Надежный свидетель

Таким образом к тридцати с лишним годам Чимикин оброс грамотами, званиями, мускулами и броней от «бессердечных красавчиков». Уже года три с ним не случалось никаких таких казусов. Во-первых – изматывающая работа не оставляла времени на свидания, во-вторых, если совсем припирало, по долгу службы он знал, как выйти на приличное заведение, где работали за хорошие деньги, в хороших условиях, совершеннолетние и по собственному желанию. Чимикин не гордился этим, но так же и знал, что он не один такой даже в своем родном и не очень-то большом отделении.

Но с появлением кофейни и Лекса привычная жизнь оказалась под угрозой. Павел не обманывался – он падал в пропасть стремительно и бесповоротно. И все, что он делал по этому поводу – страдал. Потому что все, что было у него и красавчика-баристы – это «полицейские комплименты» – порой весьма сомнительные – сердечки на пенке и, вероятно, дежурная улыбка. О чем-то большем Павел сам себе запрещал думать, поскольку был уверен: не потянет он этого модного, молодого и дерзкого.

К вечеру, кое-как разобравшись с накопившимися делами, он откинулся на спинку стула, думая о том, стоит ли наведаться в кофейню за третьим кофе за сутки или это будет перебор. Посмотреть на красавчика хоть пару минут, пока он варит кофе, хотелось нестерпимо.

– Чего страдаем? – бодрый Цветочный, только что оформивший целую группу нелегальных гостей Северной столицы, присел прямо на его стол.

– Помогать не буду, – тут же отшил его Чимикин, зная за Владиком чудесное умение переложить на других любую свою работу.

– Да я не за этим, – тот обиженно надулся, – наоборот даже – заметил, что ты в запаре. Хочешь, могу за кофе в «Свидетеля» метнуться – тебе принесу для бодрости духа?

– Нет! – Павел грубо оборвал его. – Я сам схожу, – добавил он уже тише.

За соседним столом, выразительно поднял брови и усмехнулся Бойко, не поднимая головы от бумаг. Чимикин кинул в него скрепкой, но промахнулся.

– Какие-то проблемы с кофейней? – тут же заинтересовался Цветочный. – Неужели уже успели испортить отношения с персоналом? Там же сплошь зайчики работают!

Чимикин только скрипнул зубами.

– Никаких проблем! – он поднялся из-за стола. – Кому-то еще нужен кофе?

– Захвати мне! – подал голос Бойко, весело сверкнув синими глазами (Чимикин был готов поклясться, что видел, как там плясали настоящие черти). – Можно и остывший.

– Почему остывший?

– Ну, если ты задержишься…

В Бойко полетел еще и степлер. Цветочный с интересом наблюдал за происходящим, явно уже делая свои кошмарные выводы.

– Мне, пожалуй, кофе дня, – поддакнул он, когда Чимикин был уже в дверях. – Горячий!

***

В кофейню Павел входил как на допрос. Решив по дороге (всего-то тридцать шагов), что он уже взрослый, повидавший всякое человек, и никакие симпатичные рукастые баристы его не пугают. Возьмет три кофе на вынос – и уйдет гордо. Все-то пять минут, максимум – семь. Это проще, чем патрулировать улицы, ловить преступников, расследовать и тем более – заполнять отчеты!

В кофейне помимо Чимикина оказалась всего пара посетителей – не полицейские, видимо, жители соседних домов. Все столики стояли свободными, было оглушающе тихо, даже фоновая музыка почему-то не играла. Чимикин тут же почувствовал, что во рту стало очень сухо, а в груди – жарко. Весь суровый и деловой настрой улетучились.

Лекс за стойкой сейчас стоял к нему спиной, занимаясь кофемашиной. Павел мазнул взглядом по сведенным под зеленоватой футболкой лопаткам, усилием воли заставил себя не смотреть ни ниже, где футболка чуть задралась и виднелся пояс джинс, ни выше – где торчала длинная шея.

«Пирожные, сэндвичи, печеньки»! – отдал он сам себе мысленный приказ.

Пока пара впереди расплачивалась, Чимикин сосредоточенно заучивал названия и цены каждого из предложенных чизкейков в витрине.

– Что?

Он отмер, краем уха уловив голос, явно обращенный к нему.

– Кофе дня для задумчивого господина полицейского?

Лекс насмешливо смотрел на него. В кофейне кроме них двоих никого не было.

– Хватит меня так называть! – от волнения разозлился Чимикин. – Никакой я не господин полицейский!

– Капитан полиции, я знаю, – Лекс вздернул темную бровь. – Так кофе дня для сердитого капитана?

– Хватит! – Чимикин сжал кулаки. – Чего ты добиваешься?!

Ситуация начала выходить из-под контроля. Насмешливый тон, вальяжная поза, этот странный будто томный голос выводили его из себя, заставляя потеть и нервничать все больше.

– Я добиваюсь заказа, – Лекс пожал плечами, – кофе дня с собой, я понял.

Он отвернулся к кофемашине, поставил стаканчик, быстро пробежал пальцами по кнопкам, что-то влил, что-то насыпал. Чимикин тяжело дышал, пытаясь успокоиться.

– Кленовый латте, – Лекс повернулся к нему, – для очень сердитого капитана полиции.

– Я вовсе не… У меня есть имя в конце концов! – окончательно распсиховался Павел.

– Наверняка есть, – серьезно кивнул Лекс, – но ты мне его не сказал ведь.

Он смешно похлопал ресницами, изображая полную невинность. В какой момент они перешли на «ты», было не ясно. Возможно, прямо сейчас.

– И не скажу! – рявкнул Чимикин. – Я знаю таких, как ты. Держись от меня подальше, понял?!

Он схватил стаканчик и пулей вылетел из кофейни, хлопнув дверью. Уже входя в участок, он понял, что мало того, что не взял обещанные два кофе для коллег, так еще и за этот не заплатил.

Корявое сердечко из шоколадной крошки плавало на поверхности напитка, пережив кое-как побег из кофейни и снятие пластиковой крышки со стаканчика.

Миссию по прекращению флирта и обозначению границ можно было смело считать проваленной.

Глава 2

Павел Николаевич Чимикин жил в центре Петербурга в маленькой квартирке, в которой вырос. Его родители принялись за медленное строительство загородного дома еще когда он был маленьким и лет семь назад все-таки сумели этот долгострой завершить. Сестра вышла замуж и уехала в новый район закрывать ипотеку вместе с мужем. Таким образом Павел остался единственным претендующим на в целом неплохое жилье в центре Петербурга. Для холостяка – так вообще хоромы: две комнаты, балкон и маленькая кухня. А для полицейского, который, как и большинство своих коллег, фактически живет на работе – так и вовсе роскошь, почти ненужная. Плюсом квартиры Чимикин считал ее близость к отделению – минут двадцать пять спокойным шагом, если бегом – можно и за пятнадцать успеть.

Забавным было то, что лучший друг и коллега жил в доме напротив. Их разделял небольшой дворик, примерно такой же, какой делили полицейское отделение и кофейня. Таким образом с Вадимом Бойко у них была практически одна жизнь на двоих: и дома, и на работе. Вот это было, пожалуй, главной удачей в жизни Чимикина. Возможность в выходной день легко найти себе компанию для вечернего пива или баскетбола на недавно отстроенной дворовой площадке была поистине бесценным подарком судьбы.

Бойко долгое время был его непосредственным начальником, заменял если не отца, то старшего брата – точно. У двух полицейских были схожие взгляды на работу, жизнь, на то, как поступать правильно, а как – нет, какие законы нельзя нарушать, а где высшая власть сама ошиблась. Бойко при этом был более прожженным и циничным, видимо, в силу возраста. Чимикин же в свои тридцать еще сохранял природную мягкость. В целом из двоих капитанов коллеги о помощи чаще всего просили именно его – знали, что не откажет. В отделе его любили за ответственность, усердие и искреннее участие. В целом Чимикин слыл добрым малым – приятным и не вредным.

Судя по всему, распространялось это на всех, кроме красивых мальчиков.

В кофейню в тот день Павел так и не вернулся, как и не заплатил за свой кофе. Бойко еще попытался было выведать у него, что такого страшного произошло за те пять минут, что тот отсутствовал, но Павел отбрил его грубее, чем сам того хотел, а после работы не стал дожидаться и свалил, как только стало можно.