Бессмертный избранный

— Девочка, благодари фиура Асклакина за великую милость, — говорит Мастер, и я послушно опускаюсь на одно колено, склоняя голову. По грязным щекам льются слезы, я не в силах их сдержать.

Все-таки свободна. Мой Мастер пришел за мной.

— Спасибо, фиур, — говорю я, вытирая слезы рукой. — Спасибо, я благодарна от всего сердца.

Я не смотрю на наместника, но я так близко к нему, что ощущаю тепло его тела. Его воду, которая вдруг откликается на мое присутствие легким движением, робким, как рассвет. Я замираю на месте, слезы текут по моему лицу — и вода наместника говорит с ними, говорит с моей водой.

Это родство, такое сильное, что мне кажется, у нас одна магия. Я чувствую, я знаю, но как, откуда?..

— Поднимись, девушка, — говорит наместник, и я послушно выпрямляюсь. Почувствовал ли он то же, что почувствовала я? Узкое лицо невозмутимо, но я ему не верю. Его магия откуда-то знает мою. Я сбита с толку. — Ты свободна. Я отдаю тебя твоему отцу под его слово. Больше никогда до конца запрета ты не должна покидать вековечный лес. Ты понимаешь это? Наказанием в следующий раз будет смерть.

— Я понимаю, фиур, — отвечаю я. — Отец не нарушит слова. Я не нарушу. Ты же знаешь, что маги не могут лгать.

Я упираюсь взглядом в шею наместника, но не верю своим глазам. Где его зуб? Где его магическая клятва? В первую нашу встречу на нем был корс с высоким воротом, но сейчас он одет в рубушу, и я вижу голую кожу шеи. На ней нет ремешка. Он не носит зуб тсыя, а значит, он отрекся от магии.

— Мы идем, дочка, — говорит Мастер. Протягивает руку и обнимает меня за плечи — жест настолько непривычный, что глупо застываю на месте, не зная, что делать. — Идем же. Нам пора домой.

— Возвращайтесь, — приказывает наместник своим людям. — Вы свою работу сделали.

Мастер не позволяет мне обернуться. Мы уходим прочь от дома наместника. За спиной я слышу голоса, глухой стук дерева о дерево, топот копыт. Мы проходим поворот, скрываемся от взора наместника за раскидистым деревом. Рука Мастера тут же сползает с моего плеча. Его голос звучит негромко, но настойчиво.

— Ты потеряла дорожную траву, девочка?

— Это был морок двоелуния, — говорю я, понурив голову. Щеки пылают от стыда. Если бы не моя невнимательность, ничего этого бы не случилось. Я поддалась мороку, я позволила себя зачаровать — и поплатилась за это. — Прости.

— А дивнотравье, что я тебе наказал собрать?

— Забрали солдаты, — говорю я, снова плача. — Прости. Прости меня.

Мастер молчит. Мы бредем по пустынной улице, пока не добираемся до рынка. Оттуда по другой дороге выходим из города и устремляемся на юг, к Обводному тракту.

Мастер молчит. Мне больно осознавать, что из-за меня мы не сможем сделать ритуал зарождения. Никогда — потому что до следующего двоелуния Мастер наверняка не доживет.

Я упустила единственную возможность научиться настоящей сильной магии. Но виновата только сама. Только сама.

— Как ты защищалась от чарозема? — спрашивает Мастер, когда мы уже идем по тракту. — Ты смогла применить магию?

Я рассказываю про заклятье, и он одобрительно кивает, отчего слезы снова катятся у меня по щекам.

— Не плачь, девочка, — говорит он раздраженно. Но говорит, а значит, мне не грозит наказание, и он продолжит меня учить. — Ты сделала глупость, и сама за нее расплатилась. Но ты применила то, чему научилась. Ты создала новое заклятье, сама — и оно сработало. Ты не так безнадежна, как я думал, хотя мои прошлые ученики были сильнее и начинали творить свою магию раньше.

— Чарозем сильнее меня, — говорю я.

— Он сильнее даже меня, девочка, — говорит Мастер. — Ты же не думала, что справишься с ним?

Мы идем дальше. Справа высится темной стеной лес, дорогая пуста, только где-то вдали горят костры — видимо, там лагерь воинов наместника, охраняющих тракт. Но нам туда не надо. Мы найдем нужную тропу раньше.

— Почему наместник… — начинаю я и замолкаю.

Мастер не подбадривает меня, и мне приходится решать самой, хочу ли я задавать этот вопрос.

— Я почувствовала магию, когда стояла рядом с наместником, — говорю я, все-таки набравшись смелости. — Но он не носит зуб.

— Он отказался от магии очень давно, — говорит Мастер, но не продолжает.

На языке вертится еще вопрос, но я молчу. По голосу Мастера ясно, что сейчас вести со мной разговоры он не готов. Я потеряла травы, которые должна была ему принести. Я попала в клетки. Мы пропустили двоелуние, которого ждали четыре Цветения.

— Не отставай, — говорит Мастер немного времени спустя.

Время сворачивать с тракта на тропу. Мастер достает из складок корса дорожную траву, значит, мы уже близко. Я стараюсь не отставать, чтобы не потеряться снова — если так случится, он меня точно выгонит.

Мы уже подходим к тропе, когда из-за деревьев нам навстречу показываются воины с друсами. Скорее всего, днем мы бы их заметили — чтобы не попасть под чары вековечного леса, им наверняка пришлось держаться совсем рядом с дорогой. Ночь сыграла им на руку. Блеск Чеви на железных остриях друсов кажется мне зловещим, и я невольно пододвигаюсь ближе к Мастеру.

— Куда-то торопитесь, путники? — Мне не нравится то, что я слышу в этом голосе. Это не просто вопрос. Воин знает, куда мы идем, и, мне кажется, он знает, кто мы. Очень хорошо, знает.

— Мы просто держим свой путь. Пропусти нас, — отвечает Мастер, останавливаясь.

Я замираю рядом. Воинов трое, и они смотрят на нас спокойно, почти равнодушно. Это пугает меня, потому что я не знаю, чего от них ждать.

— У меня приказ наместника проверять всех, кто входит в лес и покидает лес.

— Я только недавно попрощался с фиуром Асклакином, — говорит Мастер. — Он не стал задерживать нас, и ты не задерживай, воин.

Мастер говорит почти нараспев. Я стою рядом, я чувствую, как вокруг него начинает собираться магия. Он не говорит ни слова — ему это уже не нужно. Когда-нибудь я тоже дойду до такого мастерства. Или не дойду, если он умрет и не успеет меня выучить.

Я так не могу — мне нужны слова, моих мыслей магия не слушает. Я просто стою рядом и жду, что будет, и надеюсь, что воины опустят друсы и разрешат нам пройти.

— Ты слишком самонадеян, старик. — Воины переглядываются и чуть приподнимают друсы. — Покажи шею. Ты носишь на шее зубы тсыя?

В другое время Мастер не стал бы проявлять нетерпение. В другое время он показал бы зуб тсыя, рассказал бы воинам, кто он такой, откуда и зачем идет. Но сегодня он зол на меня и устал — ведь ему пришлось проделать долгий путь до Шина, а потом обратно, чтобы спасти нерадивую ученицу, не выполнившую его наказ.

Из леса неожиданно тянет ледяным холодом. От земли поднимается густой туман, он как живой — растекается под нашими ногами, чтобы взметнуться ввысь и окутать воинов плотным облаком.

— Я маг ветра и воды, я ношу на шее знак магической клятвы, — говорит Мастер, и его голос звучит с другой стороны, вовсе не там, где он стоит. Я знала, что маги ветра могут так, но никогда не видела вживую.

В ту сторону тут же летят три друса. Пущенные из тумана, они могли бы достать нас, если бы не уловка Мастера. Туман густо окутывает воинов, он следует за каждым их шагом. Ледяное дыхание леса становится все тяжелее, и вот уже я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, так мне холодно.

— Ты мертвец, старик! — доносится из тумана голос. — Ты мертвец, ты нарушил закон правителя!

— Я не причинил вам вреда, — говорит голос Мастера откуда-то с дороги. Воины несутся на голос — и туман следует за ними, не выпуская.

Я ощущаю на своей руке костлявые пальцы. Мастер хватает меня за локоть и тянет за собой, в обход мечущихся в тумане воинов. Мы едва не сталкиваемся, но потом ступаем на тропу — и уже спустя пару шагов оказываемся в глухом лесу далеко от дороги.

— Не отставай, — снова повторяет Мастер.

Он идет быстро, я едва поспеваю за ним. Мы будем дома уже скоро. Я уже представляю себе, как помоюсь в ручье, сменю одежду в усну на своей кровати, но Мастер неожиданно вторгается в мои мечты странными словами.