Фармацевтическая гармония №3

В конце месяца НОС давал установку усиленно продавать товар с истекающим сроком годности. Способ убедить заведующую аптеки заказать такой товар, был один. Надо было пообещать подарок. Разновидность подарка существовала тоже только одна – фирменные пакетики, в которых провизоры могли отпускать товар покупателям. Фирменные пакетики при всем стремлении не назовешь желанным подарком, поэтому с продажей без пяти минут просрочки дело шло туго. Ради халявных пакетиков охотно раскупали только гематоген.

Лично меня НОС пугал. Это был высокий полный мужчина. Волчок офигел бы, если бы увидел его бочок. НОС коротко стригся, носил бордовый свитер на теле и выражение высокомерия на лице. Был похож бога, который сидит на Олимпе, но не желает показывать черни, где находятся ступеньки. По понедельникам высокомерие было смешано с тотальным недовольством жизнью и отдавало нотками перегара. НОС, тяжело опираясь на пятки, грузно перемещался из аквариума во внешний мир и обратно, не забывая ругаться на менеджеров. Употребление алкоголь и хамство подчиненным было двумя столпами, на которых покоилась жизненная философия НОСА. Когда судьба забрасывала меня в офис (а судьба проделывала это несколько раз в день), я видела, что НОС всегда занят. Изо всех сил старался стать еще отвратительные, чем есть. Каждую неделю НОС собирал летучку и жестко спрашивал, почему не выполняется план. В выражениях он не стеснялся. Обсценную лексику считал необходимой в деле управления персоналом. На выходе из кабинета у бедных менеджеров дрожали руки.

Однажды Даша, наш маркетолог, положила ему на стол леденцы, которые принес медицинский представитель. НОСа в тот момент в аквариуме не было. Когда он вернулся, диалог выглядел так:

– Кто положил конфеты мне на стол?

– Я. Это от медпредставителя.

– Засунь леденцы себе в ж@пу.

Хуже всего, что при этом НОС был абсолютно спокоен. Его не захлестывали эмоции, он не злился из-за леденцов. Скорее всего, у него даже не было детской психологической травмы, связанной с леденцами, которой можно было бы оправдать хамство по отношению к красивой молодой девушке. На минуточку, его подчиненной. Просто существуют такие люди – природные хамы. Даша восприняла ситуацию как должное. Она привыкла к подобному обращению. Надо сказать, все менеджеры одновременно боялись и боготворили НОСа. Наверно, за годы работы у них развилось что-то типа стокгольмского синдрома. На праздники НОС доставал электрошашлычницу, жарил в офисе шашлык, выпивал пару рюмок коньяка и рассказывал похабные истории. Искусно рассказанные похабные истории могут быть очень хороши. Кто же не любит добротных похабных историй? Только снобы и синие чулки. Истории НОСа были мерзопакостны. Если бы Чарльз Буковски услышал их, то немедленно смутился бы, признал свое творчество годным лишь для института благородных девиц и несмело предложил соавторство. Менеджеры делали вид, что истории им нравятся, и смеялись.

В общем, работа в офисе «Лантана» была такая фиговая, что приходилось удивляться, почему менеджеры по продажам не хотят хотя бы на пол годика устроиться на скотобойню, чтобы перезагрузиться и морально отдохнуть. Я благодарила небеса за то, что фармацевтического боги уберегли меня от работы в офисе под руководством НОСа, и бережно поместили на склад под крыло Ирины Викторовны. К тому же, через год-другой Ирина Викторовна планировала окончательно уйти на пенсию, оставив меня своим преемником, чему я была несказанно рада.

Склад

Склад и офис были двумя разными вселенными, которые существовали отдельно друг от друга. Если работой офиса руководил НОС, то на складе главной была Ирина Викторовна.

Ирина Викторовна уже несколько лет находилась на пенсии, но продолжала работать. В должности заведующей фармацевтического склада она работала неловко сказать столько лет, знала нормативную документацию от и до, и, что редкость для руководителя, считала, что люди самый ценный ресурс. Грузчики, сборщики и контролеры вереницей тянулись к ней, чтобы рассказать ей о своих бедах или радостях. Ирина Викторовна прекрасно разбиралась в компьютере, плавала в интернете и соцсетях как шустрая рыба и могла научить этому делу наших молодых сборщиков, которые в компьютерах разбирались не сильно.

Еще Ирина Викторовна обожала свою дачу. Поэтому, когда она находилась не в духе (что случалось достаточно часто), и дело происходило весной-летом, достаточно было спросить:

– Ирина Викторовна, как ваш лилейник?

Или:

– Вы уже посадили (убрали) морковь?

После чего Ирина Викторовна мгновенно успокаивалась, переключалась с тем беспорядка на стеллажах или грядущей инвентаризации и начинала развивать темы особенностей обустройства лилейника и сроков уборки моркови. Если дело происходило поздней осенью, можно было поинтересоваться подзимним посевом чеснока или укрытием роз на зиму, если зимой – подготовкой почвогрунта под рассаду. Кроме дачи она любила сплетни, что тоже помогало в поиске подходящих отвлекающих направлений мысли.

Ирина Викторовна не могла взять в толк, зачем людям коты:

– Зачем они нужны? Корм им покупать, наполнитель. Только деньги тратить.

При этом не скупясь тратила деньги на луковицы нарциссов, лилий, гладиолусов и тюльпанов. Было немного странно, что, дожив до своих лет она не поняла, что все люди разные и любят разное, ну да ладно. Главное, что человек она была хороший. Котикорезистентность была ее единственным существенным недостатком.

Надо немного рассказать, что собой представлял и как функционировал наш фармацевтический склад.

Требования к фармацевтическим складам прописаны в нормативных документах Минздрава, и, прочитав их, человек с минимально развитым пространственным воображением сможет худо-бедно представить себе внушительных размеров ангароподобное помещение без окон, площадью не менее 150 кв. м, включающее: зону приемки лекарственных средств, зону для основного хранения лекарственных средств, зону экспедиции и помещения для лекарственных средств, требующих особых условий хранения. Зона приемки в воображении читателя обязательно отделится от зоны хранения, потому что так предписывает приказ МЗ.

Читатель представит гладкую отделку помещений для хранения лекарственных средств, допускающую возможность проведения влажной уборки. Полы с твердым и ровным покрытием, обеспечивающие удобное и безопасное передвижение людей, грузов и транспортных средств. Полы непременно будут обладать достаточной прочностью и выдерживать нагрузки от хранимых и транспортируемых материалов, обеспечивать простоту и легкость уборки. Еще он представит стеллажи.

Дальше я возьму описательскую функцию на себя. Негоже неподготовленному человеку долго читать казенный язык бюрократических документов, столь милый сердцам сотрудников Росздравнадзора, Минздрава и прочих ведомств. Можно заблудиться в пунктах, подпунктах, нагромождении причастных оборотах, расстроиться и заболеть.

Основную площадь склада занимала зона хранения. Она походила на заброшенный лес, в котором взамен деревьев росли стеллажи, а место кустарников занимали поддоны и подтоварники. Стеллажи для препаратов стояли по-армейски упорядоченно, упаковки препаратов на полках лежали по струнке, а персонал, который мог бы вносить нотку хаотичности, в первую половину дня отсутствовал вовсе. По утрам на складе присутствовали только Ирина Викторовна, я, два грузчика и специалист по адресной расстановке товара (то бишь по-простому – приемщик товара).

В общих чертах функционирование фармацевтического склада выглядело следующим образом. До 16 часов дня – плановое затишье. Специалист по адресной расстановке товара Лида либо принимает товар, либо вытирает пыль (товар с центрального логистического центра приходит по понедельникам и средам). Грузчики разносят поступивший товар, слоняются без дела, пьют чай, греют в микроволновке чебупели, бегают курить. Ирина Викторовна, сдвинув брови, что-то сосредоточенно набивает в компьютере (впоследствии я узнала, что она раскладывала пасьянс). К 16:00 приходят сборщики, контролеры и диспетчер. И начинается движуха. Аптеки дружно скидывают заявки на раскупленные за день препараты. Менеджеры обрабатывают заявки и спускают на склад. Диспетчер распечатывает их в виде сборочных листов. Сборщики хватают листы и носятся между стеллажами, не разбирая дороги. Перечитала. Получилось, как будто они носятся просто так, беготни ради. Исправляюсь. Сборщики хватают листы и носятся между стеллажами, чтобы собрать препараты по сборочному листу. У сборщиков сдельная оплата труда. Более мотивированных работать сотрудников мне не приходилось видеть ни до, ни после «Лантана». Каждая строчка из сборочного листа стоит 60 копеек. Нурофен, диабетон МВ, ингавирин, валидол, лориста! Быстрее, быстрее! Контролеры проверяют правильность собранной заявки и упаковывают товар. Диспетчер распределяет груз по направлениям. В 21:00 склад затихал. Аптеки заказали, что хотели, менеджеры ушли домой, сборщики добежали последние метры сборщицкой ежедневной дистанции. Работа закончилась. Рано утром приедут водители-экспедиторы и заберут товар, чтобы развезти по своим направлениям.