Страница 50 из 63
Яна громко фыркнула.
Мистер Эльф не смог перебороть любопытство и покорно пошел на гостеприимный двор. И только в этот момент до Яны дошло:
— Почему вы разговариваете на английском?
И действительно... Ладно разговаривать на человеческом языке в присутствии туристки, но зачем обращаться на нем к эльфийке?
Задор будто схлынул с Лукаса, он внимательно посмотрел на Регину, и по одному этому взгляду пленница поняла, что эльф гораздо старше, чем казался на первый взгляд. Не так, как господин советник, и даже не так, как его эльфейшество, но старше самой Яны — это точно.
— А вы сообразительнее, чем я предполагал. Английский — язык Свободного города.
— Но как же эльфийский?
— Никак. То, что зародилось как протест, превратилось в необратимую потерю.
— Вы хотите вернуться в заповедник! — вдруг прозрела Яна, оправдав только что полученный комплимент. — Именно для этого вам понадобился королевский советник!
— Всему свое время, дорогая Яна. — У женщины что-то затрепетало внутри от того, как Лукас это произнес. — Пусть он сначала посмотрит.
Между тем смотрел не столько мистер Эльф, сколько смотрели его. Советник практически скрылся за занавесью из сережек, которые дружелюбное древо спустило к самой земле, чтобы оценить неожиданного визитера.
— Что вам сказали? — с любопытством спросила Регина, когда он вернулся.
Мистер Эльф выглядел несколько смущенным, но все же признался:
— Что я хорошенький.
— Да не хозяйка, а деревья!
— Я про деревья и говорю, вернее про одно. старшее.
— А вы знаете, как появляются Говорящие деревья? — с надеждой обернулась к Лукасу Яна.
— Мы догадываемся... Человеку, наверное, будет сложно поверить и осознать, но это единственная версия, которая пока у нас есть. Росток появляется при проявлении настоящей, безусловной любви.
От такой версии поморщилась не только Регина, но и господин советник, хотя высказывать явного недоверия никто не стал.
— Пойдемте, — не стал убеждать их хозяин Свободного города, — я хочу показать вам сокровища, гораздо более ценные, чем волшебные деревья.
Яна и мистер Эльф переглянулись, не в силах представить, что может быть ценнее для нелюдей, нежели священные деревья.
На полукруглом пустыре была разбита деревянная детская площадка с песочницами, качелями и некоторыми другими сооружениями для игры, названия которых Яна не знала. Но в глаза бросались отнюдь не успехи эльфов на ниве городского благоустройства, а количество детей: от совсем маленьких, едва научившихся ходить, с неотступно следовавшими за ними матерями, до бойких и горластых пострелят, сбивающихся в небольшие ватаги, чтобы отыгрывать одним им известный сюжет.
Поскольку экскурсанты наблюдали за представшей их глазам картиной молча, Лукас решил не дожидаться момента, когда его не совсем добровольные гости отомрут.
— Это не единственная площадка в городе. С момента переселения мы уже были вынуждены расширять пространство нашего кармана два раза.
Мистер Эльф медленно перевел на него застывший взгляд.
— Вы до сих пор владеете этой магией?
— Да, отчего нет?
— Действительно, отчего бы. — будто только для самого себя пробормотал господин советник, но тут Яна толкнула его локтем и указала на скамейку на краю площадки.
На ней сидел старик и вдумчиво разыгрывал с самим собой партию в шахматы на положенной рядом доске. Сначала Регина подумала, что каким-то образом здесь оказался человек, но седые волосы были подстрижены коротко, а острые кончики ушей видны слишком явно.
— Сколько ему лет? — ошеломленно спросила туристка.
— Сейчас узнаем, — с готовностью откликнулся Лукас и крикнул старику: — Эй, Том! Тут одна красотка интересуется, сколько тебе лет!
Яне в который раз захотелось удавить этого бесцеремонного хохмача, как бы симпатичен он ни был. От свободных эльфов не убудет — вон у них какая рождаемость.
Мистер Эльф тихо хмыкнул в знак поддержки.
Старик тем временем оглянулся и благодушно ответил:
— Вам придется попытать счастья с менее привлекательными мужчинами, милочка. Мне сто восемьдесят два года, из которых сто двадцать три я счастливо женат, чего и вам троим желаю.
Счастливый семьянин разглядывал экскурсантов еще несколько минут, а потом вернулся к своим шахматам, сочтя их более интересными.
— Какая теперь у вас продолжительность жизни? — поинтересовался мистер Эльф, едва отойдя от очередного потрясения.
— Около двухсот лет.
— А дальше... смерть?
— Ну а что же еще? Не думаю, что это намного страшнее, чем ваши Врата Исхода.
— А люди у вас здесь живут? — спросила Яна, только чтобы отвлечь эльфов от мрачных мыслей.
— Крайне редко. И только те, кто готов остаться навсегда. По понятным обстоятельствам. — Лукас бросил взгляд на мистера Эльфа, и тот кивнул.
Одной Яне остались непонятны их «понятные обстоятельства», но задать следующий вопрос она не успела. На этот раз экскурсия предназначалась вовсе не для нее.
— Теперь-то я готов услышать причину, по которой оказался здесь? — Советник посерьезнел и обратился лицом к их непредсказуемому «гиду».
— Пожалуй. Сядем? Разговор долгий. — Лукас указал на скамейку. Яна тоже села, хотя оба мужчины вели себя так, будто ее здесь не было. — Когда-то, сами о том не подозревая, мы поставили гигантский эксперимент — разделили нашу расу на две несообщающиеся части и пустили по противоположным путям развития. Настало время оценить результат.
— То есть признать, что ваш путь лучше?
— Признать, что оба имеют свои недостатки. — дипломатично отметил правитель Свободного города. — Господин советник, вам придется хотя бы на время нашего разговора простить мне ваше похищение, иначе никакого непредвзятого диалога у нас не выйдет.
— Ну что ж, если только на время. — усмехнулся мистер Эльф и мельком посмотрел на Яну, словно пытаясь прочесть, что обо всем этом думает она. — Положим, о недостатках заповедника я знаю лучше вашего, но вот что вас не устраивает в вашей части «эксперимента»? Потеря бессмертия?
— Ваши Врата Исхода ведь не стоят без дела, а это доказывает, что в итоге для эльфов бессмертие — ценность не слишком большая. Но вот потеря индивидуальности, самоопределения народа. Когда наши предки покидали заповедник, они смогли взять с собой не так уж много, не говоря о том, что все эльфийские реликвии остались на вашей территории. Боюсь, сейчас в нашей культуре гораздо больше человеческого, чем всем нам хотелось бы.
— И я не сомневаюсь, что вы бы не притащили меня сюда, если бы у вас не было сформированного плана на этот счет.
— Верно. История творится небезразличными, теми, кто видит хоть немного дальше своего носа. Когда-то мой предок собрал единомышленников и покинул заповедник, пришло время для эльфа, который снова объединит народ, — торжественно сказал Лукас.
— И это, конечно же, должен быть ты, — с кошачьей улыбкой поддакнул мистер Эльф, не потрудившийся даже скрыть своего отношения к собеседнику.
— Нет, это должны быть вы, господин советник, — ни на секунду не задумался правитель Свободного города и с удовлетворением посмотрел на ошарашенный вид собеседника, не сумевшего уловить в его мыслях такой простой истины. — Вы плод свободного выбора ваших родителей, в ваших жилах течет истинно благородная кровь. Вы управляете текущими делами во всем заповеднике. Вы тот, кого поддержит и кому поверит большинство, кто сможет отменить решение о контроле за чистотой крови и объединить два города... не ваш плывущий по течению племянник. Эльфийский король, вместо того чтобы раскрыть глаза и начать принимать решения по спасению своего народа, много гуляет, хорошо кушает и меняет жен. А его попытка взять в плен человеческую женщину и принудить ее к браку вообще попахивает безумием. Ему не место на троне, особенно в переломный момент истории.
Не совсем понимая, что ее подвигло на столь альтруистический поступок, Яна схватила мистера Эльфа за локоть и сжала с такой силой, что тот не мог не обернуться. Женщина зажмурила глаза, будто зрение могло помешать ей передать свои мысли, и, сформулировав краткую версию своего последнего разговора с королем, попыталась послать ее советнику.