Без билета

Вообще-то, она действительно была разносторонним человеком и интересной личностью, но всё же стать с ней не то чтобы подругой, а хотя бы даже приятельницей я бы не смогла. Вся публика фестиваля не смотря на кажущуюся разношёрстность, на самом деле представлялась мне довольно однородной. Всех этих людей, с которыми я успела познакомиться или за кем успела понаблюдать, объединяло одно – какой-то надрыв, какое-то маниакальный поиск смыслов, удовольствий и самоидентичности. Как будто все они были пассажирами поезда, который несся вперед на всех порах с сорванным стоп-краном. Несся ли он в рай или в пропасть, я не знаю. Да и они, похоже, тоже не сильно об этом задумывались, желая лишь наслаждаться мелькающими мимо пейзажами, ветром, обдувающим лицо, и адреналином.

Среди них не было сомневающихся. Это меня и настораживало. Где та грань за порогом сознания, где заканчивается духовный поиск и начинается безумие? Я не сомневаюсь, что психоделики действительно могут помочь кому-то разобраться с самим собой и выйти на новый уровень восприятия, но ведь есть и те, кому они только вредят. И таких большинство. Но тут, наверное, как в лотерее: каждый верит, что повезет именно ему. Среди моих новых знакомых никто не говорит о вреде наркотиков, все лишь подчеркивают их якобы несомненную пользу.

Но ведь факт привыкания есть; есть то, что называют толерантностью – когда организм уже вырабатывает некий иммунитет к малым дозам и учится взаимодействовать с веществами. То если люди сознательно приучают себя к стимулятору, как они говорят, для расширения сознания. Но если с наркотой сознание и впрямь расширяется, то что происходит, когда новая доза не поступает в организм? Мне кажется вполне логичным, что тогда сознание должно сужаться по принципу компенсанции – ну, или в соответствии с законом сохранения энергии, другими словами. Если где-то прибыло, значит где-то убыло. Но с этим никто из моих новых знакомых не согласился бы. По их рассказам, вещества они все употребляли хоть и с разной периодичностью, но всё же регулярно и, тем не менее, никто из них не считал себя человеком зависимым.

Я размышляла обо всём этом и ко мне потихоньку начала закрадываться сомнения: может, это не они, а я чего-то не понимаю. Может мне просто элементарно страшно открыть все эти тайные дверцы подсознания, может мне ещё рано созерцать эту космическую бездну бытия? И если психоделики – действительно мощный инструмент самопознания, то значит, он настолько же опасный, насколько и мощный. Если бы для того, чтобы познать все тайны вселенной, было достаточно всего лишь что-то понюхать или проглотить, какой бы смысл тогда был в самой этой вселенной? В общем, вопросов у меня было больше, чем ответов.

Так или иначе, я решила оставить самокопание как минимум до завтра. Кислота уже почти совсем выветрилась из меня, и я чувствовала себя всего лишь слегка пьяной – как будто бы выпила пару бокалов вина. Пока мы шли к малой сцене, ребята постоянно вели меня какими-то неизведанными тропами, забираясь на все попутные пригорки, специально пролезая под корягами и спускаясь в овраги.

Я смотрела на них и до меня, наконец, дошло, почему они так кайфуют: им удалось почувствовать себя как в детстве. Да, все они, эти взрослые дяди и тёти вокруг меня напоминали именно детей, которые неустанно готовы исследовать и изучать окружающих мир, которые с упоением до головокружения качаются на качелях, у которых есть жажда познания и которых так легко чем-то обрадовать. «Сплетенные ветки напоминают мне динозавра!» – говорил Витя. «А я здесь вижу огромного сома!», – тут же подхватывала девушка-корова. «Вы лучше на небо посмотрите! Там вон, магистр Йода из облаков!» – перебивал их Денис. Все они были настолько увлечены своей способностью видеть образы, использовать свою фантазию, что просто не могли оторваться от этой игры. Я, конечно, тоже могла бы увидеть сотни персонажей и даже сюжетных линий в окружающем пространстве, но меня это не так занимало – просто потому, что я могла заняться этим в любое другое время и в любом другом месте без всяких стимуляторов.

Мы провели ещё какое-то время, слоняясь по лесу, и затем вышли к сцене. Неоновые краски, трансовая музыка и пики деревьев, уходящие далеко в звёздное небо, создавали интересную атмосферу. Я словно оказалась внутри сказки с нарочито вычурными, неестественными декорациями – хотя как-то так, я думаю, люди, употребляющие вещества, и представляют себе бесконечность и астрал.

Я чувствовала себя некомфортно и старалась пообвыкнуться, мне хотелось понять, чем так влечет людей этот искусственно созданный сознанием мир и разделить с остальными ту эйфорию, которую они испытывают. Но, похоже, защитные механизмы моей психики работали исправно, потому как внутри я чувствовала лишь сопротивление. Мне хотелось, чтобы остатки дурмана поскорее выветрились из меня, чтобы настало утро и чтобы я вновь смогла взглянуть на мир незатуманенным взглядом.

Я не понимала, зачем мне познавать космос и выходить за какие-то пределы собственного восприятия, если я ещё с обычной, земной жизнью не разобралась. Да и как вообще с ней можно разобраться? Жизнь же постоянно меняется, она не перестает удивлять – ну, если конечно, ты проявляешь к ней интерес и внимательность. Пытаясь понять её и разгадать тайны мироустройства, ты развиваешься и растёшь. Ты проделываешь определённую работу, задавая себе вопросы и ища на них ответы. А уносясь в воображаемые миры, ты словно снимаешь с себя ответственность за свою жизнь. Ты теряешь контроль и не можешь уже собой управлять. Да, потерять контроль – это в определенной степени хорошо, довериться вселенной – тоже, попасть в поток – замечательно. Но где в этом мире без границ пространство выбора? Где демонстрация закона причины и следствий? Где ориентиры, по которым ты будешь понимать, совершил ли ты какое-либо действие себе во благо или не смог отличить голос разума от голоса сердца и предал себя? Где собственно, сами действия? Ничего этого в мире, созданном кислотой, как будто нет и в помине. А, может быть, и есть…

Возможно, существует человек, получивший ответы на все эти вопросы, нашедший в «зазеркалье» что-то, применимое в реальной жизни, но я, скорее всего, просто не знаю о его существовании. Так или иначе, я поняла, что дальше проваливаться в кроличью нору в поисках своих ответов я не хочу. Всё-таки реальный мир и работа воображения, не искаженного никакими стимуляторами, меня вполне устраивают.

Ближе к двум часам ночи мы вернулись к лагерю. Места на полу для троих человек в двухместной палатке было маловато, и нам пришлось скучковаться, чтобы каждый смог распластаться на полу, лежа бок о бок друг к другу. Сначала, мне показалось всё это неудобным, но потом я поняла, что эта теснота спасла меня от холода. Несмотря на то, что на дворе лето было в разгаре, на улице днем было около 12 градусов, а ночью так и вовсе температура опустилась до нуля. Мне вряд ли удалось бы уснуть, не будь в нашей палатке такого аншлага. Всё-таки два теплых тела рядом и их горячее дыхание не дали мне продрогнуть до нитки. И пусть пространства для манёвров у меня не было и засыпать пришлось ровно в той же позе, что я успела принять, пока все укладывались, всё же мне удалось довольно хорошо выспаться.

Утром, когда все проснулись, я заметила, как отсырела наша палатка. Надо отдать Вите должное, всё-таки экипировка у него была на уровне – влага была только на поверхности тента, а внутри всё было сухо. Над рекой плыл туман, вся трава вокруг нас была покрыта крупными каплями воды. В воздухе витал свежий, сладковатый аромат пробуждающегося леса. Не слышно было музыки, только щебет птиц и гул играющего с верхушками деревьев ветра доносились до моего слуха. Конечно, в этом палаточном утре была своя романтика – то чувство уюта, беззаботности и сладкой неги, когда заботливая хозяйка-природа, принимающая тебя у себе в гостях, пробуждается вместе с тобой.

Позавтракав, мы с ребятами отправились на прогулку. Мне наконец-то представилась возможность рассмотреть окрестности при свете дня. Надо отметить, что никаких последствий вчерашнего дурмана я не ощущала – более того, ни по Вите, ни по Денису нельзя было бы догадаться, что они тоже вчера что-то употребляли. Все выглядели бодрыми и свежими. Люди вокруг, которые встречались нам по дороге, тоже при свете дня казались мне абсолютно нормальными. Глядя на них, мне смешно было вспоминать свою вчерашнюю агонию «они все тут наркоманы». Теперь я даже стала допускать мысль, что некоторые семьи приезжают сюда просто потусить и обходятся тут без наркотиков. Парочки, самозабвенно играющие с детьми на траве, казались мне теперь заботливыми и ответственными родителями, не способными оставить своих чад одних в трезвой реальности. «Хотя, может быть, они не видят ничего дурного в том, чтобы скушать какую-нибудь химию вечерком, после того, как дети уложены», – размышляла я.