Страница 226 из 243
- А если мужу захочется? Есть такие, кому дети нафиг не нужны, но не думаю, что твой брат из таких. Даже я вижу, как Димка к вам обоим привязался, а это значит, что вы любите детей!
«Просто обожаю!», - скептически подумал я, представив, что летом у меня появится орущий комочек дома.
- Так что, Сашка, пойми меня правильно! Вита очень хорошая девочка и подруга, замечательная жена из неё выйдет, но счастья вам не принесёт. Извини за прямоту.
Водитель высадил меня не очень далеко от дома, я поблагодарил и пошёл, раздираемый противоречивыми чувствами.
Мне было неловко ехать к Вите и признаваться, что я вчера был у неё. Тогда она переменит своё отношение ко мне.
Может, так и сделать? Тогда не захочет со мной не только близости, но и общаться.
Но может и простить, ослеплённая любовью. Подует губки, потом решит, что хорошо, что не втянула сюда мою сестру, и утащит меня куда-нибудь, где будем счастливы полчаса, а потом расстанемся навсегда.
Может, пойти, поговорить с Сашенькой?
Сашенька отправит меня к Вите, и навсегда отвернётся от меня, как от мальчика.
Больше не с кем говорить, парни одно скажут, девушки другое.
Конечно, говорят, чего хочет женщина, того хочет бог, но Вита ещё не женщина, хоть ей уже скоро 15 лет, кажется, будет, а от меня всё равно не забеременеет, при всём своём желании.
И хочется, и что-то мешает сделать счастливой девочку.
Сашенька?
Куда ни кинь, везде запрет!
Когда пришёл домой, мама только вздохнула.
- Где тебя только черти носят? – спросила она, увидев, в каком виде я пришёл, вернее, пришла.
- Мама, я ездил за город, - оправдывался я, - там меня могли побить, а девочек не бьют. Но даже там меня узнали…
- Что тебе понадобилось за городом? – удивилась мама.
- К знакомым ездил, - ответил я, думая, как помыться, не замочив руку.
- К девочке? – проницательно спросила мама.
- К брату и сестре, - согласился я, - мама, если помоешь меня, спрошу у тебя совета.
- Помою, куда я денусь. Отец хочет с тобой встретиться, - у меня в животе смёрзлись внутренности.
- Когда?
- Когда ваше высочество соизволит! – ответила мама.
Значит, с Сашенькой что-то случилось, понял я, и пошёл в ванную, набрать горячей воды.
В своей комнате разделся, прихватил свежее бельё (не знаю, откуда оно берётся в шкафу), побежал в ванну, отмачивать пенисишку. Подсознательно я готовился к встрече с Витой.
Один Сашка в голове думал про Сашеньку, другой, наверное, Серёжка, думал. О предполагаемой встрече с Витой.
«У неё, наверное, кровь потечёт, поэтому надо, чтобы писюн был чистый, насколько возможно!», - и пытался открыть, чтобы вымыть. Получилось почти до половины, но пришла мама.
С Сашенькой у нас получалось всё естественно, будто так и надо, а Виту я буду стесняться, наверное, и она меня, тоже. Тогда смазки будет мало, и у меня может не получиться ничего.
Мысленно проигранный бой, означает, что в реале ты потерпишь поражение, закон тэквандо.
Что могло случиться с Сашенькой? Если у меня планы на девочку, у неё должны быть на мальчика. Я, можно сказать, уже смирился с этим, что поделаешь, если туда нельзя, сюда нельзя?
Вита, наверное, узнала меня, только делала вид, что разговаривает с Сашенькой, а не со мной. Так гораздо легче сказать, что хочешь, и не вызвать ревность сестры.
Мама мыла меня, как куклу, я покорно выполнял все её просьбы, сесть, встать, наклониться, чтобы хорошо промыть попу.
- Свой писюн сам помоешь? – спросила она.
- Попробуй. Может, у тебя получится, - предложил я маме, но он тут же прыгнул, как только мама его взяла в руки.
Больно, когда пытается открыть!
- Как-то ты делал его маленьким, попробуй, - я пытался, но орган сегодня был упрям.
«Перед сном попробую заняться медитацией!», - решил я.
- Мама, ты шприцы кипятишь?
- Шприцы? – не поняла мама.
- Да, мне же укол надо поставить, забыла, что ли? Вчера мне Татьяна Витальевна ставила, сегодня ты!
- Я? – мама даже поливать меня перестала, - Но я не умею! Может, Сергей?
- Мама, я стесняюсь Сергея!
- Не говори глупостей!
- Ты мне разве не ставила уколы, в детстве? – удивился я.
- Тебе только в больнице ставили, а так, ты не болел настолько, чтобы уколы ставить.
- Мне что, у Татьяны Витальевны поселиться? – спросил я.
- Ладно, поставлю! – шлёпнула она меня по попе. – Только не вой!
- Иголку не сломай…
Поставив шприц и, иголки кипятиться, мама, съедаемая любопытством, пошла в мою комнату, узнать, что за совет я хочу у неё спросить.
И я рассказал ей всё.
- Что теперь делать? – спросил я.
- Сашка! Ты же ещё ребёнок совсем!
- Был бы взрослым, не спрашивал бы! – резонно ответил я.
- Не знаю даже, что тебе сказать, - задумалась мама, - может быть, ты уже в крайности кинулся!
- Может быть, и так, но, насколько я знаю девчонок, она настроена серьёзно.
- Твой поступок может сломать ей жизнь.
- Она и так сломана, мама, если дети будут рождаться больными. Ты вот, собираешься родить, а если бы ты знала, что он таким, как Димка, родится?
- Ой, Сашка, типун тебе на язык! Разве твой Димка не хочет жить?
- Очень хороший мальчик, умный, учится на одни пятёрки, но у него нет друзей, ему даже одеться больно, постоянно голышом ходит. Я ему смастерил повязку, наподобие моей, она не очень ему вредит.
А когда его папа рассказывал, как он мучился в детстве, у меня волосы дыбом встали! – погладил я рукой с маникюром свою новую стрижку. Мама заметила, взяла руку, посмотрела.
- Ну, мам! Я же переоделся, а волосы торчат! Зашёл к Карине…
- Опять, наверное, бешеные деньги отдал?
- Не очень, три рубля взяла, со скидкой…
- Маму бы сводил, что ли, к своей Карине…, - наверное, уводит разговор в сторону.
- Когда на свадьбу позовёшь, поведу… Мама, Вита с Димой подарили мне свою мазь. В прошлый раз, когда с велика упал, они лечили меня, видишь, ничего не осталось! – я показал колено, где слегка светлое пятно осталось, глянул на локоть, там тоже пятнышко.
- Они, наверное, узнали меня, мама, только Вите так удобнее было сказать, и сестру не втягивать в наши с ней дела.
- Возможно, - кивнула мама, - только, понимаешь, что-то жизнь у тебя какая-то пошла, не понять, где правда, где ложь. Даже имя себе придумал такое, не понять, мальчик ты или девочка, даже когда в мальчика одеваешься!
- Мама! – я привалился к маминому боку, обнял её руку двумя своими. – Я в театре играю, а там несколько жизней проживаю. Это же тоже ложь!
- Театр не жизнь, сынок…
- Весь мир, театр, и мы в нём актёры! – перебил я маму.
- Шекспир? – засмеялась мама, поворошив мои волосы.
- Я не знаю точно, - пробормотал я, - кажется, да.
Мама пришла, вместе с Сергеем. Он прочитал инструкцию и схему, разрисовал мои ягодички йодом на четыре части. Ткнул пальцем в верхнюю правую клетку и намазал её спиртом. Немного перепирались, кто первый воткнёт иглу, победил Сергей:
- Смотри и учись! – и быстро воткнул детскую тонкую иголку в выбранное место. Только когда выдавливал лекарство, было немного больно.
- Ну, как? – спросил Сергей.
- Совсем не больно! – улыбнулся я в подушку.
- Поняла? – спросил он маму.
- Поняла! – засмеялась мама, и я услышал, как она поцеловала любимого. Я тихонько вздохнул. Завидовал белой завистью. А может, чёрной. У меня столько любимых девочек, и ни с одной нельзя жить.
- Уроки сделал? – спросила мама.
- Письменные, - вздохнул я.