Страница 12 из 88
Впереди закричали, сверкнули голубые огненные шары. Деревья по сторонам от головного фургона вспыхнули.
Звеньевая Ирина крайне отрицательно относилась к ранним побудкам. Ведьма обычно брала ночные дежурства, а днем отсыпалась. Караван, по словам Ринке, назавтра должен был сняться с места ближе к обеду, и Ирина согласилась поставить на прикрытие свою тройку. Но Арга решил иначе, и ведьмы вот уже час болтались в воздухе. До рассвета еще было далеко, метла шла медленно и ровно, и Ирина задремала в седле. Ее разбудил дикий вопль. Ирина открыла глаза и увидела Лайруксала. Сидх подпрыгивал у стремени и пытался вырвать из руки капитана факел.
– Бросьте сейчас же! – кричал он.
Арга свободной рукой влепил проводнику затрещину, и сидха отбросило к обочине. Но и там Лайруксал не успокоился.
– О Мелькор, да что же вы делаете! – простонал он.
Приподнявшись на локтях, сидх завопил:
– Вы всех нас погубите! Они же идут на свет, как мотыльки…
Лошади нервно всхрапнули. То ли речь Лайруксала на них так подействовала, то ли почуяли кого-то в лесу. Ведьма всмотрелась в черные кусты в поисках мотыльков, встречи с которыми так боялся проводник. Пока что самые жестокие схватки конвой каравана вел с комарами, и мотыльки внесли бы приятное разнообразие в этот скучный поход.
– А иди ты, – сказал Арга.
– Что? – переспросил ошеломленный сидх.
– Вали отсюда, говорю, пока факелом по морде не получил, – произнес капитан. – Без вас справимся.
На обочине мелькнул красный колпак. Ирина вздрогнула, увидев его. Низенькая фигура метнулась наперерез, отбрасывая гротескную тень. В следующий миг дорога закишела телами. Первым коричнево-зеленая волна накрыла Лайруксала. Брина и Тана, ведьмы тройки Ирины, опомнились раньше звеньевой. Два голубых огненных шара, разбрасывая сверкающие брызги, полетели в лес по обеим сторонам дороги почти одновременно. От магического огня деревья вспыхнули, как вымоченная в нефти пакля. Раздался вой, запахло паленым. Арга наотмашь ударил факелом. Гоблин, вцепившийся в его стремя, взвыл и отвалился. Но он успел перерезать подпругу и в своем падении увлек капитана за собой.
А нападавший в красном колпаке был уже у лошадей и замахивался. Гоблин намеревался разнести своей булавой череп ни в чем не повинной лошадке. Сидевший на козлах экен – а это был Гёса – привстал, вытаскивая из-за пояса кинжал. Ирина услышала короткий свист. Гоблин бросил булаву и вцепился в собственную шею. Ведьма увидела рукоятку кинжала в его пальцах, из-под нее короткими толчками била кровь. Гёса выхватил меч и спрыгнул на дорогу. Экен опрокинул лезущего на козлы гоблина и добил его коротким ударом.
«Не Ежи», мелькнуло у Ирины. Партизаны бы не стали выходить на дорогу. Ежи бы просто расстреляли караван, не спускаясь с деревьев. «О Ярило и Ладо, не Ежи! Гоблины! Всего лишь гоблины!», подумала звеньевая и выкрикнула обездвиживающее заклинание. Ведьмы подхватили его. Экен успел снести голову еще одному врагу и отрубить руку другому, прежде чем подействовала сплетенная ведьмами сеть. Гоблины повалились на дорогу, словно сброшенные с доски шахматные фигурки.
Когда подоспели Рамдан с еще двумя наемниками, Карина, Светлана и Ринке, все уже было кончено. Арга как раз перерезал глотку последнему гоблину. Деревья по бокам дороги превратились в обугленные колья и потухли, дальше магическое пламя не пошло.
Рамдан внимательно осмотрел место схватки.
– Слабаки, – заключил экен презрительно.
– Я про них слышал, – сказал Гёса, поднимая с дороги мятый красный колпак. – Эти гоблины свои шапки кровью мажут…
Экен нахлобучил колпак на голову трупа. Рамдан с Махмудом взяли мертвого гоблина за руки-ноги и выбросили тело с дороги. Труп задел обугленное основание тополя, и дерево рассыпалось пеплом. Гёса и Махмуд оттащили к обочине еще два тела, мешавших проезду.
– А где Лайруксал? – спросил Ринке.
Кусты на обочине зашевелились, из-под них выкарабкался Лайруксал. Щека у сидха была расцарапана, под глазом наливался синяк. Больше в схватке никто не пострадал. Арга поймал своего коня и на поводу повел его в конец колонны. Гёсе капитан поручил нести седло.
– Ринке, Лайруксал – продолжать движение, – скомандовал он перед уходом.
Лайруксал успокаивал дрожащих лошадей, гладил мокрые бархатные морды и что-то шептал в подергивающиеся уши. Ринке запрыгнул на козлы и сказал, не глядя на Аргу:
– Господин капитан, свяжитесь с имперским магом Кроном. Он очень хотел побеседовать с вами.
Арга оглянулся через плечо. На лице его застыло смешанное выражение недоумения и страха. Ринке вытянул лошадей вожжами, и обоз тронулся.
Труп гоблина остался на обочине. Уродливое лицо было разрублено пополам, кровь запеклась на дурацком красном колпаке. Один глаз вытек, а другой, холодный и застывший, глядел, казалось, прямо на идущего мимо Гёсу.
Светало.
Дверь кабинета была обита черной кожей. Искандер смотрел на прорезанное в центре двери окошко, забранное стальной заслонкой, на серебряные гвоздики, торчавшие из обивки, и слушал доклад Эмнера.
– Шесть дней назад господин имперский маг вызвал для допроса мещанку Таубер, обвиняемую в нарушении закона о раздельном существовании разумных рас, – невыразительным голосом сообщил секретарь Крона. – Четыре дня спустя они заказали ужин в кабинет. Господин Крон и мещанка Таубер посетили душевую…
Искандер отвлекся о мыслей о том, как же ему открыть эту дверь. Большую часть дверей в своей жизни он высадил тараном, но сейчас нужно было добиться того, чтобы Крон открыл ему сам.
– Здесь есть душевая? – спросил император.
– Так точно, ваше величество, – ответил Эмнер. – Чтобы мастера пыточных дел могли помыться после работы… После чего господин имперский маг и мещанка Таубер не покидали кабинета. Вы понимаете, ваше величество, есть ряд бумаг, которые я могу подписать вместо господина Крона. Но сейчас поступило большое количество дел, принятие решения по которым выходит за рамки моей компетенции. Очень неловко было беспокоить вас сразу по возвращении из Ринтали, я слышал, что переговоры были очень напряженными, но…
– Я понял, – сказал Искандер. – На двери стоит какой-нибудь магический экран или Крон услышит меня, если я просто его позову?
– Насколько мне известно, такой экран есть, но является односторонним, – сказал Эмнер. – Никто не может услышать, что происходит в кабинете господина имперского мага, но ему слышно, что происходит в коридоре. До определенной степени, конечно.
– Крон! – крикнул Искандер. – Это я! Открой, ты мне нужен!
Секретарь имперского мага и император Мандры уставились на дверь в ожидании ответа. Некоторое время ничего не происходило. Затем раздался шорох и железное бряцание – изнутри подняли щеколду. Дверь бесшумно приоткрылась, меньше чем на четверть. Искандер и секретарь Крона почувствовали запах из кабинета одновременно, и этот запах был знаком им обоим.
В кабинете находился труп, и человек этот умер не вчера.
– Вы свободны, Эмнер, – сказал император.
Тот прищелкнул каблуками и удалился. Искандер дождался, пока сутулая фигура Эмнера скроется за поворотом коридора, толкнул дверь и вошел. Император думал, что Крон стоит за дверью, но мага там не оказалось. Искандер понял, что Крон поднял щеколду магическим пассом, не подходя к двери. Император почувствовал, что на лбу у него выступает холодный пот. Искандер остановился на пороге и спросил:
– Ты ранен? Где ты, Крон?
Тут император увидел мага. Крон оказался на диване у дальней стены, спиной к двери. Услышав голос Искандера, маг зашевелился.
– Он опять тебя мучает? – пробормотал Крон и поднялся с дивана. – Сейчас…
Пока имперский маг пересекал кабинет, Искандер смотрел на труп женщины, лежавший на диване. Трупные пятна перемежались с синяками. Но тело было не настолько изуродовано, чтобы император его не узнал.
Крон обнял Искандера. Тот усилием воли сдержал себя, чтобы не отшатнуться. Император прикинул на глазок, что мещанка Таубер, подбадриваемая пинками, спустилась в чертоги Ящера дня два тому назад. И судя по запаху, все время, прошедшее после ее смерти, Крон провел, обнимая труп и теперь сам пах, как покойник.