Огни у пирамид

— Что брат, понял теперь, как твои придумки работают? — усмехнулся царь. — Тут и помимо тебя хитрецы есть. Жрецы египетские — опасные противники. Всех до одного под нож пустить придется. Иначе с этим Египтом вовек не закончим.

— Делать то, что будем? — хмуро спросил Камбис. — Осаду снимем, так фараон пять тысяч отличных бойцов получит и крепость в придачу. Не снимем — иудеи Ашдод возьмут. А там мои племянники.

Ахемен зарычал, и начал ходить по шатру, пиная резную мебель, которая ломалась с жалобным хрустом. Сила у царя была бычья. Хотя нет. Быка он на спор валял, за рога взявши. Слоновья, наверное, сила была.

Пророк сидел с отсутствующим видом, смотря куда-то в пространство. Губы его шевелились.

— Видал? — Хумбан-Ундаш пихнул Камбиса локтем и показал кивком на Макса.

— Ага! — удовлетворенно сказал тот. — Сейчас что-нибудь удумает. Голова!

— Надо пару тысяч из царского отряда в Ашдод перебросить, тогда удержим город, — наконец сказал Макс.

— Да как же ты их перебросишь? — удивился царь. — Туда идти две недели, и иудеи дорогу перекрыли. Их же перебьют.

— А корабль на что? — возразил Пророк. — Пять сотен грузим и отправляем. Два дня туда, два- оттуда. Потом еще пять сотен. Огнемет тоже дадим.

— Ну, что я говорил! — торжествующе сказал Камбис.

— Да я и не спорил, — пожал плечами Хумбан-Ундаш.

— Город брать надо, — сказал Ахемен. — Стены срыть до основания. Нам посреди страны такая крепость без надобности. А Тахарке — тем более. Значит так, Пер-Амон берем, потом Иудею успокаиваем, потом в Египет возвращаемся. Остальные города тут куда слабее.

— Осталось только Пер-Амон взять, — неудачно пошутил Камбис. — Нет, ну ты глянь, — теперь он пихнул локтем друга. — Да он опять с богом беседует!

— Не, с богом он во сне, — укоризненно сказал Хумбан-ундаш. — Это же все знают.

— Ну да, во сне, — согласился Камбис. — Но и наяву тоже иногда бывает. Ты смотри, какие вещи толковые выдает. Сам что ли, думаешь, такое придумывает?

А Макс снова сидел с отсутствующим видом, пытаясь решить непростую проблему. Город был еще крепок, стены пока стояли, и класть воинов в кровавых штурмах не хотелось совершенно. Размен один к пяти пойдет. Так можно без армии остаться.

— Кошки! Мне нужна сотня живых и здоровых кошек! По золотому дарику за каждую блохастую тварь!

Глава 7, где Пер-Амон пал, а великий царь находит нового зятя

Через две недели. Ашдод, девятая сатрапия

— Слушай, почтенный Арса-Кутир, ты где таких парней взял? Вроде мальчишки совсем, а один к одному. Здоровые, как быки, — спрашивал евнух Тайта у сотника царского отряда, что привел караван с царской дочерью в Ашдод.

— Поверь, азат, тебе лучше этого не знать, — убедительно ответил сотник.

— Да и не пойму я. Ты что, до Иерусалима дошел и назад повернул? И это за один переход?

— Ага, — довольно ответил сотник, — и еще они перед этим пять сотен иудеев опрокинули. Ни один не дрогнул, и ни один щит не опустил. А потом десять фарсангов прошли до Ашдода.

Тайта в изумлении закрутил головой. Он, отбивший не один приступ, оценил услышанное по достоинству.

— Я снова иудеев жду. На город, может, и не полезут, но провинцию грабить точно будут. Поможешь?

— Само собой. Патрули по два десятка пустим. Они и всадники отменные. На полном скаку из луков бьют.

— Да ты смотри! — изумился Тайта. — От веку царский отряд в пешем строю бился.

— Эти всю науку воинскую постигают, — раздулся от гордости сотник. — Сам великий государь….- сотник осекся.

— Так тут вельмож сыновья! — догадался евнух. — То-то я смотрю здоровые, как будто по барану в день съедают. Ну тогда понятно все.

— Поменьше болтай! — сурово сказал сотник. — Иначе сюда половина Иудеи заявится. Тут царская дочь, и так напасть могут.

— Слушай, брат, — тихо спросил Ардашира Тейсп, когда они стояли в карауле на стене, вглядываясь в даль. — А чего это нас перестали тупым мясом называть, не знаешь? То бойцом, то воином десятник зовет. Я уже как-то привык себя куском дерьма считать. Непривычно даже.

Тот задумался, глядя вдаль, и поглаживая свежий шрам на плече. Иудейское копье вскользь ударило. Ответ пришел довольно быстро.

— Знаю. Потому что мы не мясо больше. Вот и не называют. Кровь пролили, значит воины.

Вчера они ходили в первый рейд. Десяток персидских лучников, и десяток учебного отряда. Коней им дали из заводных, что были при полусотне. Персы исподлобья смотрели на пацанов, но те не разочаровали. Почти все до десяти лет в кочевьях жили, а потому коней знали и любили. Провинция была маленькой, до иудейских земель рукой подать. На банду напоролись часа через два после выхода. Небольшую деревушку грабили полсотни человек. Небольшая долина с десятком пальм кормила пять семей. Хохочущие захватчики тащили коз и баранов, сгоняя истошно блеющую скотину в кучу. Жители, которые не могли оказать сопротивление, были избиты и убежали в степь. Убийств не было, их просто пришли ограбить такие же крестьяне, как они сами.

Отряд с гиканьем припустил к бандитам, расчехляя на ходу короткие луки. Боя не получилось. Да и сложно назвать боем избиение бездоспешных селян с той стороны границы. Половину перестреляли, другую половину согнали в кучу и посадили на землю. Тела убитых, по обычаю, что ввели ассирийцы, развесили на кольях вдоль дороги, чтобы горячие головы остыли. Персидский десятник, глядя в глаза перепуганного до ужаса паренька из пленных, проникновенно говорил.

— Вот скажи, ты чего сюда пришел? Ты не знал, что это великого государя земли?

Тот плакал, размазывая слезы и сопли по чумазому лицу. Он знал.

— Ты скажи, убогий, что мне делать то с тобой?

Паренек мычал что-то невнятное, но рвущийся ответ был из разряда «понять и простить».

— Вы же все из разных деревень?

Тот утвердительно кивнул головой.

— Тогда тебе их придется домой отвести. И не вздумай бросить, накажу! Понял?

Пленник ничего не понял. Зачем ему нужно этих людей домой вести? Они что, сами не могут дойти. Но убивать не будут, и то хорошо.

— Воин! Ты, посветлее который! — ткнул десятник в Ардашира. — Этим всем глаза выколоть. А этому, который плачет, только один. И смотри, не перепутай!

Огромный парусный корабль подошел к причалу Ашдода. Воины царского отряда спускались на берег, разгружая оружие и припасы. Команда огнеметчиков с кряхтением и матом несла свою драгоценную поклажу, сопровождаемая завистливыми взглядами. Элита воинская, не абы как!

Сам наследник бывшего царя Ассархаддон спустился с корабля, сопровождаемый приветственными криками. Его тут любили безмерно. Участь Самарии была известна всем, и этой участи Ашдод избежал. Наместник Тайта тоже склонился в уважительном поклоне.

— Великий, это честь для меня! Как долго вы почтите город своим присутствием?

— Недолго, Тайта, — ответил Ассархаддон. — Мы испытываем корабль, и после войны с Египтом я уйду отсюда навсегда, на новые земли.

— Я слышал об этом, Великий! Мне очень жаль! — ответил евнух. — Тут дочь царя Статира. Вы посетите ее?

— Да, конечно. Я должен поприветствовать дочь нашего повелителя. В провинции спокойно?

— Иудеи шалят, конечно. Но пока справляемся. Тут учебная сотня Царского отряда, воины справные. И караул несут, и в патруль ходят.

— Сюда перебросят морем две полных тысячи. Мальчишек и дочь повелителя нужно будет домой отправить. Ей тут делать нечего, мужа то будущего убили.

Ассархаддон, как царственная особа, поселился в доме наместника, где жила также и Статира. Она не была мужней женой, и под присмотром старшей родственницы общаться с молодым мужчиной могла.

Наследник, встретившись с ней в покоях, учтиво поздоровался, и что-то говорил. Да только девчонка и не слышала ничего. Она, кажется, влюбилась с первого взгляда, и по уши. У молоденьких девчонок так бывает. Парень был хорош собой, учтив и умен. А что еще нужно девушке, к которой никого не подпускали, а замуж сговорили еще в детстве. Но сейчас-то она была свободна, а он стоял рядом и говорил речи, любезные каждой женщине.