуй, Магомаева.
— Хороший выбор, — дёрнул бровью дирижёр. — Думаю придержать её до концерта к Дню Победы, за три месяца отшлифуем. Не против?
— По-моему, для дебюта самое то. Только было бы здорово, если бы Магомаев её пел с хором имени Александрова, а на заднем фоне на большом экране будут идти кадры хроники высадки того самого десанта. Их недавно по телевизору показывали в какой-то передаче. Кстати, — решил я сменить скользкую тему, — у меня теперь свой дом в Свердловске…
— Вот как? Поздравляю!
— Спасибо! Так вот, вместе с домом мне достался и телефон. Я для вас заранее записал его.
Я протянул ему вырванный из блокнота листочек.
— Что ж, будем на связи, — сказал Силантьев, пряча листочек в карман.
В Свердловске меня ждала Полина. В нашем доме, где к моему появлению всё сверкало чистотой, а на столе после вопроса-утверждения, как я, должно быть, проголодался с дороги, появились тарелка горячего борща с плавающей на маслянистой поверхности пятном сметаны, несколько зубчиков чеснока (обожаю его, хоть убей), и краюха купленного утром в ближайшей булочной «Бородинского». Опустошив тарелку, я рассыпался в похвалах борщу и потребовал добавки. А потом…. Ну да, сначала вручил подарок, а потом уже мы рухнули в постель и на ближайший час забыли обо всём на свете.
Утром Полина вспомнила, что пару дней назад ближе к вечеру около наших ворот крутились двое парней подозрительного вида, прятавшие глаза за козырьками кепок. Видела их в окно второго этажа, прячась за шторкой. Крутились они там минут пять, даже пытались подпрыгнуть и посмотреть, что там, за забором, внутри.
Я задумался. История пахла не очень хорошо. Урки решили обнести нашу хату? А если просто любопытные прохожие? Но что-то слабо верилось в подобного рода совпадения. И правда, собаку, что ли, завести? Хоть потявкает, если чужие через забор полезут.
Нет, с этим нужно что-то делать. Хм, а не устроить ли засаду? Уйдём утром типа учиться, а я огородами через соседский двор заберусь через дверь с задней стороны дома, и запрячусь в одной из комнат с топором в руках. Буду сидеть, поджидать воров.
И сколько так сидеть? Ну день, два… На третий надоест, тут-то ворюги и нагрянут. Вот же блин, задачка.
Можно, конечно, пожилую соседку попросить приглядывать за домом в наше отсутствие. Но она и подслеповата, и глуховата, пользы от неё… А другие соседи сами днём на работе, дети в школе.
Тут я вспомнил про Прокурора. Может, он сможет чем-то помочь? Как-никак должен знать всю местную шушеру. Бумажка с телефоном всё это время лежала свёрнутой вдвое в моём кошельке, в отдельном кармашке. Стоит только достать и позвонить.
А вдруг это всё же не воры? А я, получится, только из-за своих ни на чём не основанных подозрений потревожу уважаемого вора… Хм, уважаемого, тоже начал думать, как жиган какой-нибудь.
Или подождать, пока обнесут дом? Твою ж мать, везде засада. Ладно, утро вечера мудренее, может, на свежую голову какая умная мысль придёт.
Не пришла. Зато пришёл один из той парочки, о которой говорила Полина. Он заявился под видом газовщика. На нём даже была спецовка и в руке чемоданчик с инструментом. Полина в тот момент дома была одна, я ещё торчал в институте, а узнала типчика, уже впустив домой. Предупреждал ведь, чтобы без меня никого посторонних, кроме участкового, не впускала… Просто повезло, что урка не убил её и не изнасиловал. Наверное, заявился чисто с разведывательной целью, даже попросил поставить роспись на бланке, что Полина и сделала трясущейся рукой. Сказала, что она тут не прописана, но «газовщик» махнул рукой, мол, не имеет никакого значения.