Прими мою печаль

Мэтт кивнул.

– И как долго вы там были?

– Не знаю, – Оуэн снова отвел взгляд. – Следующим утром я проснулся на диване Билли – это наш бармен. Даже не помню, во сколько, – на щеках у него проступил румянец. – Я выпил тонну Джека Дэниэлса, – тихо добавил он.

– В чем была причина вашей с Холли ссоры? – вклинилась Бри.

– Как обычно, – горько ответил Оуэн. – Деньги, – он тяжело вздохнул. – У нас огромные долги. Мать Холли умирает, а ее страховка почти не покрывает траты. Мы делим плату вместе с Шеннон – сестрой Холли – но счета за лечение просто огромные.

– Значит, вы не хотели платить за лечение ее матери? – уточнила Бри.

– Господи, нет. Дело не в этом. Я вообще не хочу в это лезть. Это же не моя мать, – Оуэн выставил вперед ладонь, словно пытаясь защититься. – Я ее даже навестить не могу. В доме все пропахло смертью. Меня от этого запаха тошнит, – его лицо искривилось в гримасе отвращения, и он помотал головой, словно пытался избавиться от неприятных воспоминаний. – Я все твердил Холли, что ее сестра должна платить большую часть. Мы даже продукты уже покупаем с кредитки, а Холли тем временем платит тысячу долларов в месяц за сиделку. У нас просто нет на это денег. Каждый месяц мы влезаем во все большие долги. Я уже говорил с юристом о том, что нам придется объявить о банкротстве, потому что не знаю, что еще нам делать. А Холли еще и бесконечно сорит деньгами. Ей нравится ходить по магазинам, – щеки у него снова разгорелись – на этот раз от гнева. Он обвел кухню взглядом. – Дом у нас не самый лучший, но он наш. И скорее всего, его у нас отберут.

– Холли понимала вашу финансовую ситуацию? – спросил Мэтт.

– Да. Она бухгалтер. Она разбирается в деньгах, – он озадаченно нахмурился. – Она как будто не могла здраво рассуждать. Знаю, она была в депрессии из-за матери и всего остального дерьма, но она… Будто не могла отделить настоящую реальность от реальности, в которой хотела бы жить. А Шеннон все долбила нас, требуя больше денег, – Оуэн поднес ко рту кулак, пытаясь сдержать рыдания. Плечи у него мелко затряслись.

Не сговариваясь, Мэтт и Бри замолчали, чтобы дать Оуэну время прийти в себя и собраться с силами. Когда он немного успокоился, Мэтт решил переключить беседу на менее болезненную тему.

– А кем вы работаете?

– Помощник управляющего филиалом ссудо-сберегательной компании «Рэндольф», – устало сказал Оуэн. – На Плимут-стрит.

– Сегодня вы ходили на работу?

– Нет, я позвонил и сказал, что заболел, – со стыдом признался он. – И прежде чем вы спросите – нет, такое случается нечасто.

– А Холли где работала? – спросила Бри.

– Она бухгалтер в «Беккет Констракшен», – Оуэн прикрыл глаза. Горе всегда опустошает. Все это время он держался на чистом адреналине, но теперь усталость брала свое.

Раз уж Оуэн успокоился, Мэтт решил вернуться к семейной драме.

– За прошедшие выходные вы говорили с сестрой Холли?

– Шеннон? – Оуэн в изумлении поднял брови.

– Да. Вы сказали, что раньше ваша жена во время ссор уезжала к ней.

– Я бы согласился позвонить Шеннон только под дулом пистолета. Впрочем, видимо, сейчас мне это сделать придется, – губы Оуэна искривились в горестной гримасе. – Она меня ненавидит.

Бри снова что-то записала в блокнот.

– Вы знаете, почему?

– Наверное, потому что Холли постоянно на меня жаловалась, – резко ответил он.

– Сколько раз Холли от вас уходила? – Бри поставила локти на стол и подалась вперед. Мэтт видел: она специально вторгается в личное пространство Оуэна, чтобы оказать на него дополнительное давление. В ответ тот отодвинул свой стул назад, пытаясь восстановить расстояние, и перевел взгляд в сторону.

– Не знаю. Я не считал.

Но Бри не собиралась так просто дать ему уйти от вопроса.

– Больше пяти раз? Десяти?

– Больше пяти раз, меньше десяти.

В глазах Оуэна разгорался гнев. Они с Бри уставились друг на друга, и Мэтт решил вмешаться, чтобы прервать эту игру в гляделки.

– Ваш брак всегда был таким непростым?

– Нет, – голос Оуэна смягчился, словно он припомнил хорошие времена. – Поначалу все было замечательно. Мы женаты уже пять лет, но ругаться начали только когда ее мама заболела.

– Вы когда-нибудь обсуждали развод? – Бри занесла над блокнотом ручку.

– Нет! Никогда, – Оуэн запустил руку в волосы. – Мы оба всегда знали, что дело не в нас. Это просто временное. Как только ситуация с мамой разрешится, все придет в норму, – голос у него был слабым, и он неотрывно глядел на тыльную сторону своих ладоней.

Так что, как только мать Холли умрет, все станет распрекрасно? И они чудесным образом забудут о всех своих ссорах? Лично Мэтт в этом сомневался. И судя по неуверенному тону Оуэна, сомневался и он.

Он бессильно откинулся на спинку стула.

– Да и все это уже неважно. Холли больше нет. Поверить не могу, – он потер глаза. – Я не должен был на нее кричать. Я должен был быть более терпеливым. Более понимающим. Но прошлого не вернуть, да?

И он тихо заплакал.

– Мы можем позвонить кому-нибудь и попросить приехать? Может, семье или другу? – спросила Бри.

Оуэн вытер глаза.

– Мой брат уже выехал. Он скоро приедет.

– И мне нужно узнать, как связаться с сестрой Холли и ее работодателем, – попросила Бри.

– Ее сестру зовут Шеннон Фелпс, – Оуэн нашел свой телефон и продиктовал номер Шеннон и «Беккет Констракшен».

Бри все записала и захлопнула блокнот.

– Мы вам позвоним, когда судмедэксперт закончит с официальным опознанием.

Она ушла наверх по лестнице и вскоре вернулась, неся в руках пакеты для улик. Внутри лежала круглая металлическая щетка для волос и розовая пластиковая зубная щетка.

– Это ее вещи? – уточнила она у Оуэна. Тот кивнул.

На этом они ушли, оставив его в одиночестве смотреть на фотографию Холли и плакать, дожидаясь своего брата.

Оказавшись на улице, Бри остановилась на тротуаре и принялась что-то искать в телефоне. Мэтт оглянулся на дом.

– Как-то жестоко, что ему придется пройти через все это снова, когда личность Холли официально подтвердят.

– Да, – коротко согласилась Бри.

– Что дальше?

– Я написала письмо доктору Джонс. Сказала, что Оуэн опознал обручальное кольцо своей жены и сообщила имя доктора, у которого она лечилась, – Бри в последний раз щелкнула по экрану и убрала телефон в карман. – Потом мы отвезем щетки в морг, а потом поедем домой и немного поспим. Делать что-то сейчас бессмысленно. Продолжим, когда судмедэкспертиза установит причину смерти.

Глава пятая

Бри размеренно бежала по проселочной дороге, а дыхание светлым облачком вырывалось из ее легких. Приближающаяся заря уже окрасила серый горизонт в желтоватый цвет. По правую руку был луг, укрытый утренним туманом: жить ему осталось недолго, первые же солнечные лучи развеют его прочь.

Бри бежала, яростно стуча пятками по тротуару, пока легкие не загорелись огнем. До дома оставался какой-то километр, но Бри пришлось замедлиться. Она перешла на шаг, все еще ощущая колющую боль в боку, и расстегнула куртку, позволяя холодному воздуху остудить ее разгоряченное тело.

Дом еще спал, только на кухне светились окна. Лучшая подруга и бывшая напарница, Дана Романо, уже встала, а значит, по возвращению Бри ждет чашка кофе. Дана ушла в отставку и переехала в Грейс-Холлоу вместе с Бри, чтобы помочь ей с воспитанием шестнадцатилетнего племянника и шестилетней племянницы.

Бри убыстрила шаг, и к тому времени, как она легкой трусцой добежала до дома, ее пульс уже вернулся в норму.

Оказавшись за дверью, она скинула кроссовки и поставила их на коврик для обуви, а куртку повесила на крючок у двери. Затем она наконец отправилась на кухню, влекомая великолепным запахом долгожданного кофеина.

– Доброе утро, – Дана стояла у кухонного стола и что-то химичила с дорогущей кофе-машиной, которую привезла с собой из Филадельфии. Дана всегда была жаворонком, поэтому в половину шестого утра она была уже полностью одета, ее светлые с проседью коротко стриженные волосы – уложены в стильную прическу, а губы – подведены ярко-малиновой помадой. – Как твоя пробежка?