Страница 8 из 17
***
Маринка перемыла после завтрака посуду, чмокнула мужа в колючую, небритую щеку, и куда-то умчалась. Она не работала, но дел у нее было множество – тренажеры, салоны красоты, магазины, посиделки с подружками в кафе и ресторанах… Она Максима любила, никогда ему не изменяла, он это знал, и такую вольную ее жизнь воспринимал абсолютно спокойно. Тем более что как мама и хозяйка Маринка была идеальна. Даже домработницы и няни у них никогда не было… И как все успевала, непонятно.
Двенадцатилетний Кирилл громко крикнул "пап, я ушел", и в доме наступила тишина. Кирилл учился в элитном лицее, был абсолютно неизбалованным, вполне самостоятельным и рассудительным пареньком.
Послонявшись немного по квартире, изнемогая от скуки и ноющей боли в руке, Макс поплотнее запахнул рубашку и вышел на балкон. Прижался лбом к застекленной раме и стал смотреть вниз.
Комплекс многоэтажек, где они жили, был новый, дома выстроены кругом, а внутри этого круга каким-то чудом оказалась крохотная церковь. С двенадцатого этажа она казалась красивой игрушкой. Максим давно привык и к церквушке, и к колокольному звону и уже не обращал на них внимания. Он был нецерковный, неверующий, и даже не думающий на эти темы человек. Но сегодня почему-то смотрел и смотрел… Смотрел на церковь, на купольный крест, на заваленный сугробами церковный двор с одной расчищенной дорожкой, и глаз было не отвести. Красиво, все-таки, подумал Максим. Что-то в этом было такое… свое, родное, хоть и незнакомое.
Схожу! – неожиданно даже для себя, решил Макс. И тут же криво усмехнулся – в чем схожу? Вот в этих штанах и с голой грудью? Но желание побывать в церкви становилось прямо-таки навязчивым. Он заметался по квартире, потом вылетел в прихожую и распахнул шкаф. Так. Вот этим шарфом он замотается по возможности плотно, а вот эту куртку просто накинет сверху… На штаны никто не смотрит, да и выглядят они вполне прилично. (вообще-то, ничего "неприличного" в их гардеробе сроду не водилось). Оставалось решить проблему с обувью. Завязать шнурки кроссовок одной рукой у него не получится. Кожаные туфли без шнуровки он надеть, конечно, сможет… Но вот как это будет смотреться со спортивными штанами… Максим даже зубами скрипнул. Ничего не важно! Пусть будут туфли…
***
С трудом открыв тяжелую дверь, Макс осторожно вошел в полутемную церковь и осмотрелся. Справа был прилавок с книжками, иконами, свечами… Впереди что-то тускло поблескивало, но видно было совсем плохо. Свет горел только над прилавком, да еще смутно просачивался через узкие окна, затянутые ледяными узорами… За прилавком стояла женщина – маленькая, худенькая, совсем незаметная… Только белый платочек и видно… "Платочек" этот, наметанным глазом окинув дорого, но нелепо и пестро одетую фигуру с загипсованной рукой, сразу определила – совсем зеленый, первый раз в храме.
…И, конечно, никто не видел, как чуть позади Максима, справа, сиял и ликующе улыбался его Ангел… Все-таки пришли!
Макс неопределенно стоял возле двери, не зная, куда двинуться – вперед или направо? "Платочек", видя его нерешительность, взяла инициативу в свои цепкие маленькие ручки.
– Здравствуйте! А служба давно закончилась и батюшки сейчас нет… Вы что-то хотели?
Максим от неожиданности чуть вздрогнул. Громкий голос вывел его из задумчивости. Служба закончилась… Какая служба? Ах, да, в церкви служат… А батюшки сейчас нет… А зачем ему батюшка? Что он, Макс, вообще здесь делает? Он шагнул к прилавку и стал смотреть на иконы. Платочек терпеливо ждал…
– Может, Вы хотите свечи поставить? Максим резко дернул головой – нет! Свечи почему-то ассоциировались у него с покойниками… Не надо свечи. А что надо? В голову вдруг пришла неожиданная, но весьма интересная мысль.
– У вас есть библия? – спросил Максим.
– Конечно! – заулыбался Платочек и выложил на прилавок толстый темно-зеленый томик с золотым тиснением. Вот. Хорошее издание, крепкий переплет, берите!
Берите… Максим сообразил, что ни карточки, ни денег у него с собой нет…
– Простите, – сказал он. – У меня денег с собой нет…
От смущения у него даже уши покраснели. Платочек сильно удивился… Странный какой-то тип, все-таки…
– Я… Я завтра приду, – сказал Максим, внутренне подвывая от нелепости ситуации. Вот лопух!
– Хорошо, – легко согласился Платочек. Служба начинается в восемь. Приходите!
***
Вечером, когда вся семья была в сборе, Максим неожиданно поинтересовался у жены:
– Мариша, а ты крещеная? Марина отставила утюг, которым гладила рубашки Кирюши и уставилась на мужа. Кирилл с интересом взглянул на родителей и даже отложил в сторону планшет. О своем утреннем походе в церковь Максим ничего не рассказал, и для родных вопрос был неожиданным.
– Да, мы с Машкой и Ларисой еще в школе покрестились, – ответила Марина.
– И я крещеный, – задумчиво сказал Максим. – В детстве бабушка меня в церковь носила.
Некоторое время стояла тишина, потом в разговор вступил Кирюша. Вообще-то, в вопросах религии он был самым подкованным в семье – у них в лицее был такой урок – Закон Божий, и приходил батюшка, который рассказывал много интересного и необычного.
– Мам, а ведь я тоже крещеный! А почему мы не носим крестики? А зачем вы меня покрестили?
Марина задумалась… Ну, говорит, ты родился очень маленький и много болел, вот и покрестили…
– Помогло? – заинтересовался Кирюша.
Марина внимательно посмотрела на сына – крепенький, ладный, с ясными глазами…
– Вроде бы да… Ну конечно, помогло! Вон ты какой у нас вырос!
Для Марины крещение было чем-то вроде оберега, красной ниточки на запястье…
…Три Ангела, внимательно слушавшие разговор, дружно вздохнули и опустили грустные лики…
А Максим вспомнил, как крестили крохотного, болезненного мальчонку. Батюшка окунал его в купель, а тот только кряхтел и морщился…
Ангел, охранявший раба Божиего младенца Кирилла, осматривал толпу родственников, и видел что-то такое, от чего вздыхал так, что огоньки свечей, прилепленных на купели, колыхались и трепетали… Максим из происходившего вокруг ничего не понимал. Только разобрал слова священника – Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа…
Почему-то подумал, что отец и сын – это он и Кирюша… Ну а Дух… Непонятно. Может, Ангел-Хранитель? Вроде есть такие.
– Марин… А давай повенчаемся? – вдруг смущенно проговорил Максим.
– Обалдел? – Марина от изумления забыла, что такие слова в их семье не в ходу. – Зачем?!
– Не знаю, – честно ответил Макс. – Просто…
– Да ну тебя… Что на тебя нашло? – Марина снова взяла утюг и разговор затих как-то сам собой…
Ангелы стояли несчастные и поникшие, хотя свет в их глазах обещал, что все еще может быть хорошо.
***
На следующие утро Макс попросил жену одеть его поприличнее и, дождавшись, пока все уйдут, снова направился в церковь.
Платочек ему обрадовалась, как родному. Но он снова опоздал – и служба закончилась, и батюшки уже не было… Но зато сегодня Макс не забыл взять с собой деньги и купил Библию. А заодно икону. Как сказал Платочек – Владимирская икона Пресвятой Богородицы.
– А Вы все-таки приходите на службу! Поговорите с батюшкой, исповедуетесь…
– Исповедуюсь? Это в смысле о грехах рассказывать? У меня нет грехов, я нормальный человек…
Платочек вздохнул и больше ничего говорить не стал.
***
Несколько дней Макс читал Библию. Сначала было интересно. Оказывается, и про сотворение Земли, и про Адама и Еву, и про змея – не просто человеческие россказни, а вот – написано! Но потом становилось все скучнее и скучнее… какие-то допотопные цари, пастухи, и имена, имена… Скучно. Ангел стоял за плечом и вздыхал. Душа у Максима была доброй, отзывчивой, щедрой, но этого было мало! Мало! И крестик он не носит…
***
А потом заболел Кирюша. Проснулся утром, лающий надрывный кашель, температура сорок, дышит с трудом… Ангел стоит над ним, молится, крылом обмахивает....