Черные люди

Крик в конце не был попыткой еще больше впечатлить Надю, зачарованную рассказом – она всегда сначала слушала, развесив уши, потом начинала сомневаться и упрекать Эстер в излишнем воображении, а еще позже рассеянно обдумывала истории, пытаясь доказать себе, что что-то из этого может быть правдой.

Эстер завопила, потому что ее нога ухнула куда-то вниз. Цветы выпали из рук и рассыпались вокруг живописным полукругом.

– Что с тобой? – Надя ухватила ее за плечи и посмотрела вниз.

Земля, покрытая травой, поглотила ногу Эстер по щиколотку. И как девочка ни старалась, не могла освободиться. Надя потянула ее изо всех сил – тщетно. Они вместе пытались разрыть землю, но под травой и грунтом оказалась железная решетка. Напуганные, подруги даже не задумались, откуда и зачем она могла здесь взяться – просто пытались высвободить ногу Эстер из коварной ловушки.

Они совсем обессилили, когда на тропинке появился Аюр. За его спиной было ружье, на плече – полотняная сумка с огромным багровым пятном. Увидев их, он сразу остановился.

– Что случилось?

И Надя, и Эстер моментально забыли, что ни разу не проходили мимо него, не бросив обидного слова. Они были безумно рады увидеть почти взрослого парня.

Аюр оправдал их надежды. Он быстро оценил положение, приподнял решетку и осторожно высвободил расцарапанную ногу Эстер. Пока раненая переводила дух, а Надя гладила ее по голове, Аюр заглянул в яму, положил решетку обратно и снова закидал землей.

– Что там? – спросила Надя. – Кто это сделал?

– Ничего.

– А зачем положил обратно? Кто-нибудь еще упадет!

– Схожу за лопатой. Руками все равно нормально не сделать.

Аюра они больше не дразнили – если только чуть-чуть и по-доброму. Каждый раз радовались его приезду, иногда просили помочь со всякими пустяками – например, если во время игры в бадминтон волан залетал на крышу веранды.

А потом все изменилось. Прошлым летом Эстер стала награждать Аюра чересчур пристальными взглядами и не переставая говорить о нем. Надя сначала не понимала, чем вызван ее интерес. Догадки появились только зимой, и это открытие подняло бурю негодования и обиды. Во-первых, это было предательством их с Эстер дружбы. Во-вторых, какое право она имела влюбляться в работника ее отца? Глупо, но именно так Надя почувствовала себя в тот момент.

Летом они с Эстер снова, как прежде, проводили время вместе. Одним из их давних развлечений было пойти лес в поисках того самого места, где Эстер провалилась под землю. Они ведь так и не узнали, что было в яме. Аюра не спрашивали – им нравилось дразнящее ощущение тайны. И Эстер, конечно, напридумывала кучу историй о том, что там было на самом деле – украденные сокровища, тайно похищенная императорская корона и даже письма английской принцессы, которая давным-давно предпочла отказаться от королевства и бежать в Россию со своим тайным возлюбленным. С каждым годом истории Эстер становились все более романтичными, и когда она рассказывала их, ее глаза подергивались пеленой – видимо, она представляла себя на месте главной героини.

Теперь Аюра нет. И Эстер нет. А она, Надя, в Сибири.

Повозку сильно тряхнуло, Надя вырвалась из плена мыслей и увидела у кромки леса оленя. Он показался всего на несколько секунд, большой, серый, с огромной короной рогов на вытянутой голове. Наде показалось, что они обагрены кровью.

«Нашли оленя мертвого, Аюр сверху лежал, прямо на рогах у него…»

Надя хотела показать Каролине, но олень быстро исчез. Был – и нету. Должно быть, отступил обратно в лес. Или вовсе не было никакого оленя – просто показалось.

Как человек-ворон. Как то, под поездом.

– Слушай, Каролина, – сказала Надя. – Если человек видит то, чего нет, это ведь очень плохо, да?

Каролина подняла глаза от книги, которую умудрялась читать при жуткой тряске, и посмотрела на нее спокойным, внимательным взглядом.

– Обычно так бывает, когда у человека совесть нечиста.

Сказав это, она вернулась к книге.

«Нечиста, – подумала Надя, а может, это прозвучал голос в ее голове. – Ты даже не представляешь, насколько».

Большой черный ворон опустился на груду ветвей и хрипло каркнул. Алана заглянула в круглые и блестящие, как бусины, глаза птицы и сердито шикнула на нее. Ворон отпрыгнул в сторону, но не улетел.

В кустах неподалеку что-то зашуршало. Алана, нагнувшаяся за очередной ветвью, замерла. Животные обычно не подходили так близко к бикиту, но мало ли? В лесу всегда нужно быть начеку. Не далее как месяц назад Дыгиян, парень года на два старше нее, едва удрал от медведя, оголодавшего за время долгой спячки, а немногим позже волки только чудом не загрызли оленя, пасущегося у кромки леса.

Шорох был странный, нехарактерный для зверя – ветви покачивались на совсем небольшой высоте, а звук кусты издавали такой, словно там окопались сразу две лисицы. Черные брови Аланы свелись к переносице; она выпрямилась и засучила рукава – приготовилась задать взбучку нарушителю спокойствия.

Ворон снова закаркал, и Ганя не выдержал – вылетел из кустов с громким уханьем, размахивая руками. Зрелище было настолько нелепое, что Алане стоило огромных трудов не рассмеяться. Ну а ворон, издав возмущенный звук, взмахнул крыльями и улетел – на его месте и орел наверняка предпочел бы улететь подальше от безумного человеческого детеныша.

– Что бы ты без меня делала! – Ганя повернулся к сестре с гордым видом.

– Продолжала бы спокойно собирать валежник.

Гордость на круглом личике Гани сменилась испугом: знал, что поступил глупо, и что нагоняя теперь не избежать.

– Ганя, никогда нельзя ходить в лес одному, да еще и тайком.

– Но ты же ходишь!

– Я старше тебя. Тебе пока нельзя. И прятаться по кустам – тоже. А если бы я подумала, что там зверь, и выстрелила бы?

– Тут недалеко ведь, и… У тебя ружья с собой сейчас нет, – пробормотал Ганя совсем тихо.

– И так орать в лесу – последнее дело, – продолжала отчитывать Алана. – Еще и носишься, как угорелый! Узнает отец – никогда тебя с собой на охоту брать не будет.

– Я же просто… Пошутить… Помочь… – голос Гани задрожал.

Алана тяжело вздохнула. Ганя совсем не походил на другого ее брата, Иничэна. Тот был прирожденным охотником – рассудительным, тихим, смелым и находчивым. Ему бы никогда и в голову не пришло с криками бегать по лесу. Даже на обычной прогулке он ступал осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, и зорко глядел по сторонам, вычисляя добычу.

Ганя был совсем другим. Трусоватый, шумный, гораздый на подобные выходки. Отец беззаботно махал рукой – перерастет, мол, – а мать побаивалась отпускать его в лес даже с Аланой.

– Ладно, успокойся. Собирай ветки и клади сюда, только не теряй меня из виду, ясно?

Ганя закивал и бросился на поиски веток. Про себя Алана с горечью отметила, что ясно ему ничего не было – он то и дело норовил уйти в сторону. Приходилось зорко следить за ним и напоминать, что нельзя уходить далеко.

В какой-то момент Алана подняла голову и не увидела брата.

– Ганя! Не уходи далеко.

Нет ответа. Раздраженная, Алана бросила в кучу еще несколько веток.

– Ганя!

Тишина.

Алана быстрым шагом направилась в ту сторону, где видела Ганю последний раз. Сквозь колючие кусты она протиснулась без особой тревоги, но когда пришлось перебраться через упавшее дерево, сердце тревожно дернулось – неужели он мог уйти так далеко? Может, свернул в другом направлении? Где его теперь искать?

Она сделала еще несколько шагов и не сдержала вздоха облегчения. За ветвями низкорослых деревьев проглядывала спина Гани.

– Га…

Последний слог застрял в горле. Алана вдруг поняла, что Ганя уже долго стоит и не двигается, и никак не реагирует на шорохи. Почему? Увидел опасного зверя?

Она тихонько приблизилась, раздвинула ветви и поравнялась с Ганей.

Перед ними протянулась небольшая прогалина. За ней росли деревья и кусты, они словно расступались, образовывая неширокий проход. В его конце была еще одна, крохотная полянка, на которую каким-то чудом прокрался солнечный луч.