Страница 94 из 139
- Вот, сиятельство. Пергамент. Вы спали, а люди от ярла с утра принесли, с самого раннего. Ну, куда ж ради писульки вас будить, проснётесь – всё прочитаете. Верно же?
Я не стал язвить, хотя хотелось. Взял и прочёл. Пергамент гласил, что некая Виктория дочь Пабло из Санта-Изабель-что-на-реке-Пушистой-в-Мериде, передаётся сиятельному графу Пуэбло за один асс, и пошлина со сделки оплачивается прежним владельцем, Сильвестром из Альмодавиллы…Йопт, ну и название! И поступает в королевскую казну. В смысле пошлина со сделки. В размере лунария. Фигасе, только пошлину на девочку в целую корову оценили! А это лишь какой-то процент от стоимости, какой – убейте, не помню, я ни разу лично не продавал и не покупал рабов, ни до, ни после вселения. А вот саму особу продали за асс, так как продать юридически проще, чем подарить. Тут смысл в том, что занизить стоимость, чтобы заплатить меньше налогов, как у нас, не получится. Зерно тоже, например, может быть выше среднего рынка, может ниже, но платишь королю ты за него либо фиксировано за меру, либо пропорционально цене, но не ниже фиксированной пошлины. Ты можешь хоть даром отдать, но пошлину платишь за полную стоимость, и точка! И никаких вам непотребств и серых схем, есть зерно – есть пошлина. Чую, кто-то специально завысил стоимость девочки, чтобы дополнительно ободрать музыканта (а через него и меня, все ж понимают, что это мой человек и это я ему денег изначально дал на поиск талантов). А что, раз сам граф снизошёл и за неё дрался, значит, ценный актив? Парируйте, если сможете, сеньоры!
Асс я отдавать Сильвестру не буду, и он не обеднеет, но юридически не придерёшься – пошлина-то королю заплачена, значит эта… Виктория дочь Пабло с реки Пушистой что в Мериде теперь моя… Наложница и личная служанка. Служанка ладно, но обычно личные служанки одновременно и постельные грелки, аксиома.
Опять захотелось сквернословить, но ничего не поделаешь – сделка закрыта. Подпись Йорика. Подпись… Легата? Легата, блин! Во какие наша драка механизмы провернула! Простую крепостную девчонку, менестреля-барабанщицу, сам королевский легат оформил! Тот, кто разбирает тяжбы между королевскими вассалами – графами, герцогами и вольными городами! Хорошо, хоть не сеньора принцесса, с неё станется и сюда свой длинный носик сунуть.
- За что ж тебя так? Как вещь? – повернулся я к девчонке.
Непонимание на лице и пожатие плеч.
- Так я и есть вещь, сеньор граф. Нас у мамки восемь… Было. Теперь семь осталось. Я - третья. Голодно было! Братик только Педро, он пятый, маленький ещё, не может отцу помогать. Сеньор Сильвестр предложил за меня аж пять лунариев родителям, он добрый. А у герцога купил за лунарий. Староста в тот же день всё оформил, и я с сеньором Сильвестром путешествовала, он меня музыке учил. Я хоть наелась от пуза! – восторг в глазах. - И сёстры и братик с родителями, наверное, тоже наелись…
Про нищету и голод информацию пропустил – такое тут везде, и в плодородной и благодатной Мериде, где не хуже нашего земля, а орки давным-давно не нападают, крестьянам живётся даже хуже, чем в центральных регионах. Это просто так есть, я ничего с этим не поделаю, а значит не надо рефлексировать. А что касается продажи детей… Кажется, в стране действует правило, что нельзя разлучать детей с родителями до достижения одиннадцатилетнего возраста, даже самых наикрепощённых крепостных. В одиннадцать, когда девочка может выйти замуж – там уже без вариантов, но до этого – ни-ни! Одиннадцать ихних, прибавьте треть - у меня получается между нашими четырнадцатью и пятнадцатью. Говорю же, девчонка это! Мелкая ещё!
Это королевский указ, и все обязаны его соблюдать. И, наверное, и церковь церберит на этой ниве – без её «крыши» королевскими указами тут в туалете подтираются. Церкви выгодно, чтоб в людях порядок был – в отличие от короля, она десятину со ВСЕХ дерёт, а значит порядок среди податного населения – первостепенная вещь, никакого произвола и излишнего насилия. Но вот по традиции родители САМИ, за некую компенсацию, могут оформить передачу несовершеннолетнего чада – этого королевский указ не запрещает.
- Когда тебе исполнится одиннадцать? – снова нахмурился я, прогоняя варианты, как с подарёнкой поступить. Кто не забыл, я на войну еду. А вольную дать – а куда она пойдёт? Назад к Сильвестру? Вряд ли, да и не стоит – он уже один раз не смог её защитить, когда была собственностью, а теперь и подавно не сможет.
- Так уже, вашсиятельство! – Улыбка. – Месяц как. Я уже женщина.
- Женщина… Поди и с мужчинами спала? – предположил я, зная ответ. Тут, на Юге, в крестьянских селениях, с девственностью не носятся, наоборот, поскорее избавиться, и поскорее замуж.
- А как же. – Снова пожатие плеч. – То дело такое, женское, быстрое.
- Значит, он тебя в последний момент выкупил? Месяц, и плакали бы пять лунариев?
- Я же говорю, добрый он, - почти с нежностью произнесла рыжая. – Был. Теперь я ваша.
- Пошли в таверну прогуляемся, моя, - махнул ей рукой. – У тебя есть во что приличнее переодеться? – тут же скривился с вида её платья.
Качание головой.
- Всё что на мне – со мной. Больше ничего.
- У нас только мужское, вашсиятельство! – предвосхитил мой вопрос денщик. – Не брали женского. У ельфов может попросить, у них женщины с собой ехали…
- Отставить эльфов! – гаркнул я. - Трифон, найди, что есть из мужского, что можно быстро под неё перешить? Вот на ходу буквально? Я ещё подожду, с мечом поупражняюсь.
В таверне меня ждали. Точнее, не меня, они просто сидели, но тут и я пришёл. Рожи смурные, лица тёмные, побитые. Я подсел, мысленно с них посмеялся.
- Что, вояки, хреново?
- Ох, граф, не дави! – прохрипел Харальд. – И так тошно.
- Нефиг было столько пить, - поддел я, радуясь магскому метаболизму. Не будь огненных способностей, и мне вот так же бороться с симптомами, жалуясь на низкий уровень альдегиддегидрогеназы.
- Как девчонка-то? Хороша? – поднял голову сложивший её до этого на руках Родригес. Бегло оценил прелести стоящей за спиной «вещи». Достоинства её (какие там в её возрасте достоинства!) были надёжно спрятаны в мужские рубашку и брюки, которые Трифон ей живо подшил, пока я разминался с мечом и на турнике, вместо которого использовал коновязь. Низко, не то, но за неимением, отжимался на нём не только сверху, а и снизу, повиснув под ним и притягивая тело к балке. Хоть так разогнал по телу кровь, стало легче. Подарёнка в мужском смотрелась… Мальчишкой. Только длинные рыжие волосы, собранные в хвост, и нежное личико говорили о том, что это – сеньорита.