Страница 199 из 243
- Лысым? – «не понял» я.
- И лысым, тоже! – класс совсем развеселился.
- Расскажешь ребятам, как ты решил примеры?
- Можно, - встал я, и попробовал рассказать подробно. Дело в том, что решать и объяснять – не одно и тоже. Вот у Веры талант, она объясняла в двух словах, даже в мою пустую голову всё влезло.
Теперь я должен был разжевать решение, хотя сразу было видно, чему равен Х.
Алгебраический пример, тем более, решался довольно просто. Вообще, я убедился, что алгебра, это гимнастика для ума. Пригодится она в жизни? Геометрия более приближена к жизни, чем алгебра и уравнения с иксами.
Но личные сомнения в необходимости или ненужности наук для школы ничего не значат. Школьник должен выучить всё!
Почему?
Да потому что ребёнок сам не знает, что ему пригодится в жизни!
В общем, первое испытание в классе я прошёл, решили, что третий сорт не брак.
Евгения Львовна несколько удивилась моим знаниям, наверное, подумала, что в старой школе мне явно занижали оценки, поставив годовую «3».
Поэтому решила проверить мои знания, так сказать, отдельно от остальных. Чтобы не позорить перед классом.
Света тоже показала неплохой результат, искоса глянула на меня и обозначила улыбку Джоконды.
Что ли, заинтересовалась мною?
Про урок русского языка можно сказать лишь то, что он прошёл. За прошлый год по русскому у меня была твёрдая тройка, в основном, из-за почерка и помарок.
Авторучка текла, она сейчас вообще, засохла, и не течёт, и не пишет.
- Екатерина Андреевна! – поднял я руку. – У меня ручка не пишет! – в классе все развеселились, потому что это была дежурная отмазка. А что делать, если почти все авторучки текли или засыхали?
- Можно, я буду писать простым карандашом? А завтра приобрету нормальную авторучку?
- Надо было перьевой пользоваться! – сурово ответила мне Екатерина Андреевна, преподаватель русского языка и литературы. – Хрестоматию прочитал за лето, надеюсь? Выходи к доске и расскажи какое-нибудь стихотворение. Если ручка не пишет, отвечай устно.
Подумав, решил рассказать стихотворение Пушкина.
- Мороз и солнце! День чудесный! – потом вспомнилось, как просыпался рядом с Сашенькой:
- Ещё ты дремлешь, друг прелестный?
Пора, красавица, проснись!
Открой закрыты негой взоры,
Навстречу северной Авроры,
Звездою Севера явись! – прочитал я так проникновенно, представляя, как тихонечко бужу девочку, что все вокруг заразились моим счастьем и вдохновением. И так далее, как вечор буря злилась, а сейчас всё стало прекрасно.
Учительница даже прослезилась.
- Тебе занижали оценки, Сашенька? – спросила учительница, вытирая платком слёзы счастья.
- Не знаю, просто я сейчас влюблён, наверное, - признался я.
- В кого, если не секрет? – засмеялась Екатерина Андреевна.
- Во всех девчонок! – улыбнулся я.
- А в тебя все пацаны! – хихикнул несносный Витёк. Славка показал кулак, а я только улыбнулся.
- Отлично, Саша, садись! А к доске выйдет, выйдет к доске, к доске выйдет Вязников Виктор!
- А я что? Причём тут Вязников и Сашка? Я в неё не влюблён! – открещивался мальчишка.
- Врёшь ты всё! – улыбнулся я ему. Витя злобно взглянул на меня, и вышел к доске.
- Расскажи тоже что-нибудь, - предложила ему Екатерина Андреевна.
- Что рассказывать? – обречённо спросил Вязников. – Может быть, правила? «Чу-щу» пишутся через букву «у». «Ча-ща» пишутся через букву «а». Уж, замуж, невтерпёж.
- А это к чему? – спросила учительница.
- Ну… Сашке, наверное, невтерпёж! – выкрутился Витёк, и все заржали, поглядывая на меня.
- А как пишется «парашют»? – спросила она, и у меня в мозгах что-то хрустнуло. Я удивлённо посмотрел на Витьку, какая связь этого пацана и парашюта?
- Напиши на доске, - попросила Екатерина Андреевна, и Витёк написал: «парашут».
- Нет, Вязников, это слово – слово-исключение, и пишется через «ю». Вот так: «парашют».
- А почему? – не понял мальчик.
- Слово французского происхождения, означает «против падения». Один француз, который любил летать на воздушных шарах, изобрёл «летающий плащ», потому что ему становилось плохо на высоте, и боялся выпасть из корзины, если вдруг ему станет плохо. Впервые испытали на собаке. Идея парашюта, вообще-то принадлежит Леонардо да Винчи.
Пока Екатерина Андреевна рассказывала о великом учёном, прозвенел звонок.
- Всё, ребята, на сегодня урок окончен, приготовьте к завтрашнему уроку литературы отрывок из поэмы «Мцыри» Лермонтова.
На перемене я побежал в фойе, с дневником и карандашом, переписать расписание на неделю.
Пока переписывал, рядом нарисовался Витёк.
- Что, в отличницы решила выбиться? – спросил он, гаденько улыбаясь.
- Что ты! – улыбнулся я ему, - я жалкий троечник! И вообще, обрати внимание лучше на Свету, она скучает!
- А ты не скучаешь?
- Нет, - вздохнул я, - некогда мне скучать. О! Уже звонок! Мне ещё в туалет надо, извини!
- Куда?! – злорадно перегородил мне проход Витька. – Тебе к девчонкам! – показал он на соседнюю дверь.
- Отойди, придурок! – мне уже было не смешно.
- А то что? – скривил губы пацан. Я оглянулся вокруг, все спешили на уроки. Тогда я несильно ткнул его пальцем под ложечку. Витёк сложился, как будто из него выдернули тросик, удерживающий его на ногах.
- Посиди пока, - потрепал я его по голове, и проник в туалет. Туалет, как туалет, одно радует, в туалетах таких старых школ есть большие окна, и запаха почти нет.
Справив нужду, я помог товарищу подняться, и проводил до класса, предварительно узнав, где кабинет географии. Рюкзачок до этого попросил отнести Славку.
- Можно войти? – спросил я, введя Витьку в класс.
- Почему опаздываете? – строго спросил учитель.
- Вите плохо стало, помогал прийти в себя! – тонким голоском ответил я.
- Проводи товарища на место, и садись! – сказал Учитель, и продолжил рассказ об африканских странах, посмотрел на меня, и сказал, что жители Африки очень любили себя украшать всякими блестящими штучками, за стеклянные бусы некоторые племена продавали своих соплеменников и обширные территории, так что, неудивительно, что некоторые мальчишки и девчонки так падки на блестящие украшения и в наш просвещённый век.
Конечно, всем захотелось посмотреть мои украшения.
- А у меня какие камешки? Дорого ценятся? – спросил я.
- У тебя от 150 до 500 рублей, точную цену не назову. Здесь камень и серебряная оправа.
- Спасибо, профессор, - поблагодарил я учителя, - такие же я подарил своей сестричке, чтобы быть с ней похожими, а не потому, что люблю блестящее. Мы с ней близнецы.
- Я наслышан, - вздохнул учитель, - мы не знакомы? Я Евгений Павлович, веду у вас географию!
- Серёжа Дымченко, Ваш ученик, - склонил я голову.
- Знаю, Саша.
- Почему «Саша»? Я не против этого имени, но всё же?
- Пока ты будешь носить серьги, будешь Сашей! – вздохнул Евгений Павлович.
- Па-адумаешь! – сел я на место. – Мою сестру зовут Саша, и меня так часто кличут. Я привык!
- Тем более! – обрадовался «географ», - Точно подружимся! Ты любишь географию, Саша?
- Люблю. В прошлом году изучали «географию материков», мне очень понравилось!
- Тогда ты наверняка знаешь столицу Мадагаскара! – обрадовался учитель.
- Её все знают, - пожал я плечами, вставая, - Антананариву. А место, где выпадает наиболее большое количество осадков, Черапунджи, это в Индии, там…
- Достаточно, Сашенька! Я вижу, ты неплохо ориентируешься в географии! – учитель подошёл и не удержался, чтобы не погладить меня по лысой голове, причём против шерсти. Я замурчал.