Страница 1 из 11
Марина Клейн
Черные люди
© Росмэн, 2022
© Марина Клейн, 2022
Впервые Алана услышала о Черных людях у вечернего костра, за четыре месяца до исчезновения Гани.
Ее отца Гевана позвал на сбор дядя Ваня – один из русских, что жили в биките, или, как говорили сами русские, в фактории. Алана тогда сидела дома и расшивала бусинками руковицу из оленьей кожи. Дядя Ваня тяжело потоптался на пороге, отряхивая с валенок снег, затем просунул в дверной проем раскрасневшееся на морозе лицо и сказал:
– Семен вернулся с охоты. Похоже, случилось что-то. Пойдем послушаем, что ваш Улгэн скажет.
Было поздно, Ганя уже спал, мать осталась с ним, а Алана напросилась пойти с отцом.
На окраине, у чума Улгэна, собрались человек пятнадцать – охотники, их жены и только трое русских: Александр Васильевич, самый важный в фактории человек, дядя Ваня и его смешливый сын Димка. Сейчас он, правда, не смеялся – прочувствовал общую тревогу.
Семен тоже был здесь. С виду здоровый, но на лицо мрачный.
– Слушайте, – начал Улгэн. – Пришли Черные люди. Семен мне сказал, а я спросил у духов. Все так.
Охотники взволнованно запереглядывались. Улгэн был шаманом, и если он передавал предостережение из мира духов – значит, дело серьезное.
– Это кто такие? – спросил Александр Васильевич.
– Те, к кому не следует подходить, – Улгэн сильно хмурился. – Всегда, как они приходят, случается беда.
– Может, нам тогда уйти? – спросил один из охотников, прозванный по-русски Ильей.
– Пока не нужно. Они в тайге. – Улгэн взял сухую ветку, предназначенную для костра, разломал ее на несколько частей и выложил ими на снегу небольшую карту. – Вот наши пути. В эту сторону не ходите. Они там. Выйдут к вам – не разговаривайте с ними, не слушайте. Сразу уходите.
– Они совсем-совсем черные? – Димка посмотрел на шамана насмешливо, с недоверием.
– Совсем, – подтвердил Улгэн. – Как уголь.
– А какая, – спросила Алана, – была беда от этих людей?
Улгэн обвел взглядом всех собравшихся и рассказал:
– Много кто о них слышал, однако говорить не любят. Я знаю о них от своего деда, а тот узнал от своего. Рассказывали, жили наши предки на благодатной земле – теплее там было, и дичь сама в руки шла. Но явились Черные люди. Поселились неподалеку, никому вреда так-то не причиняли: просто жили, и все. Спросили их, зачем они явились. Черные люди в ответ сказали, что они – вестники, и что быть большой беде, и иначе нельзя. Им не поверили. Но спустя короткое время разверзлась земля, и многие отдали свои души. Понеслись слухи, что опасны Черные люди – и, возможно, не люди они вовсе. Спустя несколько десятилетий пришли они снова. Их пытались прогнать прочь, но ничего не вышло. Кто пытался – погиб. А потом налетел ураган. Селение разрушилось.
Алане стало жутко, внутри словно льдины поплыли. Что за люди такие?
– Пока все нормально, – ободрил Улгэн. – Только не ходите туда. Не говорите с ними. А мы подумаем, как нам быть.
Утром Алана передала все Гане. Младший брат чуточку испугался, тем и кончилось. Жители еще немного посудачили и смирились. Запретное место обходили стороной. Время от времени кто-нибудь из охотников говорил, что видел Черных людей издали. Никто не знал толком, как они выживают в тайге, и не хотел знать. Геван говорил, что всем свойственно закрывать глаза: не смотришь на неприятность – и живешь так, словно ее и на свете нет.
– Правда, – добавлял он, – на самом-то деле неприятность не исчезает.
И, действительно, Черные люди никуда не исчезли. Уже когда сошел снег, Алана встретила одного из них.
А потом пропал Ганя. Было это точно перед происшествием в лесу.
Впрочем, до той поры случилось еще несколько странных вещей.
Надя разложила на кровати несколько платьев, осторожно расправила длинные юбки и украшенные кружевом рукава. Выбрать самый красивый наряд было непросто, каждый выделялся какой-нибудь диковинкой – тут искусная вышивка бисером, там кусок дорогого и редкого шелка, вшитый точно по центру лифа. Любая девушка все бы отдала за такое богатство.
– Уму непостижимо, сколько одежды может быть у одного человека, – сказала Надя вслух, сама не зная, зачем. Подумала и добавила: – Зачем мне столько?
Зачем… столько…
Легкая дрожь пробежала по телу. Как будто эхо, но откуда ему здесь быть?
Надя взяла платье со вставкой из шелка, стянула через голову просторную рубашку, в которой любила бегать с розгой за местными мальчишками, пока Каролина не видит, и надела на себя роскошный наряд. Платье немного помялось в сундуке, но все равно выглядело отлично. Треугольник шелка – что кусочек моря, синий-синий, уводящий в самую глубь.
Одной рукой Надя перехватила сзади светло-русые волосы, скрутила их жгутом и прижала к макушке, другой потянулась к открытой шкатулке у зеркала. Заколка в виде изумрудной бабочки с распростертыми крыльями пришлась очень кстати.
– Хоть сейчас на императорский бал, – сказала Надя, любуясь своим отражением.
Зачем-то она прислушалась, хотя отвечать в пустой комнате было некому.
Оставались еще всякие мелочи: подобрать обувь, украшения. Надя порылась в шкатулке. Нашла любимый браслет – простое серебряное полукружье, утолщенное в центре, тонкое по краям; он запал ей в душу с первого взгляда. А Эстер здорово подогрела эти чувства, рассказав историю:
– На самом деле это полумесяц, самый настоящий. Случилось это в Сибири… Он упал с неба, а Аюр увидел это и пошел его искать. Долго бродил по тайге, наконец увидел месяц в рогах у оленя. Гнался за этим оленем несколько дней и ночей, пока не удалось ему выстрелить… Олень упал, и Аюр достал из его рогов полумесяц. Только не знал, как теперь вернуть его на небо.
Надя тогда была сильно младше, но все равно не поверила и сказала:
– Его же тебе на ярмарке купили. Этот браслет. Я точно знаю, сама его там видела.
Эстер и глазом не моргнула:
– Конечно, на ярмарке. Потому что Аюр продал полумесяц, когда впервые сюда приехал. Ему деньги были нужны, а что делать с полумесяцем, он все равно не знал.
– Месяц большой, – неуверенно ответила Надя.
– Это тот, который нам видно, большой. А остальные маленькие. Не думаешь же ты, что на небе всего один месяц! Остальных просто не видно.
Эстер рассказывала это еще не раз. Надя сама просила – умом понимала, что выдумка, но красивая же. Правда, чем дальше, тем больше Эстер говорила не о браслете, а об Аюре. Последний раз он приезжал совсем недавно и совершенно вскружил ей голову.
Надя надела браслет и снова глянула в зеркало. Серебряная полоса поверх рукава темного платья смотрелась красиво и загадочно – словно бы и впрямь полумесяц посреди ночного неба.
Через прикрытую штору в комнату пробрался луч заходящего солнца. На Надю накатило странное оцепенение. Она, как зачарованная, смотрела на блеск браслета и никак не могла оторвать от него взгляд, даже когда открылась дверь и раздался громкий крик.
– Господи, господи! – это уже был скорее не крик, а стон. – Что же ты творишь, Надька?!
Надя очнулась и рывком сорвала с себя платье. Браслет звонко упал на пол. Она подхватила его вместе со своей одеждой и бросилась к окну. Уже стоя одной ногой на подоконнике, накинула на себя рубашку, распахнула створки и спрыгнула вниз. Спустя полминуты она уже была среди цветущих яблонь, надежно укрытая от внешнего мира.
Дыхание сбилось. Рука сжимала браслет. Зря, конечно, она забрала его с собой – и без того проблем не оберешься.
Надя рассеянно покрутила украшение в руках. По его оборотной стороне вилась выгравированная надпись: «Эстер».
Ближе к ночи приехал отец. В любое другое время Надя была бы очень рада, но не теперь: пришлось морально готовиться к обороне. Она подождала немного в своей комнате, где ей велела сидеть Каролина после вечернего скандала, услышала через приоткрытое окно голоса и выглянула наружу. Несмотря на поздний час, пришла Тамара Назаровна – мать Эстер. Плечи ее были опущены, но волосы не растрепанны, а, как в былые времена, уложены в аккуратную прическу. Эта мелочь больно задела Надю.