Страница 82 из 139
- Не льсти себе, говоря про сильное графство. Но да, это главное, чего боится Карлос. Но это решаемо – как только у него появятся дети, мой брак не будет значить ничего. Я перестану быть наследницей, и потеряю любые сказочные права взять власть. Ещё никто из династии не занимал трон через родство по женской линии.
А это правда. Сертории – крайне стабильная династия. Перевороты, конечно, у них были, но новые короли всегда были из прямой линии наследования. Линии «братьев» и «племянников», детей младших братьев почивших королей. Но ни разу – сестёр. Сестра вышла замуж – всё, она не Сертория. В её детях королевская кровь – но они – дети своих отцов, и члены их кланов-семей.
- Тогда тем более предлагаю не нервничать. – Замолчал, ибо тем временем администратор принёс вино. И сам разлил нам по кубкам. На столе материализовались фрукты.
- Жаркое в процессе, ваша светлость, ваше сиятельство, скоро будут, - раболепно склонился он.
Я бегло кивнул: «Хорошо». Катрин не удостоила его и этим. Ушёл.
- Тогда тем более, давай просто дождёмся, пока он женится, и поженимся сами? – продолжил я. - Невесту себе он уже ищет… А если ты взбрыкнёшь и убежишь ко мне против его воли – даже лучше! Не останется и призрачных прав на занятие престола. Над нами не будет висеть этот меч, угрожая в любой момент упасть, и мы займёмся тем, чем должны заняться, чтобы предотвратить государственную трагедию. Дураки пусть борются за власть, а мы тем временем купируем кризис, и на фоне остальных станем сияющим Градом, куда все будут стремиться, и с кем будут почитать за честь дружить. Власть будет у нас без всякого трона, Катрин. Это же круто!
- Ты уже всё распланировал, - сузились её глаза. – Но не спросил меня, хочу ли этого я!
- Ё-моё! – повысил я голос. И подался вперёд. – Алё Сатурн! А что я сейчас делаю? Именно это я, млять, и спрашиваю! – Чуть успокоился. – Катрин, я не спрашиваю, СОГЛАСНА ли ты стать моей женой. Когда обстоятельства заставляют, принцесса несвободна в выборе. Я спрашиваю ХОЧЕШЬ ли ты ею стать?
Она снова раскрыла рот, но так и застыла. Дошло.
- Если хочешь, если пойдёшь со мной по этой жизни – я переверну этот мир, разобьюсь в лепёшку, но сделаю так, чтобы ты была моей, - продолжил я. - Если нет – то нет. Adios, amiga! Hasta la vista baby! Не буду и пытаться, и делай что хочешь. Все вы делайте, что хотите, только оставьте меня в покое – я вам не враг, а, наоборот, самый надёжный союзник.
Тем временем закончилась песня. Люди хлопали, похлопали и мы. Украдкой показал Сильвестру: «Молодец! Так держать». Тот меня понял:
- Следующая песня также будет лирической, о любви…
…И замутил не что иное, как памятные «Лапы у ели» Семёныча. Понял меня правильно, мне и нужна была именно такая мелодия. Но чтобы при этом ещё и повтор того, что было в «Сийене»?
Катрин подскочила на стуле, вынув спину, опасливо заозиралась. Пробуравила взглядом меня, музыканта и его группу.
- Ты это специально, да? – сурово спросила она.
- Я не понимаю о чём ты, - честно признался я. Хотя на самом деле догадывался. – Я не знал, что этот музыкант здесь, если ты об этом. И не мог с ним договориться. А песне его учил человек из нашего мира, если ты об этом, но я не в курсе, что он её знает. Тот тип путешествует где-то на Западе континента, в Диких землях - самому бы хотелось его найти, но нельзя покидать графство надолго.
Поверила. Я ж такой дундук, что говорю правду, раскрыв душу. Любой искренность почувствует.
- Совпадение? – сама себя спросила она, после чего откинулась на спинку стула и принялась слушать.
Перевод на местный звучал совсем не так, как в оригинале – мне самому было интересно. Знакомая песня, на плывучем испанском языке… Класс! Она также слушала текст «по-русски», через ментальную магию Галадриэль, а теперь – корявый испано-романский перевод. Отличия были, много, но впрочем не фатальные – смысл песни Мастер передал Мастерски. И под конец, когда Сильвестр дошёл до «рая в шалаше», сеньорита не выдержала, заплакала, и, резко, не давая себя перехватить, побежала к выходу.
Она стояла у сарая с сеном у конюшни. Её охрана пыталась не пропустить: «Сеньорита занята!», но прямой в челюсть творит с людьми чудеса. А после вид подтянувшихся на шум моих грозных парней с обнажёнными мечами оградил гвардов от глупостей, и я подошёл.
- Всё в порядке?
- Так не бывает! – произнесла она дрожащим голосом, но со слезами справилась.
- А почему нет то? – пожал я плечами, понимая, что творится в её прекрасной одетой в ментальный обруч башке.
Покачала головой.
- Мне казалось… Ты хочешь трон. И будешь уговаривать меня… Ведь ты и правда потомок Хельги Сертории… А ты… И он…
Я её обнял. Крепко, по-хозяйски, как свою женщину – она это почувствовала и не сопротивлялась.
- У меня будет трон, - прошептал ей на ушко. – Больше скажу, если твой братец удержится у власти – он сам придёт ко мне и станет вассалом.
Катрин впитала данное откровение спокойно. И поняла правильно. И скакать, переспрашивать или пуляться пеной у рта не собиралась – восприняла спокойно.
- Но ничего не даётся даром, глупая, - продолжил я. - Меня послали не для того, чтобы я усадил свой попец на какое-то важное кресло и шиковал, ловя кайф. Наоборот, я должен пахать, как проклятый. Мне помогают свыше, но только до тех пор, пока я делаю то, что ИМ нужно, то есть пока пытаюсь увести мир от кризиса. Ты не представляешь, сколько всего предстоит сделать! Мне, блин, реально некогда о власти думать!
А награда будет потом, и только в том случае, если выживу. Не оступлюсь. Осилю. Не сломаюсь и не согнусь. Дойду до финиша. Если степняк не проткнёт меня случайно гарпуном. Если в стычке с вашим братом в гражданской войне болт в забрало не поймаю. И если от очередной эпидемии не загнусь. Знаешь, сколько там этих «если»? Катрин, вот реально не думаю о власти! И тебя агитирую только на шалаш. В котором тебе придётся пахать наравне со мной, а не заниматься балами-нарядами-приёмами.
Вот и спрашиваю, глупышка. Согласна? Да – и я тебя добьюсь. Нет – это твой выбор. И решать тебе. Не брату. Не обстоятельствам и геополитической выгоде. Только тебе!
- Да, дурачок… - Она снова заплакала и уткнулась в плечо. – Рома, я говорила уже, что ты – чудовище! – В голосе её звучало облегчение, несмотря на слёзы. – Так и есть. Ты – дракон! Суровый! Беспощадный! Способный на ЛЮБОЙ поступок! – Последнее слово она выделила. – И меня ты тогда, в Аквилее, назвал чудовищем, помнишь?
Я пожал плечами.
- Припоминаю.