Императорский отбор

Глава 5

Мы вышли в сад, где в окружении рябин находилась поросшая короткой травой поляна — просторная и круглая, точно арена. По краям стояли четыре лавочки, одну из которых заняла принцесса со свитой, остальные же отошли секундантам.

Я и Ворон встали напротив в ожидании сигнала. Перед тем, как взмахнуть рукой, цесаревна произнесла:

— Господа — неважно, кто из вас сильнее. Пусть победа будет красивой.

Сразу после этих слов соперник зарычал и двинулся на меня, сгорбившись, втянув голову в плечи и до хруста стиснув пальцы. Я же поднял кулаки к подбородку, хотя прекрасно понимал, что от прямого удара не спасет даже тяжелый шлем. И немного попрыгал на носочках вперед-назад, оценивая возможности нового тела.

Я был достаточно легок и подвижен, вот только дыхалка начала напрягать буквально с первых секунд. Какое-то время смогу поддерживать темп, но раунда через два выдохнусь так, что упаду без всякого нокаута. Значит, надо или заканчивать все быстро, или подставляться под минимальный урон.

Пока враг неспешно приближался, прикинул все уязвимые точки и вероятность успешного их поражения. Первая в списке — так называемая «борода» — самый верный способ «потушить» соперника. Удачный хук или апперкот — и даже такой шкаф сядет на задницу. Но проблема в том, что Семен — на голову выше, и руки у него гораздо длиннее. Да и челюсть такую отрастил, что моего кулачка может не хватить даже для того, чтобы на миг потемнело в глазах.

Цель номер два — печень, но там такой слой сала и мышц, что мне вряд ли удастся как следует пробить бочину. Цель номер три — сердце и солнечное сплетение, но пойди до них еще достань, когда такой громила начнет размахивать лапами. Как ни крути, а победить в этой схватке невозможно. Задача минимум — не лечь с первой подачи. Задача максимум — попасть хоть куда-нибудь, чтобы не продуть с нулевым счетом.

Ворон приблизился почти вплотную и размахнулся широченным крюком — медленным, но настолько сильным, что собственная рука по инерции качнула здоровяка вперед, и тот чуть не потерял равновесие. Я же без каких-либо проблем отклонился, точно в замедленной съемке наблюдая, как мохнатый пудовый кулачище пролетает в трех мизинцах от носа.

Несмотря на кажущуюся неповоротливость и тяжесть, ветер от замаха колыхнул волосы и сбил дыхание, а в груди тревожно екнуло от одной только мысли, что случилось бы, попади удар в цель. Тут не только перелом обеспечен, но и половина зубов нафиг вылетит, а лицевая хирургия конца девятнадцатого века вызывала справедливые сомнения.

Осознав промашку, Ворон тут же размахнулся левой рукой, и корпус крутануло так, что аристократ встал ко мне вполоборота, чуть приоткрыв спину. Бить сзади — не совсем по правилам, но и когда суперлегкую категорию ставят против супертяжеловеса — тоже не очень честно. Поэтому без лишних раздумий обрушил на почки град коротких хлестких джебов.

Соперник отмахнулся, чуть не саданув локтем в лоб, и почесал бок — так, словно ему не дюжина подач прилетела, а комар укусил. Развернувшись с грацией груженой баржи, Семен словно молотом рубанул сверху вниз, потом еще раз и еще, медленно тесня меня к краю арены. К тому моменту я уже дышал ртом, хотя прошло не больше минуты, но и медведь заметно вспотел.

— Хватит бегать! — прорычал великан. — Дерись, как мужчина!

— Меньше болтай, — подначил в ответ. — Чай, не на балу.

Ворон прохрипел что-то нечленораздельное и прыгнул на меня, как игрок в регби. Я не ожидал такого проворства, резко подался назад и поскользнулся на влажной от росы траве. Но упасть не успел — враг поймал меня в борцовский захват, прижав руки к талии, и поднял над землей. Затрещали ребра, дыхание сперло, всюду заплясали радужные пятна — из меня в прямом смысле выдавливали жизнь, а я не мог даже пошевелиться.

— Ты проиграл! — гаркнул сибиряк. — Проси пощады!

Краем глаза заметил принцессу — Анна наблюдала за дуэлью исподлобья, закусив губу и нервно подергивая закинутой на ногу ногой. Думаю, вампирша ожидала больше крови, но и творящаяся жестокость доставляла ей то самое удовольствие, о котором она просила в трапезной. Я понимал, что бой проигран, но сдаваться сразу же — не комильфо, так и тюфяком прослыть недолго. Надо потерпеть немножко, чтобы все оценили и осознали пережитые мучения и сменили гнев на милость — черт с ним, этот парень сделал все, что мог.

— Проси пощады! — зарычал Ворон. — Поломаю!

Вот уж что правда так правда — такой бугай и дерево в объятиях повалит. Вот только от чрезмерного напряжения силы стремительно таяли, и женишок выглядел так, будто его окатили ведром воды. Напрягшись, я выпростал правую руку из захвата — бицепс и предплечье раздулись от натуги, и в локтевом сгибе образовался достаточный зазор, к тому же щедро залитый потом.

Почуяв свободу и сумев наконец-то вдохнуть, я тут же принялся лупить соперника в нос и глаз, работая со скоростью и точностью отбойного молотка. Много урона не нанес, но боли и неудобства доставил предостаточно: расквашенный пятак — это крайне неприятно.

Кровь залила половину лица и ворот рубашки, алые капли украсили и меня. Анна вцепилась в спинку лавочки и, казалось, полностью окаменела, вот только часто вздымающаяся грудь выдавала небывалое возбуждение. Похоже, кислородное голодание чуточку поразило мозг, и я во всей красе представил, как цесаревна тайком отводит амбала в свою комнату — якобы промыть и подлечить раны — а потом облизывает морду от уха до уха. С одной стороны — мерзость, с другой — медведю перепадет куда больше моего, а вот это уже обидно.

— Аррргх! — Ворон замотал башкой и швырнул меня на землю, выбив последний воздух из легких.

Смахнул бурые сопли, снова схватил за грудки и попытался поднять, но я уперся ладонью в пропитавшуюся насквозь бороду.

— Я же сказал — на кулаках! А ты борешься!

— Для меня все одно, — наследник заломил мне руки за спину и стиснул в смертельных объятиях.

Я зажмурился и до хруста сжал зубы, чувствуя, как ребра давят на сердце. Ее высочество могла бы и прервать поединок — вряд ли ее решение кто-нибудь оспорил, но стоило глянуть в распаленные до тусклого свечения глаза, и стало понятно — даже если у меня ртом полезет требуха, бой никто не остановит. Может, Альберт прав? Может, упыри просто скрывают свою натуру, а на деле так и остались кровожадными чудовищами?

— Сдавайся!

— Русские не сдаются.