Страница 3 из 13
…Так и не заметил мальчик за грёзами и чтением, что уже начало темнеть. Только тогда он закрыл книгу и выглянул в окно…
… А там было видно шикарную богатую Венецию, разнаряженых дам, господ и их детишек, красивые расписные позолоченные кареты, яркие фонари вдоль алей и у гондольеров…
«Эх, – мечтательно подумал Джовано, – Как, наверное, их дети счастливы, как, наверняка жизнь там красива, интересна. А у меня один день на другой похож. В отчем доме хорошо тем, что любимые родители рядом, но они меня не любят, не уделяют мне внимания, поэтому мне здесь скучно, а там, наверняка, весёлая жизнь. Ничего, когда я вырасту, я обязательно выучусь и буду уважаемым человеком, начну жить по-настоящему, интересно, и папа с мамой будут мной гордиться…».
… Потом мальчик взглянул на те массивные деревянные часы на каминной полке, а стрелочки уже показывали одиннадцать вечера.
«Мдаа… – разочарованно подумал Джовано, – Видно, сегодня ужина не будет, родители опять не придут домой ночевать. А, может, это и к лучшему сегодня, пойду к доброй тёте Козетте, напрошусь поужинать хотя бы…».
… Вдруг дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появились еле плетущий ноги Джузеппе и вся красивая с напудренной прической в пышном ярком платье с бантами и кружевами с корзиной еды в руках Дзанетта.
Все дети, в том числе и Джовано, с ликованием бросились обнимать родителей, а Дзанетта сняла маску «очки», поправила причёску, и дала указ старшему сыну:
– Давай, Джовано, не виси на мне, а пойдём, поможешь мне сейчас ужин накрыть…
Когда же они зашли на кухню, красивое изящное личико Дзанетты исказилось гневом, она вскрикнула недовольно:
– Так, малышня, это что за безобразие?! Кто уже созорничал, бессовестный, и разбил тот красивый и дорогой кувшин, что мне на бенефисе в театре подарили?!!
Джовано с ужасом в больших карих глазах и испуганно закусил губку, сжался, взял всё, что нужно для ужина и прошмыгнул, молча, на кухню, а Фаутина, разрумянившаяся от волнения, обняла мать за пышные юбки из красного и голубого атласа и робко промямлила:
– Мама, не сердись, пожалуйста, я не озорничала. Я случайно разбила кувшин, я… я… просто взяла посмотреть красивую роспись павлинами на этом кувшине, и не удержала в ручках…
Дзанетта удивилась, она никак не ожидала такого от своей самой послушной и примерной дочки, Фаутины, но красавица не успела и слова сказать, как на кухню забежал с ехидной ухмылкой Франчесско со словами:
– Не слушай, мама, Фаутину, она сочиняет, это Джовано разбил кувшин и испугался, что отец его выпорет, а Фаутина его выгораживает, они меня не заметили, а я слышал, как они на кухне говорили это! Хи-хи!
Джовано, как услышал этот разговор с кухни, за голову схватился в ужасе, подумав: «Ну, всё, теперь точно выпорют…».
… А Джузеппе сидел с остальными детишками, Батистом, Стеллой, Гаэтаном и прибежавшим сразу к столу после ябедничества Франчесско и ужинал вкусным мясным рагу и запеченной рыбой и сыром. Дзанетта с гневом на красивом напудренном личике подошла к Джовано и крикнула:
– Так, это правда, что сейчас Франчесско рассказал?!! Джузеппе, ты слышал, что вытворили дети?!
Джовано с тяжёлым вздохом и огромными карими глазами, полными слёз с повинным выражением на нежном личике робко ответил:
– Мама, прости, пожалуйста, я не хотел, так вышло случайно, когда я убирался на кухне, такого больше не повториться, не ругай, пожалуйста, Фаутину. Она солгала, просто потому что увидела мой испуг и пожалела меня, она ведь знала, что я случайно, совершенно не из-за озорства…
После этих слов мальчик боязливо сжался и зажмурил глаза в ожидании реакции родителей…
Тут Джузеппе из-за стола протянул пьяным голосом, уминая запеченную рыбу и сыр:
– А что ты хочешь, жена? Фаутина ещё малая, чтобы что-то смыслить здраво, а Джовано я не буду пороть, ещё свои силы тратить, потому что это бесполезно, из него ничего путного не вырастит, хоть секи, хоть не секи, ума не прибавиться…
Дзанетта высокомерно ухмыльнулась и промолвила:
– Да, ты прав, поздно уже его воспитывать, из такой бестолочи путный человек никак не выйдет, так что Джовано, давай, садись за стол со всеми, да будь благодарен, что тебе разрешили…
…Джовано словно кипятком от таких обидных слов родителей ошпарили, удар в спину внезапно сделали, в душу плюнули они ему сейчас. Если раньше он боялся порки, что будет больно физически, то сейчас он жалел, что его не наказали. Такие унизительные слова родителей, это бесчувственная надменность родителей, этот «ожог на душе» был намного больнее и обиднее просто боли спины от розг. От этого у Джовано тихо потекли слёзы по нежному личику…
Мальчик, плача, сел за стол, стал ужинать мясным рагу и сыром, а сам не смог выдержать, когда после ужина благодарил родителей, разрыдался и убежал в свою коморку…
… Фаутина тихо зашла в коморку братика с детским наивным недоумением спросила:
– Джовано, а ты что же так расстроился? Ведь тебя не наказали, даже поужинать со всеми разрешили, что же ты плачешь?
Джовано взглянул на свою миловидную сестричку с забавными ленточками в буклях и со слезами шёпотом ответил:
– Фаутина, не обижайся, но ты ещё маленькая, тебе не понять, как обидно слышать от родителей упрёк, что из меня никто путный не вырастит. Ну, почему они сразу так жестоко решили? Чем я хуже других таких же ребят? Разве ж я настолько глупый, что не смогу освоить какую-то работу?
Фаутина не поняла обиды Джовано на родителей, лишь пожала плечиками и убежала, а мальчик долго не спал, всё думал о случившимся и мечтал: «Вот, когда я вырасту, у меня будет хорошая и интересная работа, быть может, я буду скрипачом, ведь музыка – это красиво, быть может, писателем, это очень увлекательно, сочинять что-то новое. Или, если вдруг у меня не хватит способностей быть писателем, то я буду библиотекарем, а может, даже врачом или юристом, что очень почётно, родители признают, что я стал всё-таки путным человеком. И полюбят меня, и попросят прощения, а я их с радостью прощу, и буду помогать деньгами, ведь я же люблю маму и папу…».
… Джовано не знал, что это день был не самый печальный в его жизни день, как ему показалось, что на следующее утро случится то, что расстроит его намного сильнее жестоких упрёков…
В это утро Джовано, как и обычно, встал раньше всех, наварил картошки, потом всё семейство собралось за завтраком, а после окончания завтрака малыши поспешили к своим игрушкам на ковре, а Джовано убирал со стола, мыл посуду, и как обычно, спросил:
– Мама, папа, какие сегодня будут мне в уроках задания и какие приказы будут по домашним хозяйственным делам?
Дзанетта, что стояла в невероятно пышном платье из вишнёвого шёлка с жёлтыми бантами и кружевами с высокой напудренной причёской с пером и кружевной накидкой, с прохладной надменностью в голосе ответила:
– Джовано, сегодня ты освобождаешься от всех обязанностей, потому что вчера мы пришли с ужином уже поздно и в суете не успели сказать очень важную новость. Ты покинешь родительский дом, мы вчера нашли мецената-благодетеля, очень умного благочестивого христианина аббата Гоцци, который из милосердия бесплатно даёт образование и содержит способных мальчиков из бедных семей. И сейчас у него нет воспитанника, и, к великому счастью, он согласился взять на содержание и обучение тебя! Так что ты сейчас отправляешься собирать свои вещички в сундук дорожный, потому что в пять вечера сам аббат Гоцци приедет за тобой. А что касается варки каши на обед, подметания полов и пыль протереть, всё сделает Фаутина, ничего, что мала, девочка, пусть привыкает… – тут Дзанетта сурово взглянула на дочку и скомандовала, – Так, Фаутина, я не поняла, ты что, не слышала приказа?! Чтобы кашу на обед сварила, после обеда всю посуду помыла, пыль протёрла и пол подмела!
Фаутина, смешная девчушка, всхлипнула носиком, поняв, кто теперь займёт место прислуги в доме, когда Джовано уедет к аббату, и, испугавшись чем-нибудь не угодить родителям, скорее взялась за метлу.