Страница 10 из 54
— Даже самые близкие люди всегда хотят получить что-то взамен за то, что находятся рядом. Это не обязательно деньги, они могут хотеть защиты, заботы, но всегда чего-то хотят взамен.
— Вы не верите в бескорыстие?
— Мы уже настолько разошлись во мнениях, что стали опять на «вы»? Надеюсь, разногласия не испортят нашего сотрудничества.
— Сотрудничества нет. Но хорошее отношение — это не тоже, что хорошая сделка.
— Даже самые бескорыстные люди, которые посвятили свою жизнь помощи другим, ничего делают не просто так.
— Они не просят ничего взамен, — я начинала сердиться.
— Материальных вещей они и не просят, — спокойно отвечал Деон, — но это им и не нужно. Не все люди зависимы от физических предметов. Иногда люди зависимы от эмоций и чувств. Им важно получать отдачу в виде благодарности. За валюту добрых поступков они покупают уважение других людей и уважение к самому себе.
— Как вы можете, то есть ты можешь, — поймала я вопросительный взгляд фавна, — перевести любые чувства в цифры!
— Я это и делаю. Пойдем, покажу, — он поставил на поднос бутерброды и коктейли, и направился обратно в свой кабинет. Поставив поднос на стол, он нажал на рычажок около стены, и под потолком зажглось множество свечей. От яркого света я прикрыла рукой глаза.
— Смотри, — он подошел ко мне, взял мои руки в свои и развел в стороны.
Мы оказались очень близко. Служанка и хозяин не должны быть настолько близки. Запах лаванды сводил меня с ума, но Деон повернул меня лицом к двери. По бокам от двери висели многочисленные рамки, но без изображений. Я подошла ближе. «Хранителю города», «Лучшему экспериментатору», «Мы вас любим» — гласили надписи на каждой из них.
— Эти благодарности я получаю от жителей города. Они дарят мне их взамен на организацию ярмарки, проведение водопровода, отопления и света в их дома и за возможность работать и быть востребованными. За все это они платят такими вот грамотами.
— Но тогда получается, что это купленные благодарности?
— Пфф, — усмехнулся Деон, и теплый выдох приятно защекотал мне шею, — платить за фальшивые благодарности — бездумное расточительство. Они все настоящие, подпитанные искренним желанием сказать мне «спасибо».
Я резко развернулась и подняла голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
— Но тогда получается, что вы покупаете себе удовольствие от искренней благодарности?
— Да, мне нравится получать искреннюю признательность, — без тени смущения ответил он, — я этого и не скрываю. Не прячу за маской порядочности и добродетели, а говорю прямо, что и сколько хочу получить взамен.
— Так, наверное, тяжело жить, — я отодвинулась в сторону, разглядывая остальные грамоты.
— Наоборот, так проще. Я не растрачиваю свое время и энергию на тех, кто не готов мне отплатить хоть чем-то. Ты наверняка сможешь мне сейчас назвать хоть одного человека, который отдавал себя намного больше, чем ему давали взамен. Подумай.
Мне даже думать не пришлось. Тут же в памяти встал образ Сони, которая бегала за управляющим, пекла ему вкусные булочки, стирала рубашки, соглашалась на любую тяжелую работу, лишь бы быть рядом. Но взамен получала лишь работу тяжелее и ни одного «спасибо», ни одного теплого слова.
— Хотела бы, — Деон увидел мое замешательство, — чтобы тот, кто отдает, получал равнозначный обмен? Или ты считаешь, что только отдавать, ничего не получая, выгодно?
— Невыгодно, — вынуждена была я согласиться, — неправильно и обидно.
— Так что выкинь эту благотворительную чушь из головы и умей просчитывать, сколько ты отдаешь и сколько получаешь. И в первую очередь, в плане эмоций, — он протянул мне поднос. — Дети, наверное, заждались.
Я взяла поднос и пошла наверх. Образ Сони, которая без памяти была влюблена в управляющего, не выходил у меня из головы. С одной стороны, мне было жаль смотреть, как подруга увивается за тем, кто никогда на нее не посмотрит. Но с другой — могла ли она перестать любить его, здраво делить чувства и давать ровно столько, сколько от нее требовали? Вряд ли. Если бы я влюбилась, я бы отдавала себя всю. Ведь если ты ведешь подсчет поцелуям и объятиям, это не любовь, это экономика какая-то.
Дети меня уже ждали у дверей комнаты.
— Лута, мы есть хотим. А ты ходишь где-то.
— Вот, — протянула я им поднос, — герцог сделал вам лепешки и коктейли.
— Что это? — Марти тут же сунул палец в пенную шапку коктейля и облизал. — Это вкусно.
Айка залпом выпила весь стакан.
— А он ничего, герцог этот, — смахнула она пенку с носа, — и чего ты фавнов так не любишь? Вон, как вкусно готовит.
— Дело же не только в поварских талантах, — взяла я лепешку с тарелки, — хотя ужин у него получился отменный.
— Давай съедим у фавна всю буженину? — предложил Марти. — Пусть сидит голодный.
— Лопнешь, — потрепала я мальчишку по голове.
— А что, там так много еды? Больше, чем у графини?
— Больше, — подтвердила я, — так что твоих стараний не хватит на то, чтобы оставить герцога голодным.
— Я помогу, — быстро вызвалась Айка. — Вдвоем мы точно съедим все запасы.
Дети уже начали планировать вылазку на кухню и план мести фавну.
— Нет, остановила я их, — на сегодня проект по уничтожению съестных запасов отменяется.
— Почему? — разочарованно протянули дети.
— Во-первых, вы уже наелись, и на все остальные запасы вас не хватит. Во-вторых, нам еще с утра нужно будет чем-то завтракать.
— Правильно, — оценил мою рациональность Марти, — съедим все перед отъездом.
— А теперь мыться и спать, — стала я загонять детей в кровать.
— Можно не мыться? — заныла Айка. — Я же не пачкалась. Вот, посмотри. Ни одного грязного пятнышка не найдешь.
— Грязь умеет хорошо прятаться, — я поймала осуждающий взгляд детей. Да, такой подход уже не прокатит. — А если я покажу, как вода в ванную сама набирается? Будете мыться?
— Пфф, — недоверчиво фыркнул Марти, — и никто ее туда не наливает? Не бывает такого.
— Раздевайтесь и марш в ванную, — прикрикнула я на детей. На первое время должно заинтересовать.
Глава 6
Утро началось с привычного, — Не буду кашу! — Айка сложила руки на груди, демонстративно отвернувшись от стола.
— Сэм приготовил для вас вкусную кашу, — пыталась я заставить детей съесть хоть ложку. Каша была отменная, но дети есть дети. Сколько бы брат с сестрой ни спорили, в одном они были единодушны — кашу они есть не будут.
— Каша — лучшее начало дня, — облизнув ложку, наставническим тоном сказал Сэм и потянулся к кастрюле за добавкой. — Придает сил, ума и здоровья.
— Не хочу ни силы, ни ума, — замотала головой Айка. Марти на секунду задумался, но все же отодвинул тарелку от себя.
— Много других продуктов дают силы и здоровье. Не обязательно травить нас кашей.
— Да кто вас травит? — начала я выходить из себя. — В конце концов, вы в гостях. Имейте совесть и съешьте то, что вам дают!
— Не нужно кричать на детей, — на кухню вошел Деон. Одет он был как обычно: застегнутый доверху камзол, уличные сапоги. — Если Сэма не остановить, он всех закормит кашей. Лепешки хотите?
— Да! — хором крикнули дети, разворачиваясь к столу и пытаясь заглянуть за плечо Деону, который, хитро улыбаясь, открывал шкафы и доставал нужные продукты. На тарелках быстро появились лепешки с ветчиной, сыром, бужениной и разными видами колбас. Дети с радостью накинулись и в один присест смели все с тарелки. Мы с Сэмом доели кашу.
— Ты неправильно питаешься, — укоризненно посмотрела я на Деона.
— Вот, — воскликнул Сэм, — хоть кто-то говорит правду тебе в лицо.
— Может, я питаюсь и неправильно, зато вкусно, — с набитым ртом ответил Деон, встал из-за стола и отряхнул крошки с рук. — А теперь нам нужно идти, я покажу дом, в котором вы будете жить.
— Дом! У нас будет целый дом! — дети вскочили с мест.
Мы вышли из усадьбы и пешком направились в город, прошли мимо огромной лаборатории, где по этажам бегали люди, что-то кричали, обсуждали. За лабораторией начинался Город Мастеров. Об этом гласила табличка, прибитая к огромному столбу, врытому в землю около дороги. На этом же столбе висели и маленькие таблички, указывающие направления: «Ярмарка», «Рынок», «Мастерские».