Огни у пирамид

— Князь скоро выйдет, ждите, — сказал слуга.

Князь, на удивление, не заставил себя ждать, и Син-Или встал, чтобы поклониться.

— Ну, здравствуй, Син-Или! Давно не виделись. Ты так быстро из Вавилона тогда уехал, что даже попрощаться не зашел. Решил свою ошибку исправить? — услышал купец знакомый до боли ласковый голос.

— Господин? — Син-Или рухнул на лавку, держась за сердце.

Три дня спустя.

— Он будущий князь, второй женой возьмем! — горячился князь Дайаэ.

— Да я за ней приданное дам всем на зависть, — парировал Син-Или. — Персик наливной, а не девка. Сиськи, что твой арбуз. Княжич до конца своих дней счастлив будет.

— Да не нужно мне приданное твое, что я, нищий, что ли? И что ты сиськи эти мне тычешь? — возмутился князь. — Мы с тобой роднимся, чтобы общее дело вести, и друг другу доверять. Второй женой, и точка.

— Хорошо, второй, но не ниже! — почтенный купец на большее и не рассчитывал, но попробовать то стоило. И так дочь княгиней станет, от одного этого голова кружится. Другие купцы от зависти удавятся.

— Уф, один вопрос решили вроде. Давай к делам, — решительно сказал князь.

— У меня, князь, сыновья и зятья по всей Империи работают. Бандар, Аншан, Сузы, Ниневия и Тир. А я, как глава торгового дома, в Вавилоне сижу. Я пайщиком в компании состою, которая свои телеграфные башни построила. Нам, купцам, недосуг ждать, когда государева почта вся пройдет, у нас деньги должны двигаться. От Бандара до Ашдода работаем, и я, как пайщик, вне очереди сообщения шлю. Я по телеграфу этому, ежели код специальный использовать, могу даже деньги перевести. От одного сына к другому. А потом зачет делаем, либо конник вексель везет. Сын младший придумал, вот этот, который рядом сидит. Ох, и выучили его на диво в той школе.

Князь Дайаэ мазнул по сидящему юноше острым взглядом, приведя того в легкую дрожь.

— Толково придумано. Ну, а по шелку что думаешь?

— Думаю, нужно отдельный торговый дом делать, с отделениями в каждой сатрапии. Ниже не пойдем, в мелких городах на шелк куда ниже спрос будет. Платки только если, но на это местных купцов найдем, будем через них продавать. А вот когда великий государь на Египет пойдет, мне нужно будет там еще одного зятя приискать, — жрец был сама серьезность. — Страна огромная, людей богатых много, шелк хорошо пойдет.

— Есть у меня на примете кое-кто, — признался князь. — Жреца Аменемхета сын. Семья весьма могущественная.

— Так жрецов великий Пророк не жалует, — осторожно парировал купец.

— Да разные слухи ходят, — загадочно сказал князь. — Давай подождем, как война пройдет, а там посмотрим. Но во дворце поговаривают, что великий государь договариваться с жрецами хочет. Не верит, что Пророк всех египтян быстро в нашу веру переведет.

— Пророк велик и мудр, — испуганно сказал купец. — Смотри, сколько по его слову в царстве сделано. Не узнать, как жизнь повернулась.

— Да, он мужчина с размахом, — согласился князь.

— Ты что, его прямо как меня видел? — изумился купец.

— А ты думаешь, я по чьему слову в такую даль поехал? Он сказал, и советы дал, как и что сотворить. С ним и правда, сам Ахурамазда говорит, я точно знаю.

— Помоги нам боги, — испуганно прошептал купец. — И как он, сильно страшен? Молнии, говорят, из глаз может испускать.

— Да нет, человек, как человек, только глаза и волосы чудные. И еще, размах у него такой, что я перед ним, как землекоп последний себя чувствовал. У него на столе чертеж земель лежит, и там такие дали нарисованы, о которых я даже в сказках не слыхал. Мы с тобой торговый дом обсуждаем, а он видит страну в тысяче фарсангов отсюда и решает, забрать ее себе, или пусть тот правитель еще немного поправит. Пока ему, Пророку, то угодно будет. Вон, мы Мараканду посетили, а я точно знаю, что через пять лет там наша сатрапия будет. Потому что со мной два жреца из Дур-Унташа ездили, и каждый шаг записывали. Почитал Пророк великому царю те записи, и все. А князь Мараканды и не знает, планы на жизнь строит, бедняга. Говорят, Ассархаддону, наследнику покойного царя, земли за океаном пожаловали. А туда только плыть полгода. Все наши дела по сравнению с тем, что он обдумывает, возня мышиная. Вот так вот!

— За океаном? — задумался Син-Или. — А поплывут когда? Мне зять писал из Тира про какой-то корабль необыкновенный, да я как-то не стал дальше вникать.

— Ну и зря! — сказал князь. — Через год-полтора и поплывут в те земли. Корабль построят, и тронутся. Он там огромный и сложный, мастера даже делать не хотели.

— Я скажу зятю, пусть пару человек в экипаж пристроит, так, чтобы друг о друге не знали. Мы им мину серебра пообещаем, но зато все знать об этих землях будем. А то, может, и еще одну компанию создавать придется, на паях. Сами не потянем, уж больно тот корабль дорого казне обошелся.

— Давай о главном. Как деньги делить будем от продажи шелка?

— Как-как? — изумился купец. — По-родственному, пополам.

— Да ты спятил, что ли? — взвился князь. — У меня люди работают, мне им платить надо, деревья везем издалека. И ты половину захотел?

— Давай обсудим, благородный князь и мой будущий родственник, — покладисто сказал Син-Или.

— Половину, но после того, как торговый дом у меня этот шелк купит.

— Справедливо, — нехотя согласился купец. — Вес в серебре. При таком количестве цена сильно упадет. Две цены в золоте не возьмем, одну бы взять на большом объеме.

— Три веса в серебре, — гнул свое князь. — Я согласен, что цену задирать не надо. Ты и так втрое зарабатываешь.

— Мы зарабатываем, князь! Мы! И мне это еще отвезти надо, хранить, лавки держать. Свои расходы будут, князь. Две цены.

— Две с половиной.

— Согласен, но на год. Потом давай снова разговаривать. Как торговый дом назовем?

— Как-как? Сила Золота, вот как!

— Эмука Харассу! А что, звучит, — согласился купец.

Год шестой от основания. Месяц Кислиму. Вавилон.

Почтенный купец Син-Или читал сводку, принесенную с башни телеграфа. Его глаза расширились.

— Ташпу ко мне, и побыстрее! — купец даже взвизгнул.

Примчался запыхавшийся приказчик.

— Бегом на телеграф, и на наш, и на государев. Новость зятю, который в Тире, перешли. Потом бери книгу сказок и начинай передавать.

— Кому? — спросил ошарашенный приказчик.

— Кому хочешь!

— А деньги, господин? Это же стоить будет немеряно.

— Ты не понял, дурак? Государь только что царем Египта стал.

У приказчика округлились глаза. Новость была ожидаемая, но какая-то интрига с богом Аписом присутствовала, а потому купеческий мир жил в ожидании. А раз великий царь фараоном стал, то война закончена, и начинается обычная жизнь. Египетское зерно пойдет пузатыми баржами в Тир и Сидон, и обвалит цену, а потому свои запасы в Финикии нужно было быстро сбросить. Сбивая ноги, два приказчика понеслись на телеграф, чтобы парализовать его работу.

— Уф, — почтенный купец был доволен. Дела шли неплохо, собственный торговый дом разрастался, теперь и в Египте нужно будет отделения открывать. Надо к сыну того жреца как-то подкатить с женитьбой, да сложно будет. Он главой двенадцатой сатрапии стал, большой человек. Сатрапия та — царство бывшее. Может и не получиться ничего. Может, свата попросить, чтобы он к Пророку подошел по старой памяти? Нет, не стоит, ошибкой это будет. Из дворца сплетня пришла, что из-за этих жрецов Пророк с самим царем разругался. Государь их возвысил, а Пророк, наоборот всех жрецов готов рыбам на корм пустить. Не любит он их почему-то. Ну, да это божьи дела, его, простого купца, и не касается это никак. Хотя ему как раз все понятно. Его многие купцы из того же Тира тоже хотели бы на встречу с богами отправить, потому как конкурент. У жрецов такие же порядки, наверное.

Шелк тоже хорошо идет. А вдвойне хорошо, что до самой смерти князь Дайаэ его по всей Империи один продавать может. Жаль только, что люди по триста лет не живут, очень жаль.