Страница 106 из 243
- А когда у неё день рождения?
- Не поверишь, как у меня! – развеселился я.
- Думаешь, я знаю, когда у тебя? – расстроился Колька, а я опять затосковал: не получилось с новой жизнью!
- Шестнадцатого августа.
- Ого! А у нас спектакль двенадцатого! Вы что, с ума посходили? Ты кто, вообще?!
- Я Серёжка! – терпеливо объяснил Кольке. Машдаш реготали.
- Блин! Кто из Сашек? Тот, который был, или который стал?
- Переведи! – запутался я.
- Знаешь что? Поехали в клуб! Пусть Егор разберётся!
- Я не могу в клуб, я заболел, - вздохнул я.
- Чем? Заразно?
- Ещё как! У меня депрессия!
- Что? – не понял мальчишка.
— Это когда ничего не хочется! – пояснила Дашка. - У моего папы часто случается!
- Сашка! Перестань издеваться, поехали!
- Наверное, все ушли? – ехать не хотелось совсем.
- Егор там сидит, горюет.
- А остальные ребята?
- Твоих подруг тоже нет. Приходила Вера, сказала, им надо на треню, и исчезла.
Я пригорюнился. Надо бы сходить, прояснить ситуацию. Почему девчонок нет? Я здесь дурака валяю. Меня из театра выперли, а они? Какая треня сегодня? Или есть? Я уже совсем дни перепутал.
А без нас труба. Багиру играли мы с Верой, больше никого не привлекали, и пластику только нам ставили, не зря Егор то бесится, то плачет. Закроют клуб ведь!
- Завтра приеду, - шмыгнул носом я. – Ничего насчёт Веры не обещаю, Саша ещё долго в деревне будет отдыхать. Я сам бы её не отпускал, скучаю каждую минуту.
- Если хочешь пацана играть, сними серёжки, Серёжка! – усмехнулся Колька.
- Не сниму! – прижал я уши ладонями.
- Побьют, если подумают, что пацан, или засмеют, девчонкой обзывать будут.
- Что же в этом зазорного? – удивился я. – Быть девчонкой?
- Не злись, Сань, быть девчонкой замечательно. Плохо, если ты пацан, а выглядишь, как девчонка!
- Философ! – усмехнулся я.
- Сама ты… это слово! – мы посмеялись.
- Скажи, Коля, какие серёжки тебе больше нравятся? Вернее, мне больше идут? Эти, или «Кошачьи глазки»?
- Тебе всё идёт! – влюблёнными глазами смотрит Колька.
- Коль! – нервничаю я. – Давай, ты меня мальчиком будешь считать? Тебе же нравится Саша?
- Конечно, нравится! – краснеет Колька. – Даже если она себя Серёжкой называет.
- Надо же нам как-то друг друга различать!
Коля уже забыл, что хотел куда-то ехать, меня тащить. Подсел ближе, взял мою ладошку, и рассматривает, а сердце у него стучит так сильно, что мне слышно!
- Коля, я обязательно завтра приду, не надо меня так сильно уговаривать! – смеюсь я, а Колька доволен, мне даже неудобно. Обнять меня он хоть не решился, ему и так было хорошо. Я вспомнил свою любовь к Мишке, и пригорюнился. Узнают, проходу пацану не дадут. Что делать?
Девчонки опять катались, не мешали нам. Удивительно, но мне было хорошо, и не хотелось никуда идти, так и сидели, тихо радуясь тихому и тёплому вечеру, пока не пришла мама.
Закатили велик, распрощался с Колькой, ещё раз пообещав прийти завтра, и пошёл домой.
- Что это ты с собой сделала Саша? – поразилась мама.
- Мам, и ты! – укоризненно сказал я. – Модная стрижка, «выщип» называется!
- Надо тебя налысо!.. – испугалась мама
- Ты что?! Знаешь, сколько я заплатила! – Чёрт! И я туда-же! – Волосы продала! Кстати, должны мне форму привезти. На мальчика.
- Откуда знаешь? – удивилась мама. – Мне сказали, профсоюз оплатил.
- Угу, я перемерил там всё, а доставку волосами оплатила.
- Кушал? – я кивнул.
- В углу больше спать не будешь?
- Нет, мама, там жёстко.
— Это у тебя такая форма протеста? С мамой не спать, стрижку ужасную себе сделать?
- Нет, мама, у меня депрессия.
- Не удивительно. Не буду спрашивать, и так поняла, - ответила мама, ушла переодеваться. А я переодеваться не стал, только руки помыл, снова сел в угол, наблюдая за улицей. Темнело, загорались огни в доме напротив. Там шла своя, таинственная и спокойная жизнь. Вон, подошёл к окну мальчик, зашторил окно, уже не видно, кто там живёт. Шторы везде разного цвета, красиво просвечивают.
- Саша… - подошла мама.
- Серёжа!
- Серёжа. Ты же говорил, что не против, если я найду друга, билеты подарил. А сейчас что случилось?
Опять она за своё.
- У меня настроение было хорошее, а сейчас плохое.
- Тебе не понравился мой выбор?
- Нет, - я уже заочно ненавидел будущего отчима.
- Ну и что, что молодой, - продолжала мама, - у него есть комната, мы можем поменять на двухкомнатную, с раздельными комнатами.
- Мне и здесь нравится, - почему-то мне было приятно злить маму. Подсев ближе к окну, положил подбородок на руки, следил за таинственной жизнью дома напротив. Девочка! Думает, не видно, снимает платье, остаётся в одних трусиках! Грудки маленькие, крутится у зеркала! У меня слюна закапала! Сглотнул, вытянул шею.
- Что это ты там увидел? – раздалось над ухом. Блин! Такую картину испортила! Вздохнул. Какой-то я неправильный мальчик. Почему мне подглядывать интересней, чем… Гм! Не будет уже такого, выкинь из головы, и тэквандо выкинь! Я снова улёгся на подоконник головой.
- Мама, я спать пойду. Разбудишь в семь?
- Снова на великах кататься?
- Да, - сказал я, и не успел уйти, как зазвенел звонок.
- Мама, если это Сева, скажи, что я Серёжка, и сплю уже! – я скачками умчался в спальню.
Пришёл на самом деле Сева, пошли на кухню разговаривать, мне не слышно, да и неинтересно было.
Утром мама растолкала меня в семь.
- Ну, ты и спать! Вчера рано лёг, сегодня еле добудилась! Двенадцать часов проспал!
- Мама, я сейчас… - снова начал засыпать. Куда торопиться? Всё равно никто не ждёт.
- Я ухожу! – сказала мама, заходя в очередной раз. – Утомился, бедный ребёнок! Ладно, спи, косички тебе уже не надо заплетать, – я схватился за голову, а там ничего нет! Думал, приснилось!
Растолкал сам себя, сказав, что депрессии нельзя поддаваться. Умылся, почистил зубы, на унитазе посидел, раздумывая, что говорить и делать в клубе. Колька ещё…
Съездил на карьер, в одиночку опять. Было немного жутко, вспомнилось нападение. В одиночку явно не отобьюсь!
Но никого не было, я побегал, обсох, и поехал домой.
Да чтоб вас!
- Что надо? – пацаны моего возраста, на великах, перегородили дорогу.
- Чё здесь делаешь?
- Еду.
- Откуда ты? Первый раз видим.
- Я вас, тоже, и не видела бы! – блин! Язык мой!
- Да это девчонка! – сплюнул один из пацанов. – Серёжки болтаются, видишь? И причёска девчоночья.
- Езжай, - расступились пацаны. Я поехал, думая, что надо всё-таки до конца мальчишкой становиться. Сейчас бы хоть подрался по-человечески. Когда приехал, у дома увидел чёрную «Волгу».
Сердце стукнуло. Папа приехал, что ли? Точно.
- Саша, подожди, - из машины выбрался Николай Петрович собственной персоной.
- Пригласишь в гости?
- Мне надо велик поставить.
- Витя, посторожишь, чтобы не стырили? – обратился папа к огромному парню, появившемуся возле папы.
- От мальчика отобьюсь, не волнуйся, - папа Ники взял с собой портфель, мы пошли ко мне домой.
- Да, примерно так я и представлял жильё друга моей дочери, - сказал Николай Петрович. Я хмыкнул.
- Где можно поговорить? – я проводил гостя на нашу кухоньку, сел в уголке, гостю предложил табурет напротив.
- Чаем угостишь?
- А вы будете? – спросил я.
- Тоже верно, - согласился папа, думая, с чего начать, наверное, осматриваясь.
- Даже холодильника нет, - заметил он.