Остров. летние приключения

- Не, только что наелся и напился!

- Тогда проходи, уроки сделаем и на улицу пойдём.

Пока расправлялись с письменными, со двора меня позвали:

- Са-ша! – я выглянул, Машдаш и Колька уже в боевых доспехах.

- Ты дома сегодня? Гулять выйдешь?

- Выйду, конечно! Сейчас, немного осталось!

Интересно, думал я, решая очередную задачку по физике, где остальные ребята из наших домов, почему не играют с нами? У них своя спортивная площадка, они там иногда играют, на стадионе, а с нами не пересекаются.

Славка быстро перекатал у меня решения, пока я одевался в серую одежду, уже немного потрёпанную.

На улице решили опять пойти на пустырь, поиграть в индейцев, или казаки-разбойнике, что одно и то же, только разница в одежде и боевой раскраске.

Если вы помните сладость мальчишеских игр, поймёте смысл слова «заигрался».

Когда мы сели передохнуть, уже вечерело.

Как бы мы ни старались играть аккуратно, были изрядно потрёпаны в боях. Майки вылезли из штанов. В волосах застряли репьи, которые мы выбирали друг у друга.

Ноги и руки были в грязи и зелени сочных растений, мой бинт выглядел просто ужасно.

С одной стороны, в поликлинику с таким бинтом неудобно идти, а с другой, всё равно резать будут и менять на новый.

Мы уселись на лавочке и громко комментировали свою последнюю войну, когда из окна услышал мамин голос:

- Саша, это ты, что ли?! – посмотрел на свои окна, с удивлением увидел маму. Уже дома? – Не пора домой? Темнеет уже!

- Да, пора домой! – вздохнул Славка. – Ты со мной? – и они, попрощавшись с нами, ушли. Мы с Машдаш тоже не торопясь отправились по домам, настолько хорошо сегодня поиграли.

- Стой! – сказала мама. – Дальше ванной не заходи! Можешь сразу всё в стиралку кидать!

- А бинты разматывать? – спросил я, не решаясь переступать порог.

- Рану можно мочить?

- Мочил уже, потом перевязали.

- Ой, там столько грязи! Иди уже, сама тебя помою! Ну и ребёнок у меня! То ночи с девочками проводит, то в детские игры играет!

- Переходный возраст! – раздался откуда-то смех Сергея.

- Никуда не уходи! – крикнула мама ему. – Помогать мне будешь, Сашке повязку менять. Я что-то боюсь.

А я ничего не боюсь, мама меня сама раздела, пока набиралась вода, замочила всё в тазу с порошком, заставила встать в ванную и провела предварительную помывку, конечностей и лица, на которых зеленели и краснели несмываемые разводы от сока растений и ягод.

- Как ты завтра в школу пойдёшь, не знаю! – сетовала мама, не в силах отмыть мою боевую раскраску. – Придётся в длинных штанах и рубашке с длинным рукавом!

— Это от погоды зависит! – булькнул я. Мама шлёпнула по попе, чтобы не перебивал взрослых, продолжила натирать особо загрязнённые места жёсткой мочалкой. Потом посадила в ванну, смыв грязь со дна, и открыла воду:

- Следи за температурой! – я не сопротивлялся, мама наконец-то добралась до сына, а то не видит уже, то у одних ночую, то у других, то в школе, то в зарослях.

Набрав довольно горячую воду, я отмокал, всё пытаясь открыть писюн, надеясь хоть таким образом помыть его внутри.

Мелькала мысль, а как чистится девочка внутри? У неё ведь тоже что-то вроде фимоза? Закрыто всё. Тем более, когда отходит кровь, она же не может вся выйти, не портится там, за плёнкой? Саша говорила, нельзя промывать в это время, потому что можно занести инфекцию.

А потом?

Но вошла мама, и опять занялась мною. Неужели ей так нравится купать почти взрослого сына? Или, как обычно говорят, «будут свои дети, узнаешь»?

Детей у меня нет, но сейчас бы Сашеньку купал с удовольствием!

Горечь разлуки слегка отступила, пока мною занимается мама, она не заводила разговоров о моём самочувствии, почему не пошёл к Саше домой, а вместо этого играл с ребятами в детские игры.

Хватило мне истерики в школе, после чего все учителя узнали, что я ревел в руках у завуча.

После помывки решили поменять мне всё-таки бинт, немного намокший во время процедур. Зато легко всё отделилось от раны, не присохло.

- Ого! – сказал Сергей. – Честно говоря. Не ожидал такого! Мама просто побледнела, прижав кулачки ко рту.

- Как же это ты так? – только могла спросить она.

Рука на самом деле стала некрасивой. Разрезанная от локтя до запястья, со скобками, кожа до конца не срослась, сукровица ещё выделяется, и немного припухшая. Всё-таки удар не прошёл даром.

- Может быть, так и ходить? – храбро спросил я, хотя самому было противно смотреть. – А то некоторые не верят, что у меня рана, думают, придуриваюсь.

- Ничего мы не думали! – возразила мама.

- В школе учителя не верят, что есть связь между рукой и вот этими кнопками, - пожаловался я.

- Какая может быть связь? – не поверил Сергей. – Снял бы ты эти девчоночьи штучки.

- Меня начинает знобить, - пытался я сказать, но не поверили. «Ври больше!», - так и читал я их на их лицах.

Перевязав руку, начали меня кормить пельменями, недавно налепленными ими, пока я изображал храброго индейца в зарослях.

Давно не кушал так вкусно! В пельменную не заходил после начала учёбы!

Увидев, что я не притворяюсь, а на самом деле у меня не совсем дееспособная рука, мне помогли разложить диван и разрешили пока не складывать, заправила постель мама.

Ушли, я опять начал плести браслетики, набирая бисер и с тоской поглядывая в окно, не появится ли моя нежно любимая сестрёнка.

Никто не появился, а когда глаза стали слипаться, завалился спать, стараясь думать о чём-нибудь приятном.

На другой день в школу не пошёл, отпросился же заранее. Лучше пойти, очередь к хирургу занять, а то врач один, а желающих попасть к нему много.

Из роли решил не выходить, оделся в комбик, ярко-жёлтую футболку и матерчатую синюю кепку с большим козырьком. Повертелся перед зеркалом, привёл в порядок ногти и покрыл бесцветным лаком. Опять посмотрел в зеркало. «Саша, куда ты делась? Почему не заходишь в гости?». «А ты?». «Что я тебе скажу? Скучаю очень». «Я тоже, но ты меня обидел, тебе и первому в гости идти».

Надо бы у кого-то совета спросить, у взрослого. Женщина сказала, что я виноват, в любом случае. Кир даст по жопе и отправит к Сашеньке, валяться в ногах, он любит меня, но бывает суров. А что скажет Сергей?

Да, наверное, то же, что и Кир, но, поразмыслив, понял, что хорошего совета в таких делах никто дать не может. На самом деле, чем дольше разлука, тем горше обида.

Ника в тот раз соскучилась, и я тут же забыл все обиды. Как хорошо было бы, если бы Сашенька так же кинулась ко мне в объятия!

В поликлинике врачу не понравилась моя рука, он сказал, что снимать скобки рано, и вообще, назначил антибиотики. Напрасно я уверял его, что просто нечаянно задел руку об стол.

- Дома кто-нибудь уколы умеет делать? – спросил он. – Если не умеет, будешь в процедурный ходить, на уколы.

Я прикинул. Нет, совсем не хочется сюда ходить каждый день, десять раз.

- Разве сложно? – спросил я. Тогда доктор выписал мне рецепт на антибиотики и шприц и подробно расписал, как что и куда втыкать, сколько кипятить шприц и иголки.

После перевязки зашёл в аптеку, купил антибиотики, молча отдав довольно крупную сумму в три рубля с копейками за десять ампул, потом ещё зашёл в медтехнику, где мне сурово отказали продать шприц.

- Мама пусть приходит! – заявили мне.

- Мама работает, а у мня воспаление! – округлил я глаза, показав лекарство и рецепт.

- Ничего не знаю, детям до 16-ти запрещено продавать шприцы! И то, по паспорту.

- Фантастика! – сказала я. – Помирать буду, не поможете?