Еретик

Закончив оплетать планету, аватара вновь осмотрелась… и не увидела привычного яркого блеска искренней молитвы из столичного храма. Приглядевшись, она с недоверием… не нашла там святой. Зато инквизиторы носились по ордену, как переевшие острого перца тараканы. Анутати скрипнула зубами. Эта девочка была довольно важной фигурой… Но большую часть она уже отыграла. Тот же Ёске уже достаточно сильный. Черт с ней.

/Эмели, ТЛ/

Пока Туки бродила по своим делам, Эмели осматривала гардероб в убежище. В корзине рядом со шкафом лежали постиранные, но явно пришедшие в негодность вещи. Порванные штаны, футболки… Зачем их стирали? Видимо, чтобы было в чем маскироваться под бедняков. От интереса и внутреннего протеста Эмели решила соорудить себе самый несвятой образ. Порванный колготки? Пойдет! Тяжелые армейские сапоги с разноцветными шнурками, темные шипастые браслеты — а пусть будут. К черту юбку! Порвать остатки черных брюк. Теперь это шорты с массивным ремнем. Ну и черную майку, чтобы из цвета не выбивалось. Волосы завязать шнуром в хвост.

Чего Эмели не учла в этом наряде — холодно, что капец. Однако, взглянув в зеркало… она увидела самую оторванную от святости еретичку. Вдруг дверь открылась.

— Короче, мелкая, я все растанце… Пф, ехать ты чучело! Пха-ха-ха-ха!!! Беру свои слова назад, работать по ночам охрененно! Слушай, а ты точно святая? Не подсадная?

— Нет, ле… Туки, не подсадная.

— Ну-ну. Кстати, тебе идет. Знаешь, че? А пошли прямо так!

— Куда?

— Моя начальница тобой заинтересовалась. Хочет взглянуть. Кстати, надо будет Фабио сказать спасибо… Такой цирк позволили увидеть…

И вновь путь по канализациям. Однако Туки больше не пыталась путать следы, а просто привела в нужное место.

За дверью оказался… настоящий притон ереси. Куча алкоголя, курительной дряни и похабщины. Эмели, не смотря на свое пробудившееся свободолюбие, покраснела, как помидор.

На самом высоком и богатом диване сидела… госпожа. Иначе её не назвать. Большая, могущественная, властная. Она несколько опустила взгляд.

— Эмели, милашка, здравствуй.

Эмели узнала её. Это одна из её прихожанок, что часто слушала проповеди! Леди Дорма!

— Здравствуйте, лед… эм…

— Можешь просто Дороти.

— Дор… Дороти? Не леди Дорма?

— Ах, это имя… Нет, здесь оно звучит слишком похабно. Ну ладно, милашка. Как же так вышло, что из красавицы-святоши ты скатилась… в столь сексапильную еретичку?

Эмели покраснела пуще прежнего, чем вызвала смех у остальных. Мда, про эту сторону свободы она не знала.

— Я… Ну…

— Ладно, крошка, можешь не отвечать. В твоем возрасте подобное понятно. Да… если до твоего прихода я сомневалась, что ты сошла с своего пути, то сейчас я в этом уверена. Знаешь… Тебя же пугала эта сила, способная любого подчиняться своей воле?

— Что?

— Сила, которой обладает Аласа. Сила создавать себе рабов. Ты ведь была одной из таких. А ведь таких рабов — целый город. Неужели все они так и останутся в неведении?

Эмели замерла. И правда. Глаза открылись только у нее… Нужно открыть глаза и другим. Спасти их. Не факт, что души, но жизни — это точно!

— Я открою им глаза…

— Что-что?

— Я помогу им. Избавлю от этого гнета. Я умею проповедовать. Зато теперь я будет вещать не с текста, а от сердца.

— Похвально, дорогуша. И как мы сами не догадались. Ты настоящий бриллиант.

Эмели кивнула, и уверенная в себе, вышла в канализацию. Она примерно запомнила, где находится одно из убежищ. Там и отдохнет. А потом начнет.

Дороти тем временем затягивалась из мундштука. Выдох, и очередная порция вредного дыма дополнительно затуманивает помещение.

— Какая наивная девочка. Впрочем, нам это на руку.

/Фабио, ПЛ/

Утром проснулся от странной тяжести. Приоткрыв глаза, я увидел любопытные зеленые глаза. Где-то я подобное уже видел… Вот только почему в памяти вертикальный зрачок… и значительно меньший вес?!

— Слезь…

— Ох, какие мы нежные! На нем такааая женщина лежит, а он сопротивляется! Ты вообще мужик, Фабио?

И что тут забыла Туки? Ладно, нужно как-то выбраться — задушит. Вот так… Фух. Сзади наигранно начали плакаться.

— Ну вот, никто меня не любит! А я такая, такая… красивая, и нежная! Вот состарюсь, и умру самой красивой бабушкой на планете! На зло всем!

Мда. С самомнением у нее явно проблем нет. А вот с его переизбытком — очень даже. Я довольно быстро оделся, привел себя в порядок, и собрался уходить. Только не хочется оставлять комнату на безбашенную убий… А где она?

Туки умудрилась испариться. Ну, учитывая, как она спокойно выходит из окна, я не удивлен. Точнее, нет, удивлен. Окно закрыто с внутренней стороны. Как она могла выйти и закрыть окно? Бред какой-то…

Пара поворотов ключа, и я, как и большинство людей, спешу на работу. Ничем не отличаюсь, ничем не выделяюсь. Прекрасно.

Второй рабочий день не сильно отличался от первого. Разве что тем, что не было «шишек криминального мира», типа деда или этой Дороти. Все вполне обычно. Это радует.

После работы я решил заглянуть в местный бар. Да, согласно местной религии пить очень плохо, считай, грех, однако не запрещается. Просто порицается. Поэтому напитки тут не очень крепкие. Хотя, как сказать. С пятиградусного эля Джейка выносило за пять бокалов. Возможно, местные просто слабее… слабее кого? А, неважно.

Бар оказался неплохим. Деревянные полы, такие же столы, спиртовых моторов почти не слышно. Прекрасное место, чтобы просто расслабиться после рабочего дня. Я взял молочный эль — нежный напиток с очень малым содержанием алкоголя[1]. Сейчас — самое то. Усевшись с напитком в угол, я потихоньку потягивал его, наблюдая в окно. Вкус неплох… но какой-то бездушный. Почему-то у меня в памяти, что подобные напитки должны вызывать какие-то эмоции… Или вызваны этими эмоциями? А черт знает.

— Хорошо.

— Ага.

Так. Я уже начинаю узнавать этот голос. Туки. Опять появилась незаметно… Это начинает бесить. Хорошо хоть не на голове появляется.

— А тебе чего?

— Оу, так ты за мной поухаживать решил! Видимо, мои чары все же неотратимы!

— Я не о том. Что ты тут забыла?

— Ну, раз мы познакомились, зачем мне следить за тобой из мусорок и с террасок домов, когда я могу следить, и прогуливаться под ручку, м?

— У тебя других дел нет?

— Есть. Но тебе о них знать не-о-бя-за-тель-но!

Я покачал головой, и без энтузиазма допил напиток. Настроение упущено, теперь это просто напиток. Я расплатился с барменом и собрался на выход. Туки, как она и обещала, тут же пристроилась рядом, и строила из себя безобидную овечку. Вот только я знаю, что у нее под плащом несколько ножей и другого метательного оружия. И не тяжело ей все это таскать?

Я направлялся домой, как вдруг услышал шум. Откуда-то с перекрестка. Это необычный шум города… это галдеж. И кто-то явно там всем этим заправляет. Ну, все равно по пути, так что посмотрим.

На небольшом помосте, на котором обычно вещают глашатаи, стояла… Какая-то дура. Откровенная, местами порванная одежда черного цвета, нечёсаные волосы черного цвета, и необычно миловидное лицо для этого образа. Где-то я её видел… Вдруг это чудо открыло рот.

— Осмотритесь! Инквизиторы врут вам прямо в лицо, называя святыми тех, кто не имеет амбиций, тех, кто готов склонить голову, кому важна только карьера, а не собственная жизнь и мечты!

Стоп. Это… случаем, не сестра-близняшка той святоши, что меня пыталась переубедить, пока я сидел в клетке? Ну очень похожа… И видимо, не только я видел это сходство. Потому что толпа недоуменно перекрикивалась между собой, не пытаясь забросать девочку камнями.

— Поверьте мне! Я сама была одной из тех, кто верно служил Аласе, однако… В золотых пластинах, что лежат в храме, сказано не то, что знаете вы!

Твою мать, это она! Тикаем. Пофиг, что меня скорее всего не узнают, но тикаем! Однако Туки была несколько против.