Интимная жизнь моей тетушки

Глава 17

ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖ

Наутро я поднялась злой и раздраженной. Надеялась развезти моих дорогих тетушку и кузину по соответствующим станциям, а потом поехать к Мэттью. Но Френсис не хотел об этом и слышать.

– Разумеется, я поеду с тобой, – безапелляционно заявил он.

Я же чувствовала себя слишком усталой, слишком эмоционально опустошенной, чтобы спорить. И потом что я могла сказать? Мой муж делал все то, что мечтают видеть от своих мужей женщины, обращающиеся к психоаналитикам, так что едва ли я могла предложить ему оставить меня в покое, чего мне хотелось больше всего. Жизнь, она иронична. В высшей степени иронична.

Они могли бы уехать еще до ленча, как шепотом и предложил Френсис, но я решила устроить им показательную экскурсию по Холмс-Тауэрс. Глупо, наверное, очень уж по-детски, но хотелось навсегда избавиться от болезненных ощущений при упоминании плаща, ботинок, гнид. Лучший тому способ – вновь прикоснуться к нынешним материальным благам, и, надо признать, мне действительно стало легче. Особенно когда я распахнула дверцы гардероба и увидела, как поскучнела моя кузина: похоже, ее проняло. Я провела рукой по твиду и шерсти, джерси и атласу и словно впервые увидела, сколько у меня нарядов.

– Пожалуй, с одеждой у нас перебор, не так ли? – Уж не знаю, кого я спрашивала, их или себя. – Но я просто не могу остановиться, покупаю и покупаю.

Френсис ушел.

Я даже привела их ванную, примыкающую к нашей спальне, чтобы показать им бронзовые краны из отеля двадцатых годов в Перудже. Бальзам на старую рану. Ванная моего детства была темной и грязной, воду выдавал счетчик, и ее едва хватало на то, чтобы помыться. Мне хотелось знать, помнит ли она это. Я едва удержалась, чтобы не спросить, помнит ли она мой последний приезд, одной из бедных родственниц, когда я прибыла без зубной щетки. Да еще бесхитростно сообщила по прибытии моим тете и кузине, что мы могли позволить себе или билет на трамвай, или зубную щетку, но не первое и второе вместе. Я рассказала им, что нам пришлось прощупать зазоры между сиденьем и спинкой кресел и старого дивана, чего я терпеть не могла, боялась, что оттуда выскочит мышь. Там мы и нашли требуемый шестипенсовик, который пошел на оплату билета в подземке. Ах, как же они хихикали. Я до сих пор помню, как они хихикали. А тетя тут же повела меня в ванную, чистенькую, уютную, ухоженную, чтобы я вымыла руки. Мне также купили зубную щетку, которая мне очень понравилась, но заставили оставить ее в их доме, «до следующего приезда». Старые жмоты!

После бронзовых кранов и одежды я показала им кабинет Френсиса с массивным старинным столом и уставленными книгами стеллажами вдоль стен.

– О! – выдохнула Элисон. – Он много читает.

– Половина книг моя, – небрежно уточнила я. – Все книги по искусству.

Кабинет произвел на нее неизгладимое впечатление. Но я все испортила, отведя их на кухню, где, по существу, превратилась в домохозяйку, рекламирующую технические достижения, направленные на облегчение ее труда.

– Вот это отжимная центрифуга, нажал на кнопку, и все дела. Подоконники одновременно служат крышками ящиков. А это… – Я говорила и говорила. Когда экскурсия закончилась, у них не осталось ни малейшего сомнения в том, что у меня есть все, чего только могло пожелать мое сердце. Если бы мое сердце желало вещи, которые можно купить за деньги. Особенно им понравились гардероб, забитый одеждой, подогнанные в размер уилтонские ковры и белая мебель. Я едва удержалась от того, чтобы повести их в наш винный погреб. Думаю, дорогая Элли так и осталась бы там. Всю экскурсию моя тетушка трусила сзади, все смотрела, все трогала, ахала и охала от восторга, иногда обнимала меня.

Наконец мы развезли их по станциям, посадили на поезд и поехали домой. Душу окутал туман несчастья. Одного визита моей тетушки и кузины хватило, чтобы разбить зеркало, в котором моя жизнь смотрелась идеальной. Я начала плакать большими слезами ярости и жалости к себе. Где Кэрол, которая смогла бы понять? И почему у меня нет нормальной сестры, с которой я могла бы поделиться своей Печалью? По приезде домой Френсис заставил меня улечься в постель, не сделав попытки составить мне компанию. Я так устала, что даже не смогла позвонить. Спала как убитая. Я это сделала. Прикрылась тетушкой. Но как сказал бы Мэттью: «Ради чего?»

Проснувшись, я почувствовала себя лучше. На мобильнике прочитала сообщение с вопросом, как все прошло, и мне страшно захотелось поехать этим вечером в Паддингтон. Внизу я заварила чай, начала щебетать, так что Френсис, я-то надеялся, что он поедет на работу, чтобы наверстывать упущенное, заказал столик в нашем любимом ресторане. И пришел в некоторое замешательство, когда я, после того как он вернулся и доложил о своих успехах, из щебечущей жены превратилась в надутого капризного ребенка. Конечно, он мог бы снять заказ, скажи я, что не в состоянии идти в ресторан. Но как я могла сказать после этого, что мне надо уйти? И куда я могла пойти? Моя тетушка более не жила в Паддингтоне, а Личфилд находился слишком далеко, чтобы съездить туда на коктейль. Я попала в западню. Я чувствовала себя так, будто попала в западню. Меня вновь переполнила жалость к себе. В итоге я выпила слишком много. Никак не меньше полутора бутылок вина, за обедом. Френсис героически отказывался остановить меня. Вот я пила и пила, как непослушный ребенок. К счастью, вино было хорошее.

– Как кузина, как кузина. – Я икнула, когда он, крепко держа под руку, выводил меня из ресторана.

Его все это уже забавляло. «Он слишком хороший, чтобы быть настоящим», – вертелось в голове. Это несправедливо… ну почему он не мог сделать мне что-нибудь плохое? Тогда у меня появился бы повод отомстить. Почему бы ему не ударить меня?

В автомобиле я молчала. Облегчала жизнь себе и усложняла ему. По приезде домой я, еще свеженькая после дневного сна, поставила си-ди Брайана Ферри. Френсис с поникшими плечами сидел в кресле, потягивал бренди, с видом потерпевшего поражение. Казалось, он вот-вот расплачется.

На одно короткое мгновение я почувствовала вкус победы, но тут же меня захлестнул жгучий стыд. Ведь это мой муж, которого я когда-то любила… любила и сейчас в определенном смысле. Лучшая сторона моего характера вступила в борьбу и победила.

– Не уходи, – сказала я. – Еще рано.

Он посмотрел на меня с искоркой надежды в глазах. По какой-то причине, наверное, подействовали выпитое вино и музыка, я вдруг почувствовала себя очень виноватой перед ним.

– Давай потанцуем, – предложила я. Как же мне было покойно в его объятиях!

– Все не так, – вырвалось у меня. – И ты тут ни при чем. Это я – сучка.

– Нет. – Он вздохнул. – Просто на тебя столько навалилось в последнее время. Эти похороны, возвращение в прошлое. Это все очень тяжело. И не могло пройти без последствий. Мне с детством повезло. Тебе – нет.

Вот тут во мне начала закипать злость. Негодование. Да, ему досталось все. Так почему бы…

– Нам надо уехать, – продолжил он. – Немедленно, и куда-нибудь подальше.

– Туда, где найдется пища для души, – мечтательно повторила я слова Мэттью.

– А может, тебе нужно время, чтобы побыть одной? – с грустью спросил он.

Вон он, момент. Идеальная возможность. Я буквально услышала голос Мэттью: «Скажи ему». И упустила ее.

– Посмотрим, – прошептала ему в плечо.

– Поедем. Куда ты захочешь. – К нему вновь вернулось хорошее настроение, я чувствовала на волосах его теплое дыхание. – Поедем, куда ты захочешь. – И добавил: – Деньги – не проблема.

Музыка играла, мы танцевали, двое людей, муж и жена, вкусно поевшие, выпившие хорошего вина, в собственном доме, нам могли только завидовать. Опьяненная вином и властью собственного тела, я проигнорировала Мэттью и его наставления. Френсис был в конце концов моим мужем, который сделал для меня столько хорошего. Наполнил комнаты этими прекрасными вещами, одел меня в дорогие одежды. Дьявол во мне говорил все громче. Это же самое меньшее, что я могла для него сделать… Он меня купил, поэтому мог обладать мной, во всяком случае, пока.